Стабильно после наших публикаций о результатах поисковых экспедиций в рамках проекта "Афган, без вести пропавшие" он звонил мне, спрашивал детали, уточнял нюансы. Сам он попал в плен по "собственной дурости" - так он сам окрестил свою историю пленения. О себе рассказывать не хотел, ссылаясь на то, что давно это выбросил из головы, но наши публикации, как под дудочку пастуха его влекут неведомой силой, он невольно погружается в гнетущие воспоминания и тут же, набравшись духом - звонит мне. Потом мы говорим. Ему всё интересно, где были, с кем говорили, что слышали. Он хочет слышать больше, чем мы пишем. И видимо он слышит больше, чем мы говорим. Его воображение чётко подхватывает наш рассказ и он тут же переносит его в воспоминания. Кое-что по этим рассказам об этом человеке мне становится ясно, но это лишь малая часть. Он подчёркнуто сторонится конкретных вопросов, не называет своего имени, но в разговоре звучит название провинции, уезда и это даёт нам возможность предположить, что разговор, который пойдёт в этой статье, был именно о нём.
Статья опубликована в газете ПРАВДА в воскресенье, 16 апреля 1989 года:
Он был моджахедом...
Напротив меня по другую сторону низкого столика, уставленного чашками с зеленым чаем, сидит настороженный человек в чалме. Его смуглое лицо
обрамлено пышной черной бородой. Длинные, холеные пальцы как бы сами собой перебирают четки, на одном — массивный золотой перстень с бирюзовым камнем. Рядом с чашкой бородач положил портативную японскую рацию. Она включена.
Я смотрю на него, и мне становится не по себе. 28-летний Саид Ахмад из племени султани долгое время руководил вооруженной группой, промышлявшей в окрестностях Герата, точнее — в уезде Инджиль и Гозара. В
1981 году мне неоднократно приходилось бывать там в командировках. Хотя формально Герат и прилегающие к нему районы считались под контролем
правительства, по существу бал здесь правили Саид Ахмад и его друзья-моджахеды. Все мы были у них на мушке.
Мог ли я думать тогда о том, что мы когда-нибудь встретимся с ним с глазу на глаз, будем пить чай и вести неторопливую беседу?
Я напоминаю ему несколько эпизодов, связанных с нападениями, обстрелами, засадами. Уточнив даты и названия кишлаков, он невозмутимо признает: да, в
этом участвовали мои люди.
Черт побери! Значит, и меня он мог убить, взять в плен, подвергнуть страшным пыткам?
— Нет,— спокойно уточняет Саид Ахмад, сделав глоток из своей чашки,— мы не мучили пленных. Этим скорее отличалась соседняя группа Гафара Каля.
Меня вновь будто пронзает током. Гафар Каль? Именем этого злодея в Герате тогда пугали детей. Прежде чем отправить на тот свет свои жертвы, он собственноручно истязал их так, что и описывать-то это страшно. Где он теперь?
— Убит,— пожав плечами, отвечает Саид Ахмад.
— А Шир Ага? Он первым еще тогда, в 81-м, пошел на контакт с властями.
— Тоже убит,— У Саида просыпается ко мне интерес— Я вижу, вы хорошо знаете Герат. Кого вы еще помните?
— Гуляма Кура.
— Этот продолжает бродить по провинции. Его отряд поредел, но еще держит в страхе людей.
— Туран Исмаил?
Он вскидывает на меня карие глаза, взгляд становится прямым и жестким:
— Теперь это наш главный враг.
...В январе 1987 года после длительных переговоров Сайд Ахмад вместе со своими людьми заключил договор о сотрудничестве с правительством. С тех пор он уже не бандит и не душман, как его называли «по эту сторону баррикады», а командир племенных добровольческих формирований, отвечающих за оборону Герата. Я записал его повествование о пути, пройденном от джихада к миру, а поскольку путь этот типичен для главарей многих оппозиционных групп, предлагаю его рассказ вниманию читателей.
Сын среднего земледельца Саид в числе первых одиннадцать лет назад взялся за оружие, чтобы сражаться с революционным режимом. Почему? Крутые реформы, поспешно начатые тогда правительством Тараки, показались ему кощунственным посягательством на устои ислама, крушением всего уклада жизни. Решение вести «священную войну» окрепло после того, как в марте
1979 года правительственные войска подавили гератский мятеж. Впрочем, это мы говорим «мятеж», Саид Ахмад утверждает, что никто тогда не подстрекал людей выходить на улицы и протестовать против новых порядков: выступление получилось стихийным и носило поистине всеобщий характер. К восставшим присоединилась 17-я пехотная дивизия. Потом на город пустили танки, а сверху налетели бомбардировщики.
После гератских событий они ушли — и Гафар Каль, и Шир Ага, и Камаль Гульбагаз. Тогда, в самом начале, все они были вместе, а командиром стал Хаджи Алихан, недавний вор с большим уголовным прошлым «Да, да,— подтверждает Саид, отвечая на мой недоуменный взгляд.— Он мой двоюродный брат и живет теперь в Иране. Тогда мы согласились подчиняться ему, потому что никого более авторитетного и решительного рядом не нашлось. Война для всех была делом новым».
Спустя три месяца Саид Ахмад вместе с десятком верных ему людей вернулся в родные места. Действовали пока осторожно и в основном заботились о самообороне, так как не хватало оружия, боеприпасов. После того, как сюда пришли советские войска, он поехал в Иран просить о помощи «исламское общество Афганистана» (ИОА), членом которого стал.
Пройдет еще какое-то время, и Саид Ахмад все чаще станет задумываться о том, что происходит и почему конца не видно войне. В 86-м он узнает о предложениях Кабула по национальному примирению, о том, что
всех таких, как он, приглашают к переговорам, гарантировав им полную безопасность. Ловушка? Туран Исмаил, возглавивший к тому времени весь так называемый "западный фронт" отрядов ИОА, категорически отказался от
каких-либо контактов с властями, настаивая на том, что надо вести джихад до победы. До победы? Но кто будет радоваться такой победе, если она когда-нибудь и наступит, ведь каждый день война уносит десятки крестьянских жизней, разоряет родную землю. Нет, с кровопролитием пора кончать. Кабул
предлагает дело: всем его людям оставляется оружие, им помогают деньгами, боеприпасами, одеждой, а условие ставят только одно: обеспечивать безопасность, охранять мирную жизнь в определенной зоне.
Но вдруг ловушка? В его памяти были свежи массовые аресты людей в аминовские времена, беззакония, творимые во имя революции. Репрессировали отца, потом дядю. Может, и его таким образом хочет заманить служба безопасности? Он долго не доверял людям из Герата, приходившим к нему с предложениями: прекратить огонь, явиться в город на переговоры. Наладить доверие помог случай. Соседний отряд под началом его родственника захватил в плен советского солдата. Саид выкупил пленного и предложил в качестве акта доброй воли передать его властям.
Шаг за шагом постепенно он шел к соглашению — сначала о прекращении огня, потом о сотрудничестве. Сейчас его люди, а это три тысячи человек, несут
охрану огромной зоны вокруг провинциального центра. К 10-летию гератского восстания (14 марта) Туран Исмаил получил из штаба ИОА приказ во что бы
то ни стало овладеть городом. Посты Саида первыми приняли на себя удар, а к полудню далеко отбросили бывших союзников.
Он пригласил меня в гости, пообещав устроить пешую прогулку по Герату в любое время суток. Раньше этот замечательный древний город я видел в основном сквозь смотровые щели бронетранспортеров...
Рация на столе ожила, Саида позвал чей-то голос, он ответил и посмотрел на часы. «Мои друзья напоминают, что нас ждут в резиденции президента,— объяснил он— Ведь я приехал в Кабул, чтобы обсудить планы нашей дальнейшей жизни».
Вот такая встреча. Как говорится, ни убавить, ни прибавить.
Недавно президент Республики Афганистан Наджибулла обратился к полевым командирам оппозиционных группировок с новым призывом отказаться от решения вопросов силой оружия, сесть за стол мирных переговоров. Он еще раз подтвердив, что правительство готово обеспечить оппозиционным группировкам право на сохранение оружия, оно предоставит им помощь товарами первой необходимости, удобрениями, сельскохозяйственной
техникой, гарантирует свободу выборов уездных и волостных начальников, судей а прокуроров, окажет помощь семьям погибших. «Раны афганцев могут
быть залечены только самими афганцами»,—сказал президент.
"Голос Америки" поспешила сообщить, что обращение Наджибуллы было отвергнуто всеми полевыми командирами. Всеми? Я бы поверил в это, если бы не был знаком с Саидом Ахмадом и другими людьми, еще вчера сражавшимися против республики. Сегодня переговоры ведутся более чем с 200 полевыми командирами. Тридцать из них готовы принять предложения Кабула. Процесс этот куда более логичен, чем продолжение войны.
Не хочу заглядывать, вперед и строить слишком светлые предположения относительно судьбы Саида. Случалось, бывшие моджахеды вдруг по каким-то причинам вновь поворачивали автоматы в сторону народной власти. В Афганистане все не так просто. Но сегодня Саид спешит на встречу с президентом. И с этим фактом надо считаться. (В. СНЕГИРЕВ).
Несмотря на то, что проект "Родина на экране. Кадр решает всё!" не поддержан Фондом Президентских грантов, мы продолжаем публикации проекта. Фрагменты статей и публикации из архивов газеты "ПРАВДА". Просим читать и невольно ловить переплетение времён, судеб, характеров. С уважением к Вам, коллектив МинАкультуры.