Подобно Полтавской баталии 1709 года, прологом которой стала победа при Лесной, феерическая по своим результатам операция «Багратион» лета 1944‑го также имела свой дебют. Название одного из главных сражений, входивших в целую плеяду обойденных вниманием историографии операций осени — зимы 1943 года, было незаслуженно забыто: отчасти из-за неоднозначной оценки со стороны советского командования, отчасти — по причине более скромных результатов по сравнению с будущей Белорусской операцией. Заслонила эти бои и битва за Днепр, протекавшая в том же временном отрезке. Речь пойдет об Оршанской наступательной операции 1943‑го, начавшейся 12 октября 79 лет назад и завершившейся 2 декабря.
А ведь шанс был!
Она стала далеким кануном освобождения Беларуси от ига оккупантов. «Расстановка фигур» после успешной Смоленской операции, откинувшей немецкие войска на 200 — 250 километров в 400‑километровой полосе, Красная Армия «зацепилась» за восточные границы БССР. Выполнение поставленных целей и приличный перевес урона в сторону врага, видимо, вдохновил Ставку Верховного главнокомандования, которая требовала от четырех фронтов ни много ни мало… выйти на линию Слуцк — Минск — Вильнюс, пройдя 2/3 Беларуси! Наступать в условиях заранее подготовленной обороны противника (а инженерные работы немцами велись с начала 1943‑го), в условиях осеннего ненастья с его бездорожьем и нелетной погодой, с оперативной паузой после предыдущей Смоленской операции всего в 10 дней, при не полностью подтянутых тылах (коммуникации были растянуты на 50-200 километров), в то время как на юге ведется масштабнейшее в истории войн форсирование четвертой по длине водной артерии Европы, было решением, чреватым последствиями… Особенно хочется остановиться на растянутости путей подвоза всего необходимого для войск: без постоянно «подбрасывания в топку войны» боеприпасов и топлива успех боевых действий оказался бы под угрозой… Но в доводах командования, настаивавшего на наступлении, тоже был резон: возможный успех атаки семи армий, поддержанных воздушной армией, против одной армии противника (плюс часть сил еще одной) и его воздушного флота. Около 310 000 наших бойцов — против 50 000 — 70 000 у противника! Даже при условии того, что заранее подготовленные оборонительные позиции врага увязаны с такими серьезными природными рубежами, как многочисленные белорусские реки, болота и леса. Только что проведенная чуть севернее локальная Невельская наступательная операция показала: масса людей и техники, незаметно сконцентрированная, в течение всего лишь одних суток (!) может прорвать глубокоэшелонированную оборону противника, превращенную в «слоеный пирог» из ходов сообщения полного профиля, дотов, спиралей Бруно в два-три ряда и минных полос в 50 метров… Кстати, Невельская наступательная отвлекла на себя часть сил оперативного резерва вермахта, который враг мог бы перебросить в район Орши. Одним словом, шанс на успех был!
Тяжелые километры в западном направлении…
Ударный кулак составили 10‑я гвардейская, 21‑я и 33‑я армии, изготовившиеся к атаке на рубеже Ляды — Ленино — Дрибин. Непосредственная задача — ударом на Горки разгромить группировку вермахта у Орши. Врагу было проще защищать местность, особенно в полосе наступления 33‑й армии генерала В.Н. Гордова. В «Истории Великой Отечественной войны Советского Союза 1941 – 1945 гг.» написано: «Наиболее серьезным препятствием являлась река Мерея, хотя и неширокая, но с илистым дном и заболоченной поймой. Ее западный берег был значительно выше противоположного. Это облегчало противнику наблюдение и организацию системы огня. Оборона врага на этом направлении опиралась на хорошо оборудованную и глубокоэшелонированную систему траншей с ходами сообщения, прикрытую густой сетью проволочных заграждений и минными полями. В глубине обороны между траншеями находились деревоземляные огневые точки и блиндажи. Все населенные пункты были сильно укреплены. За первой полосой обороны — на расстоянии 15 километров один от другого — враг подготовил еще два оборонительных рубежа».
… Лишь только забрезжил свет 12 октября, под сенью густого тумана наши передовые части начали движение, вступив в перестрелку с врагом, ведя разведку — не поменялась ли схема расположения заранее разведанных огневых точек противника? После непродолжительной артподготовки под прикрытием огневого вала три вышеназванные армии перешли в наступление. Подготовленная оборона врага, быстро восстанавливая разрушенные артиллерией огневые точки, ожила. В помощь вражеской пехоте были мгновенно вызваны стервятники люфтваффе из 6‑го воздушного флота. Дадим слово главному маршалу артиллерии Н.Н. Воронову: «Гитлеровцы упорно цеплялись за каждый участок местности, бросали в бой все свои силы. 13 октября авиация противника сделала 1 200 самолето-вылетов, 14 октября — около 1 300 самолетовылетов с бомбометанием по нашим войскам. Я слал в Ставку тревожные донесения. Прежде всего фронту надо было оказать помощь готовыми к бою соединениями истребительной авиации за счет маневра с других фронтов или из резерва. …Я просил прислать хотя бы 130 – 150 танков Т‑34 для действий с пехотой и направить в наступающие войска пополнение в 20–25 тысяч человек. Однако подкрепления продолжали поступать медленно. А Москва все требовала наступления во что бы то ни стало».
Одним словом, сопротивление было оказано серьезное, вермахт мастерски оборонялся. Первая попытка достичь целей операции исчерпала себя к 18 октября — оборону врага потеснили всего на 1,5 километра. Командование, осознав невозможность воевать минимумом оставшихся боеприпасов, привело войска в порядок, подтянуло тылы, и с 21 октября удары на Оршу возобновились: продвижение было вновь небольшим – от четырех до шести километров на разных участках. 26 числа наступила пауза. Третья попытка (14 —19 ноября) дала также малое продвижение — до четырех километров, примерно таким же результатом отозвался последний удар (30 ноября — 2 декабря) — до двух километров. На этом операция исчерпала себя.
Перспективы близкие и не очень
По результатам операции решением специальной комиссии Государственного комитета обороны под председательством Г.М. Маленкова была вынесена громкая резолюция: снять комфронта генерала В.Д. Соколовского (с формулировкой «как не справившийся с командованием фронтом») и его заместителя генерала М.С. Хозина с должностей. Та же участь ждала главных артиллериста и разведчика Западного фронта. Действительно, практика показала, что действия танков, артиллерии, разведки были плохо увязаны между собой. Также сказался недостаток боеприпасов. Потери были чувствительные — до 105 000 убитых и раненых при незначительном продвижении в десяток километров. Войска действительно не достигли намеченных целей (а их в связи с недооценкой врага и переоценкой себя и невозможно было достичь). Однако Оршанская операция решила ряд задач, что благотворно сказалось как в близкой, так и в дальней перспективе.
Во‑первых, противник понес ощутимые потери, которые за десятилетия после войны ни один историк не взялся сколько-либо точно подсчитать. Отражавший советское наступление генерал-фельдмаршал Эрнст Буш не получил никаких наград — только лишь упоминание в ежедневном докладе верховного главнокомандования от 21 октября. Данное явление в нацистской Германии было своего рода поощрением, однако факт того, что за ним не последовало награждение или повышение (а такое почти всегда и случалось), говорит сам за себя. Сам Эрнст Буш будет почивать на своих худосочных лаврах до лета 1944‑го — и совершенно «проспит» закаленную в трудностях осени 1943‑го операцию «Багратион».
Во‑вторых, немецкое командование не смогло снять для переброски на другие участки Восточного фронта ни единой дивизии, а подкрепления очень понадобились бы в Украине, где близилось освобождение Киева и крушение Восточного вала по Днепру. Нельзя не отметить ближайшие плоды Оршанской наступательной операции 1943 года, например, освобождение Лоева и Суража. Были спасены от тягот оккупации, угона в рейх десятки тысяч мирных жителей. Также немаловажное достижение — опыт, «сын ошибок трудных». Уж его-то мгновенно использовали в последующих боях осени — зимы 1943‑го на белорусской земле — в Гомельско-Речицкой операции Белорусского фронта под командованием К.К. Рокоссовского и в Городокской операции 1‑го Прибалтийского во главе с И.Х. Баграмяном. Эти локальные победы имели в активе почти по сотне километров продвижения каждая при приличных потерях противника; свободу обрели сотни населенных пунктов БССР и многие тысячи белорусов. Оршанская наступательная операция октября — декабря 1943 года еще ждет своего вдумчивого исследователя.
(Продолжение о Гомельско-Речицкой и Городокской операциях Белорусского фронта следует…)
Текст: Андрей Мегас