Крайняя бюрократизация иногда приводит к компенсирующему феномену: персонализации власти. В обществе, в котором техника осаждает человека или в котором господствует абстрактная бюрократия, может случиться прорыв иррациональных элементов, некая "десекуляризация", возникнуть стремление к престижной личности, воспринимаемой как отец, большой брат, защитник, которому приписывают своего рода магическое обаяние [R.G. Schwartzenberg, L'Etat spectacle. Essai sur et contre le "star system" en politique, 1977.].
Это говорит о том, что в самой сердцевине передового промышленного общества разных стран может иметь место новое появление харизматической власти. И она может пониматься как исправление или компенсация эксцессов бюрократической власти.
Некогда в первичных группах руководители имели личный контакт с населением, поддерживали с ним непосредственные человеческие отношения. Сегодня, оказываясь все менее и менее интегрированным в сообществе /деревне, семье и т.п./, индивидуум стремится вновь обрести личные связи, которые современная жизнь ослабляет или подавляет. А отсюда этот перенос, отсюда этот поиск эмоциональных отношений — даже иллюзорных и искусственных — с главой государства или правительства.
Благодаря средствам массовой информации, которые повсюду передают голос и образ харизматического главы страны или лидера, у гражданина в конце концов появляется иллюзия непосредственного человеческого контакта, который преодолевает барьеры бюрократии. Как отмечает З.Бжезинский, технотронная эра благоприятствует "личностям, обладающим привлекательностью и своеобразной магнетической силой и эффективно использующим последние достижения техники коммуникации для манипулирования эмоциями и управления интеллектом". В некотором отношении высшие круги партии голлистов реализовали это соединение харизматической личности с технобюрократической структурой. Этот пример хорошо показывает трудности определения, является ли харизматический руководитель лидером или заложником технобюрократии, которая работает в его покровительствующей тени.