— Твой выбор глупый! – Мария Петровна повысила голос. – И вообще, ты могла бы подождать два месяца и устроить совместный праздник для Егора и Верочки!
Лена замерла.
— Что?
— Ну да! – мать говорила так, будто это была самая разумная идея в мире. – Ире тяжело одной организовывать праздник, а так вы бы вместе все сделали. Какая экономия!
— Мама, это день рождения Егора. Не Верочки. Не Иры. И уж тем более не твой.
— Вот всегда ты такая эгоистка! – зашипела Мария Петровна. – Неужели трудно подумать о сестре? Она же с ребенком одна, денег нет…
***
Ирина и Лена росли в одной семье, но их детство было совсем разным.
Младшей Ирине, всегда доставалось все самое лучшее: новые платья, обувь, аксессуары. Доходило до абсурда. Мать девочек Мария Петровна могла игнорировать просьбы Лены купить ей принадлежности для школы, и вместо этого покупала очередную модную одежду младшей дочери.
Лена привыкла к тому, что ее интересы всегда были на втором месте. Однажды, старые кроссовки так натерли ей ноги , что девочка еле дошла из школы домой, сдерживая слезы.
— Мам, мне нужны новые кроссовки, — жалобно попросила она.
— Какие кроссовки? Ты же знаешь, у нас нет лишних денег, — отрезала Мария Петровна.
А на следующий день Ирина пришла домой в новой модной кофточке.
— Ну что, Ленка, завидуешь? — смеялась она, крутясь перед зеркалом.
А Лена завидовала. Ей, как и любой девочке-подростку хотелось принарядиться, купить какую-нибудь косметику или хотя бы новую, незатасканную одежду.
Несмотря на все трудности, в школе Лена училась блестяще. Она рано поняла: если уж ей не достается родительской поддержки, то единственный выход – добиваться всего самой. Она засиживалась за учебниками до позднего вечера, не пропускала ни одной олимпиады, а в старших классах уже подрабатывала репетиторством для младших школьников.
Когда она получила золотую медаль, Мария Петровна хвалилась:
— Это все моя заслуга! Этим Лена в меня пошла. Я, знаете ли, тоже в школе...
Так начинались многоминутные рассказы о своей молодости, что о Лене уже никто не вспоминал.
Но Лена не собиралась ограничивать себя чужими ожиданиями. Она легко поступила в престижный университет на бюджет, чем вызвала у матери смесь гордости и раздражения.
— Теперь сплошные поборы будут в этом твоем институте. И так сколько денег на твой выпускной потратили, — ворчала Мария Петровна, но все же хвасталась перед подругами, что ее дочь – «будущий профессор».
Лена не понимала о каких тратах говорила мать, если девушка к выпускному все оплачивала сама: и платье, и прическу, и маникюр, который, кстати говоря, она делала впервые в своей жизни.
С Ириной же все складывалось иначе. Учеба давалась ей с трудом – она считала, что красота важнее знаний, а потому вместо уроков предпочитала болтать с подругами и кокетничать с мальчиками. К девятому классу учителя откровенно намекали, что дальше тянуть бессмысленно – аттестат под угрозой.
— Ну что за люди! — возмущалась Мария Петровна. — Забрать ребенка из школы – и все! Никакой заботы о детях!
Но даже она не могла отрицать: Ирина сама не хотела учиться. В итоге, после долгих унижений и попыток «договориться», Ирину все же «попросили» уйти.
— Ничего страшного, — успокаивала Мария Петровна младшую дочь. — Ты у меня особенная, тебе не нужна эта скучная школа.
Мать устроила Ирину в техникум – «хоть какое-то образование». Но и там дела шли плохо: Ирина пропускала пары, не делала задания, а когда ее пытались призвать к ответственности, Мария Петровна тут же мчалась «разбираться» с преподавателями.
— Вы просто слишком придираетесь к Ирочке! Она старается. И день, и ночь сидит над учебниками, — заявляла она.
Лена, глядя на все это, лишь сжимала зубы. Она злилась на сестру, которая так и не научилась брать ответственность за свою жизнь, и на мать, которая все это поощряла. Больше всего Лену бесила позиция матери: вместо того чтобы дать возможность Ирине справиться самой, Мария Петровна лишь потакала ее безделью.
— Почему ты никогда не требовала от нее столько же, сколько требовала от меня? — однажды поинтересовалась Лена.
— Потому что Ирина – другая. К ней нужен особый подход. Она - девушкой тонкой организации, — отрезала мать. — Ей тяжело.
— Мне тоже было тяжело. Но никто не бежал мне помогать или даже хотя бы просто поддержать, когда было тяжело.
— Тяжело? Где тебе было тяжело? — усмехнулась Мария Петровна. — Ты, как сыр в масле катаешься.
— Серьезно? — с иронией в голосе спросила Лена.
Лена больше не спорила. Она просто ушла в свою комнату, закрыла дверь и впервые за долгое время позволила себе тихо заплакать. Она понимала: пока мать будет оправдывать Ирину, та так и останется вечной «маленькой принцессой», которая ждет, что мир будет подстраиваться под нее.
А Лена… Лена уже давно научилась добиваться всего сама.
Первые недели в университете Лена чувствовала себя чужой. Студенты вокруг смеялись, обсуждали вечеринки и новые знакомства, а она спешила на лекции, боясь пропустить хоть что-то. В отличие от школы, здесь никто не ждал от нее успехов – но она привыкла ждать их от себя самой.
Однажды она осталась после пар на дополнительное занятие по математическому анализу. Аудитория была полупустой – большинство первокурсников предпочитали отдыхать после основных лекций. Лена села ближе к середине, достала тетрадь и приготовилась записывать.
Рядом опустился парень. Высокий, с темными волосами и слегка насмешливым взглядом. Он мельком посмотрел на Лену, потом на ее аккуратно выделенные конспекты.
— Первокурсница? — спросил он тихо, пока лектор раскладывал свои записи.
Лена кивнула, не отрываясь от тетради.
— И сама пришла на допы? Без принуждения? — в его голосе сквозило легкое недоумение.
— А разве нельзя? — нахмурилась она, взглянув на молодого человека.
— Можно, конечно. Просто редкость, — он усмехнулся. — Я Гриша, кстати. Учусь на четвертом курсе.
— Лена, — коротко и без эмоционально ответила девушка.
Больше они не разговаривали до конца лекции. Гриша то и дело поглядывал в ее сторону – он ожидал, что она вот-вот заскучает, начнет зевать или достанет телефон. Но Лена сидела, не шелохнувшись, лишь изредка поправляя прядь волос за ухо. Ее пальцы быстро скользили по странице, записывая формулы с той же легкостью, с какой другие записывают номер телефона.
Когда занятие закончилось, Гриша задержался у выхода.
— Ты всегда такая собранная? — спросил он, догоняя ее в коридоре.
— Да, — ответила Лена просто.
— И на следующей неделе придешь?
— Если не будет других дел.
— Тогда увидимся, — с улыбкой произнес Гриша.
Лена лишь пожала плечами – ей было все равно, придет он или нет.
Каждый четверг после основных пар они занимали места рядом в полупустой аудитории. Гриша иногда задавал вопросы, иногда просто наблюдал, как Лена записывает лекцию. Ему нравилось, как она морщит лоб, когда что-то не понимает, как резко поднимает голову, если лектор говорит что-то особенно важное.
Однажды он не выдержал:
— Тебе вообще что-то интересно, кроме учебы?
Лена на секунду задумалась.
— Нет, — честно ответила она.
Гриша рассмеялся.
— Ну хотя бы кино? Музыка?
— Некогда было этим интересоваться, — она пожала плечами.
— А сейчас?
— Сейчас… — Лена вдруг осознала, что за пределами учебников ее жизнь пуста. — Не знаю.
Гриша ухмыльнулся.
— Тогда я научу.
Лена хотела ему возразить, что ни о чем не просила, но он уже доставал свой телефон.
— В субботу в клубе «Графит» играет классная группа. Пойдешь со мной?
— Я не…
— Отлично, договорились! — перебил он. — В семь, я тебя встречу у главного входа.
И ушел, оставив Лену с открытым ртом.
Она так и не решила, пойдет или нет. Но в субботу ровно в семь она стояла у входа в университет и нервно теребила рукав куртки.
Гриша появился вовремя. Он шел навстречу Лене и улыбался.
— Я знал, что ты придешь.
— Я просто…
— Просто ничего, — он взял ее за руку. — Пойдем, юный профессор.
И Лена впервые за долгое время почувствовала, что кто-то смотрит на нее по-другому – не как на «неудачницу» в старых кроссовках.
С того самого концерта все изменилось. Гриша стал появляться в жизни Лены чаще. Он играл на гитаре песни собственного сочинения, смешные и очень романтичные. Лена впервые в жизни чувствовала, как что-то теплое и незнакомое разливается у нее внутри.
Он был не похож ни на кого из ее прежнего окружения. При всей серьезности своего факультета (а Гриша изучал математический анализ), он увлекался рок-музыкой, писал абстрактные картины и мог часами рассказывать о походах в горы. Лена, привыкшая жить по расписанию и четким правилам, с удивлением обнаружила, что его хаотичность ее не раздражает. Наоборот – он открывал для нее мир, о котором она даже не подозревала.
Однажды Гриша позвал ее на рок-фестиваль за городом. Три дня под открытым небом, палатки, гитары и море музыки. Лена загорелась идеей, но…
— Ты с ума сошла?! — Мария Петровна закипела, как только услышала о планах дочери. — Три дня с какими-то оборванцами под открытым небом? Да ты шлюxa настоящая!
— Мама!
— Не мамкай мне! — женщина в ярости хлопнула ладонью по столу. — Ты позоришь нашу семью! И этот твой Гриша… я сразу поняла, что он тебя только развратить хочет!
Лена стояла, сжав кулаки. Впервые в жизни она не чувствовала страха перед матерью – только жгучую обиду и злость.
— Я все равно поеду. Мне уже восемнадцать, — тихо сказала она.
— Только попробуй! Вернуться будет некуда!
Лена ушла, собрав кое-какие свои вещи. В ту же ночь, бросив в рюкзак самое необходимое, она выскользнула из дома, где у подъезда ее ждал Гриша.
Три дня оказались лучшими в жизни. Она впервые пела у костра, смеялась до слез, засыпала под шум дождя по палатке и просыпалась от Гришиных поцелуев. Она поняла, что влюбилась – по-настоящему, безоглядно, так, что даже страх перед матерью казался чем-то далеким и неважным.
Но возвращаться действительно оказалось некуда. Мать не обманула.
— Ты больше не моя дочь! — кричала Мария Петровна, захлопывая дверь перед ее носом.
Лена стояла на лестничной площадке с рюкзаком в руках, чувствуя, как слезы катятся по щекам. Но рядом был Гриша – он молча взял ее за руку и увел к себе.
Так началась их новая жизнь. Лена переехала в его съемную однокомнатную квартиру, где на кухне вечно пахло кофе, а стены были завешаны постерами разных групп. Лена училась жить по-новому – без упреков, без вечного чувства вины, без необходимости быть идеальной.
Иногда ночью она просыпалась от кошмаров, где мать кричала, что она ничтожество. Но тогда Гриша обнимал ее крепче и шептал:
— Все хорошо. Я рядом.
Когда Лена вышла замуж, Мария Петровна была в ярости. Гриша и Лена скромно расписались в одном из Загсов сразу после того, как он окончил университет. Родители Григория, которые жили в деревне, были только рады городской невестке.
— Как так?! — возмущалась Мария Петровна. — Ирина должна была первой выйти замуж!
Несмотря на ненависть матери, Ленина жизнь складывалась удачно. Лена подрабатывала репетиторством, а Гриша устроился на работу. Да, сейчас их жизнь была более скучной, чем раньше, зато стабильной. Ирина же все еще перебирала кавалеров, считая, что достойных ее руки, просто нет.
— Ну конечно, тебе повезло, — язвительно говорила Ирина. — Ты же всегда умела довольствоваться малым.
Лена не спорила. Она научилась не обращать внимания на колкости семьи. Тем более общались они достаточно редко. Пока спустя несколько лет Ирина и Лена почти одновременно не забеременели.
Беременность Лены стала для Гриши дополнительным поводом окружить жену еще большей заботой. Он вставал раньше будильника, чтобы приготовить завтрак, заваривал травяные чаи, которые якобы помогали от токсикоза, и даже научился делать массаж ступней, когда Лена жаловалась на усталость после работы.
— Ты же не пойдешь сегодня к ученикам? — беспокоился он, когда на седьмом месяце Лена собирала тетради и учебные пособия в сумку.
— Я всего на два часа. Не могу дома сидеть... — объясняла она. — Да и деньги лишними не будут.
Гриша хмурился, но не спорил. Он знал, что упрямство Лены — это ее способ чувствовать себя независимой. Вместо этого он тайком с вечера клал ей в сумку шоколадку и яблоко.
Их маленькая квартира на окраине постепенно преображалась: в углу уже стояла колыбелька, купленная по объявлению, а на стене висел календарь с отмеченной красным датой родов. Они копили деньги, отказывая себе во всем, кроме самого необходимого, но Лена была счастлива. Впервые в жизни у нее был свой дом, любящий муж и будущее, которое она строила сама.
С Ириной же все было иначе.
Ее беременность стала неожиданностью даже для нее самой. Красивый ухажер, с которым она встречалась пару месяцев, исчез сразу после того, как она сообщила ему новости. Телефон не отвечал, соцсети заблокированы — будто его и не существовало.
— Он вернется, — уверяла Мария Петровна, гладя дочь по голове. — Ну какой мужчина откажется от такого сокровища?
Но недели шли, а «сокровище» оставалось брошенным. Беременность протекала тяжело: токсикоз, отеки, скачки давления. Ирина уволилась с работы уже на третьем месяце, а потом и вовсе слегла, требуя, чтобы мать приносила ей еду в постель.
— Ирочка у нас хрупкая, — оправдывалась Мария Петровна перед соседками. — Беременность — это такой стресс для организма!
Деньги в семье таяли, но Ирина даже не думала искать подработку. Зачем? Ведь мама всегда найдет способ достать хоть что-то. Когда Лена приезжала к родителям (редко, только по большим праздникам), разница между сестрами резко бросалась в глаза.
Ирина, развалившись на диване, жаловалась на судьбу, попутно выпрашивая у матери новые босоножки. Лена же, даже на девятом месяце, отказывалась от помощи, помогала накрывать на стол и убирала посуду.
— Ты бы хоть присела, — ворчала Мария Петровна. — Вон, живот-то какой!
— Я не инвалид, — сухо отвечала Лена.
— Ну конечно, наша Леночка всегда самая стойкая, — язвительно протягивала Ирина. — Наверное, даже рожать пойдешь пешком в больницу, чтобы лишний раз такси не вызывать.
Гриша, обычно молчаливый в присутствии родни, тут же вступался за супругу:
— Зачем нам такси, если есть свой комфортный автомобиль?
Ирина злобно щурилась, а Мария Петровна вздыхала:
— Вот бы и Ирочке такого мужа… с машиной...
Роды Лены прошли быстро и почти без осложнений. Через двенадцать часов на свет появился здоровый мальчик — Егор. Гриша сидел в машине под окнами больницы все это время, а когда при выписке медсестра впервые положила ребенка ему на руки, он расплакался.
Ирина родила через два месяца девочку. Мария Петровна всегда была на связи с дочерью. Ее девочка — Верочка родилась здоровой, но немного слабенькой. Из-за чего пришлось лежать в больнице чуть дольше.
Когда их выписали, Ирина вернулась в родительскую квартиру, где ее ожидали куча грязных подгузников, бутылочки и вечный недосып.
А Лена в это время сидела на кухне своей маленькой квартиры, пила чай с Гришей и слушала, как тихо на руках посапывает их сын. Она не злорадствовала. Она просто была счастлива. И впервые в жизни не чувствовала себя виноватой за это.
Время летело очень быстро. Вот уже скоро Егор будет отмечать свой второй день рождения. И когда речь зашла о празднике для Егора, Ирина, как всегда, решила, что знает лучше сестры.
— Я устрою праздник для твоего сына на день рождения — шашлык на даче у нашей мамы. И как я раньше до этого не додумалась? Гениальная задумка! — откусив очередной кусок пончика, произнесла Ирина.
Лена вздохнула.
— Егору же не сорок лет. Какие шашлыки? — усмехнулась она. — Мы планировали арендовать детскую комнату.
— Детская комната в два года — это рано! — фыркнула старшая сестра.
— Не рано. В самый раз, — парировала Лена. — К тому же Егор любит такие места.
— А об удобстве гостей ты подумала? Куда ты денешь бабушек и дедушек? Или они тоже будут в детской комнате скакать на батутах и кататься на горках?
— Мы с Гришей уже все продумали. Там есть столы, чтобы взрослые могли разместиться с комфортом. И я в первую очередь думаю о сыне, чтобы ему было весело.
— Нас это не устраивает. Наша дочь еще слишком мала для таких мест. Самое лучшее – отдых на природе. Мама бы занималась моей дочкой, а я – организацией вашего праздника.
Лена устало посмотрела на сестру.
— Слушай, мы уже все решили. И тем более твоя дочь младше Егора на два месяца. Вот будет у нее день рождения, и ты сможешь спланировать для нее идеальный праздник. А сейчас мне уже пора. Свекрови еще к доктору сегодня надо успеть, не хочу ее задерживать.
— Ну и ничего. Посидит с Егором часом больше, часом меньше. А мы с тобой видимся раз в полгода.
Лена натянуто улыбнулась и вышла, оставив Ирину одну с ее пончиком и нереализованными планами. Она давно перестала ждать, что сестра когда-нибудь поймет: не все в этом мире крутится вокруг нее одной.
Лена только уложила Егора спать, когда зазвонил телефон. На экране мигало имя «Мама». Она вздохнула – звонки Марии Петровны редко сулили что-то хорошее.
— Алло, – осторожно ответила Лена, выходя на балкон, чтобы не разбудить сына.
— Ты почему не берешь трубку?! – в ухо тут же рявкнул раздраженный голос. – Я уже третий раз звоню!
— Я укладывала Егора, – спокойно ответила Лена. – Что случилось?
— Случилось! – фыркнула Мария Петровна. – Мы с Ирочкой все обсудили насчет дня рождения Егора. Шашлыки на даче – идеальный вариант!
Лена зажмурилась.
— Мама, мы уже все решили. Детская комната забронирована, гости приглашены.
— Какая детская комната?! – возмутилась мать. – Ты что, не понимаешь, что это слишком рано для таких мест? Да и зачем тебе лишние траты?
— Это наш выбор, – твердо сказала Лена.
— Твой выбор глупый! – Мария Петровна повысила голос. – И вообще, ты могла бы подождать два месяца и устроить совместный праздник для Егора и Верочки!
Лена замерла.
— Что?
— Ну да! – мать говорила так, будто это была самая разумная идея в мире. – Ире тяжело одной организовывать праздник, а так вы бы вместе все сделали. Какая экономия!
— Мама, это день рождения Егора. Не Верочки. Не Иры. И уж тем более не твой.
— Вот всегда ты такая эгоистка! – зашипела Мария Петровна. – Неужели трудно подумать о сестре? Она же с ребенком одна, денег нет…
— А у меня, значит, есть? – Лена не выдержала. – Или ты забыла, что мы с Гришей все делаем сами? Без какой-либо помощи!
— Ну конечно, ты же у нас самая самостоятельная! – язвительно бросила мать. – Ирочке тяжело!
— Ей всегда тяжело, – холодно ответила Лена. – Но это не значит, что я должна подстраивать жизнь своего ребенка под ее желания.
— Да что ты вообще понимаешь! – Мария Петровна уже кричала. – Ты даже не представляешь, каково это – воспитывать ребенка одной!
Лена глубоко вдохнула.
— Знаешь что, мама? Я не хочу больше это обсуждать. Праздник для Егора состоится там, где мы решили. И именно в его день! Если ты и Ира хотите – приходите. Если нет – ваше право.
— Ты пожалеешь! – шипела в трубку мать.
— Вряд ли, – тихо сказала Лена и положила трубку.
Она стояла на балконе, глядя на город, который сиял в солнечном свете. В квартире за ее спиной тихо посапывал Егор в своей кроватке. И впервые за долгое время Лена почувствовала не злость, а облегчение.
Она больше не та девочка, которая ждет одобрения. Она – мама. И она сама решает, что лучше для ее ребенка.
А если кому-то это не нравится – это уже не ее проблема.
Спасибо за интерес к моим историям!
Благодарю за комментарии, репосты и подписку! Всех благ!
Вам также может понравиться: