Эпилог.
— Маш, ты дедам чаю давала? — спросила молоденькая санитарка, убирая за уши непослушные белые пряди.
— Ага! И бутерброды с икрой! — не отрываясь от заполнения журнала дежурств, ответила полненькая Маша. — У меня ж работы нет, только чай подавать! — язвила она.
— Это значит — не давала? — спокойно переспросила первая.
— Да, именно это и значит, — Маша оставила записи, подняла миленькое личико к собеседнице и, глядя ей прямо в глаза, откровенно призналась:
— Не давала и не буду давать. И так все — окей.
— Ладно, я пойду, чай поставлю.
— Ага, давай, мать Тереза ты наша! — Маша устало потянулась и вернулась к записям. — И сделай что-нибудь с волосами.
— Какими?
— Своими, разумеется, — умиляясь непониманию собеседницы, улыбнулась Маша.
— А что с ними сделать?— обескураженно переспросила санитарочка.
Что-что… — заворчала советчица. — Подстриги, уложи?! Такой роскошный природный оттенок — платиновая блондинка, а ходишь, как чумичка! Завтра сама за руку отведу тебя в салон! — нетерпящим возражений тоном Маша закончила разговор и одновременно захлопнула журнал.
Тем временем в палате не утихал политический диспут.
— А я тебе говорю, дурень ты старый, это все американцы подстроили!
— Ой, Кир Ильич, я вас умоляю… — Аркадий Игнатьевич не стал договаривать.
— Раскудрить твою в качель! Умоляет он! — рокотал лежачий инвалид.
— Да чтоб вы в этом понимали?! — с вселенской тоской в голосе вопрошал его оппонент.
Спор прервал тихий стук в дверь. В палате моментально воцарилась тишина. Кир Ильич расплылся в улыбке, а Аркадий Игнатьевич, стал поспешно застегивать пуговицы фланелевой рубашки.
— Луша пришла, чай принесла, — нараспев пробасил Кир Ильич.
— Лушенька наша всегда стучится, на редкость деликатная девочка!
— Вечер добрый, дедуленьки, — неслышно ступая, по обыкновению скрипящему полу, девушка вошла в палату стариков.
— Добрый, добрый, детонька! Он у нас всегда добрый, когда ты на дежурстве, — весело улыбаясь, отозвался Кир Ильич.
— Чайку не желаете?
— Как же, как же! Очень даже желаем, — засуетился вокруг нее Аркадий Игнатьевич. — Особо из ваших золотых ручек. Чаек у вас, Лушенька, всегда особенный получается!
— И ничего особенного, — смутилась Луша, — такой же, как у всех.
— Не скажите, не скажите, деточка. Вы — просто волшебница!
— Да хватит тебе, Игнатыч, — оборвал комплименты соседа Кир Ильич. — Совсем девчонку смутил. Она вон уходить засобиралась!
— Нет-нет! Куда ж вы, Лушенька? Деточка! — не на шутку заволновался старик. — Мы же еще и не поговорили...
— Да я, дедушки, тут, не ухожу я, — мягко улыбаясь, успокоила стариков Луша. — Я с вами побуду, приберу у вас, а вы чаек пейте, пока горяченький.
— Спасибо, Луша. Ну давай, рассказывай, как поживаешь?
— Да спасибо, хорошо всё.
— Братья как? Вернулись?
— Да, — Луша расплылась в улыбке. — Пришли оба, худющие!
— А то! Служба, она вещь суровая. Ну, ничего, откормишь, — улыбнулся Кир Ильич.
— Это точно, — засмеялась Луша.
— На работу-то устроились?
— Устроились. В детский дом.
— Это ладно! Сиротам хорошие люди во, как нужны! — Кир Ильич подкрепил свою фразу движением ладони в районе подбородка.
— Да, это они прямо молодцы, и трудности не боятся и за деньгами не гонятся, — размешивая сахар, одобрил Аркадий Игнатьевич. — А что младший? Не забрала его из той семьи?
— Нет, — Луша заметно погрустнела, замолчала и активно заработала тряпкой, протирая окно.
За ее спиной разыгрывалась немая сцена. Кир Ильич угрожающе выпучил глаза на собеседника и поджал губы, мясистым пальцем размашисто подкрутил у виска. Аркадий Игнатьевич, раскаиваясь всем лицом, картинно зажал рот сухонькой ладонью и, сокрушаясь, качал головой.
— Ну… ты не грусти, Лушенька, — стал утешать девушку Кир Ильич. — Сложно все в жизни! Прикипел, видать, к новой семье.
Луша не отвечала. Оконное стекло противно скрипело под ее яростным напором.
— А звери твои как? — робко попытался поменять тему проштрафившийся старик.
Луша встрепенулась, отложила уборку и вернулась к разговору.
— Ой, эти в порядке, — улыбнулась она и с охотой продолжила. — Галочка никуда больше не улетает, все дома сидит, столько слов новых выучила! С ней Прохор все разговаривает.
— А что говорит?
— Да много чего! Все не упомнишь! Чаще всего: «Я — красавица!»
Старики засмеялись.
— Ишь ты! Надо же! — удивленно ухмылялся Кир Ильич.
— А пес? — заинтересовался Аркадий Игнатьевич. — Касьян, кажется?
— А Касьянка убегает часто, — охотно ответила Луша. — Дня по три не приходит, бродяга, и лапа хромая не мешает.
— Вот ведь, гулена какой! Куда только бегает?
— Да известно куда, к младшему. То у них живет, то у нас.
— А его не прогоняют хозяева? — с беспокойством в голосе спросил Аркадий Игнатьевич.
— Нет, наверное, — задумалась Луша. — Там дети, а он детей любит. Вроде кормят там его. Ошейник красивый надели.
— Значит, полюбился, — подытожил Кир Ильич.
Ну все, дедуленьки, пора мне,— Луша собралась уходить. — Скоро доктор придет.
Она поправила одеяла Кира Ильича и направилась к двери.
— Спасибо, что пришла, — сдавленным голосом прохрипел, лежащий старик. Слезы душили его.
— Ты только не забывай к нам заглядывать. Мы ж тебя целыми днями ждем не дождемся! — Аркадий Игнатьевич шаркал следом, провожая дорогую гостью.
— Не беспокойтесь, дедушки, не забуду. Посидим еще, чайком побалуемся, — она улыбнулась старикам и неслышно притворила дверь.
— Удивительная девочка! — с улыбкой выдохнул Аркадий Игнатьевич.
Да-а, — протянул Кир Ильич. — Словно майский ветерок, теплота и свежесть от нее на душе. И чай, правильно ты, Игнатьич, сказал: «Волшебный»!
И они одновременно подняли стаканы.
Вошел доктор в сопровождении группы студентов.
— Здорово, бойцы! — гаркнул он, задорно прищурясь.
— Хе-хе-хе … какой уж там! — заскрипел Кир Ильич. — И тебе добре, Игорь Дмитрич!
Он неуклюже приподнялся и, кряхтя, протянул руку для приветственного рукопожатия. Доктор охнул, притворно затряс кистью, засмеялся. Могучий старик расхохотался в ответ, срываясь на оглушительный кашель.
— Здравствуйте и вы, гости дорогие! — обратился он, прокашлявшись, к студентам.
Те робко поздоровались в ответ и смущенно сбились в кучу.
Аркадий Игнатьевич в свою очередь не отреагировал на шуточное приветствие врача. Напротив, вдруг надулся, демонстративно улегся на кровать и отвернулся к стене.
— Ну-с, на что жалуемся? — Игорь Дмитриевич пододвинул стул к постели рассерженного старика.
Ответа не последовала. Доктор вопросительно поглядел на Кира Ильича, но тот в ответ лишь недоуменно пожал плечами.
В тот же миг Аркадий Игнатьевич порывисто повернулся к доктору и разразился визгливой тирадой ему в лицо:
— На что жалуемся, спрашиваете? На вашу медсестру Марию мы жалуемся! Не понятно за что только деньги получает? Все за нее Луша делает — и чай, и уборку. А какой душевный она человек!
— Простите, Аркадий Игнатьевич, — прервал распылившегося старика доктор. — С Машей, мне, предположим, более менее ясно. Но кто такая Луша?
— Стыдно! — визгнул возмущенный старик. — Стыдно, доктор, не знать младший персонал! А они ведь тоже люди! Тем более Лушенька!
Старик всхлипнул и, давясь рыданиями, продолжил:
— Доктор, я знаю, вы хороший, душевный человек! — он крепко ухватил врача за край халата и тут же сорвался на крик. — Прибавьте Луше зарплату!
— Да что ты, Игнатьич, привязался то? — не выдержав, вступил в разговор Кир Ильич. — Как он прибавит? Из своего кармана, что ль? Это ж государство зарплату дает.
— Тише вы!— шикнул в ответ Аркадий Игнатьевич. — Не знаете, так не говорите! Игорь Дмитриевич похлопочет, я знаю, у него там наверху связи, влияние…
Он нервно соскочил с кровати и суетливо засеменил из стороны в сторону.
— Понимаете, — продолжал он, активно жестикулируя, — у Лушеньки тяжелейшее положение! Девочка — сирота. Из многодетной семьи. Братья — на низкооплачиваемой работе! Младшего забрали в чужую семью. Девочка страдает! Поверьте, у нее золотое сердце! Да если б она имела возможность, она бы давно поступила в медицинский и была бы врачом, а не санитаркой. И даже, несмотря на тяжелейшие жизненные обстоятельства, она не ожесточилась! Понимаете?! — он внезапно остановился. — Она находит доброе слово для нас, брошенных стариков! У нее есть на нас время! — в полный голос крикнул он, в тайне надеясь, что равнодушная Маша слышит его намеки. Но только сильнее перепугал без того ошеломленных студентов-медиков.
— Доктор, послушайте! — он порывисто кинулся к Игорю Дмитриевичу и мертвой хваткой вцепился в отвороты халата. — Вы великодушный человек! Я знаю это! Помогите бедной девочке! Устройте ее в институт. Она должна учиться! Это ее призвание!
Доктор послушно кивал, поглаживая не отпускающие его руки старика. Перепуганные студенты боязливо жались в углу, Кир Ильич сокрушенно мотал головой.
— Похлопочите! — требовал Аркадий Игнатьевич.
— Непременно! — преданно глядя в слезящиеся глаза старика, уверял психиатр, одновременно мягко высвобождаясь из рук пациента. — Сделаю, что могу!
— Ну вот! Что я говорил?! — с победным пылом старик переключился на соседа по палате. Но Кир Ильич только махнул на него рукой.
После обхода один из студентов поинтересовался у Игоря Дмитриевича непростой судьбой санитарки со старинным именем.
— Понятия не имею, — буркнул психиатр. — Нет у нас никакой сироты казанской.
— Значит, бред? Галлюцинация? — восторгался пытливый студент.
Вероятно…к тому же — навязчивая идея, — рассуждал доктор. — Я вам больше скажу, у нас и медсестры Маши — тоже нет.
В толпе студентов раздались непонимающие и удивленные вздохи.
— А вот так, — торжествовал врач. — Есть пациентка Мария, выдающая себя за медицинскую сестру. Интереснейший случай, кстати! А вот собственно и она.
Доктор заспешил к Маше, сидящей на стуле посреди зала и прилежно записывающей что-то в замызганный и помятый журнал. Строчки ложились одна поверх другой, разобрать что либо, не представлялось возможным.
— Здравствуйте, Маша!
— Игорь Дмитриевич! — Маша расплылась в улыбке и кокетливо поправила за ухо прядь выбившихся из прически волос.
— Как дела?
— Да как? Как всегда! — отмахнулась мнимая медсестра. — Работы по горло!
— Это точно, — печально улыбнулся доктор.
— Игорь Дмитрич! — умоляюще подняв неровно нарисованные брови, обратилась к доктору Маша. — Можно я на завтра отгул возьму?
— Можно, Маша, — еще печальнее выдохнул доктор.
— А чем займетесь? — искренно заинтересовался доктор.
— Да мне тут надо нашу санитарку в парикмахерскую сводить! — заговорческим шепотом произнесла сердобольная Мария. — А то сама она не соберется! Девчонка хорошенькая, но запущенная, ужас!
— Какую санитарку? — с едва заметной тревогой в голосе спросил доктор. — Это, случаем, не Лушу ли?
— Ее самую! — радостно подхватила Маша. — Все-таки поражаюсь я, насколько вы, Игорь Дмитриевич, внимательный человек!
Доктор улыбнулся, не ответив.
По пути в приемный покой он увлеченно рассказывал ребятам про редчайший случай массового психоза, который им посчастливилось только что наблюдать. Потрясенные студенты ловили каждое слово.
— Ну-с! Кто тут у нас? — спросил он дежурную, оформляющую только что поступившую пациентку.
— А у нас не скучно! — бодро ответила ему сестра в приемном покое. -У нас тут знаменитость!
— Как? Опять? Что вы говорите? — в тон ей радовался доктор. — И кто же на этот раз?
— «Бойню колдунов» смотрите?!
Доктор неопределенно кивнул.
— Так вот! Сама Аделаида Глазунко!
— Да-а ?! И с чем же она к нам?
— Галлюцинации. Говорит, что ее знакомый домовой женского пола работает у нас в отделении санитаркой и очень советовала ей подлечить здесь нервы.
— Ух, ты! — психиатр заметно опал с лица.
Пациентка, поняв наконец, что ее давно уже обсуждают, оживилась и утвердительно закивала:
— Доктор! Какое счастье! Она мне очень вас советовала!
— Да-а? — Игорь Дмитриевич, боролся с внутренним беспокойством. — И что же она вам конкретно говорила? — спросил он, взяв себя в руки
— Что вы волшебник!
— Да-а?!
— Доктор, пожалуйста, вылечите меня!
— Конечно, вылечим, о чем речь! — заверил врач, не отрываясь от заполнения карты. — Осталось выяснить от чего, и сразу вылечим.
— Да что тут выяснять, мать твою! — настроение пациентки резко изменилось. — От нее, от Лукерьи вашей! — в гневе вскрикнула она.
— От Лукерьи, значит? — ровным тоном переспросил доктор, незаметно нажимая под столом кнопку вызова санитаров.
— От нее, окаянной, — внезапно всхлипнула только что негодующая пациентка. — У вас она в санитарках днем, а ночью у меня домовихой! — жаловалась она на обидчицу.
— Доктор, дайте мне лекарство, чтобы она ко мне не являлась! — законючила больная. — И я домой пойду. А то меня по телевизору показывать будут, а меня дома нет! — она на время задумалась. — Только сначала лекарство! — забормотала она. И вдруг заорала, в приступе бешенства. — Слышь, ты?! Тебе, говорю! Лекарство, говорю, давай!
— Я уже все сделала! — всхлипывая и оправдываясь, объясняла она уводящим ее санитарам. — Домовят я отпустила, из бизнеса ушла, даже палец закопала! А она все ходит, и ходит, ходит и ходит ко мне!
— Да? — доктор, казалось, с пониманием слушает исповедь больной. — И что же хочет?
— Да всегда одно, чтобы я чаю с ней пила! А я чай этот видеть уже не могу! Мне бы водочки! — и она с неизъяснимой тоской взглянула на доктора, видимо, надеясь, что он поймет ее прозрачный намек.
— Та-ак! Оформляйте Белую горячку, и в процедурный, будем снимать интоксикацию, — распорядился доктор, подписывая направление.
— Ну, надо же! Редчайший случай! Массовые галлюцинации! — пробормотал доктор под нос то ли себе, то ли ошалевшим студентам и заспешил в кабинет, стремительно пройдя прямо сквозь Лукерью. Та, в свою очередь, тоже не обратила на это никакого внимания и продолжала подметать больничный коридор золотой метлой.
Продолжение следует:
Автор: Виктория
Источник: https://litclubbs.ru/articles/6842-mozhet-chayu-konec.html
Содержание:
- Часть 1
- Часть 5
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
#мистика #ведьма #подростки #может чаю
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь и ставьте лайк.