По мотивам рассказа Кирилла Аваева «ЗАЛЕТНАЯ КНИЖКА»
Все события, описанные в данном рассказе, подлинные. Автор рассказа и автор этой статьи разные люди, оба были участниками всех событий, описанных в рассказе. Фамилии вымышленные, но схожие с настоящими. Барнаульское ВВАУЛ, выпуск 14-й (1980-1984).
Часть 7. Когда нет погоды. (Продолжение. Предыдущие части)
Чтобы перейти на второй курс, надо «вылететь самостоятельно» по кругу – сделать хотя бы один самостоятельный полётик. У каждого инструктора – семь рыл, но вылететь смогут только пять, редко – шесть, остальные просто не успеют:лето кончится. Поэтому в каждом экипаже выстраивается очередь: самые способные летают больше и вылетают первыми, следом – середнячки, а у кого что-то не получается – в конец очереди, и иди дослуживать солдатом. В отстающие можно попасть и за пьянку или самоволку, но инструкторы, уличив курсантов в нарушении дисциплины, как правило, не давали делу законный ход, чтобы очередь на вылет зависела все-таки от способностей, а не от случайных залетов. А наказывали нарушителей так: за казармой было «поле чудес», на котором провинившиеся рыли ямы. Размер соответствовал тяжести проступка: за самоволку на речку – метр на метр на метр; самоволка в Алейск – два на два на два; ну а пьянка – три на три на три. Закапывание этих ям служило наказанием за мелкие нарушения.
Начальник штаба Савин не одобрял бессмысленного перекапывания земли и, насколько хватало фантазии, пытался направить энергию пьяниц и самоходчиков на созидание. Поймав Елина и Пылюка за распитием портвейна на чердаке казармы, он повел их к воображаемой границе лагеря – забора вокруг городка не было, – показал на тропинку посреди поля и сказал:
– Вот здесь надо сделать шлагбаум!
– Какой? – в один голос спросили друзья.
– Автоматический, конечно, в красно-белую полоску!
– А из чего его сделать?
– Подержи арбуз!..
– А краска?
– Найдете.
– А автоматический?
– Придумаете. Если не сделаете к субботним полетам – заложу вас комэске!
Трубы сперли в соседней стройбатовской части – разобрали у них забор. Краску – в столовой, черную и зеленую. В качестве автоматики использовали веревку и ведро с камнями – противовес. Савин остался доволен, даже к цвету не придрался. А идея всем понравилась, поле чудес оставили в покое, а на дорожках и тропинках вокруг лагеря стали появляться автоматические шлагбаумы всевозможных систем и расцветок.
Полетов нет уже вторую неделю. Сперва несколько дней лил дождь, а потом установилась отличная погода, но вся вода стекла на аэродром, и теперь вместо него – огромное озеро. Дело в том, что сопло у «Элки» направлено не горизонтально, а немного вниз, и когда она рулит или взлетает, струя двигателя поднимает в воздух тучу пыли. За годы полетов с аэродрома было выдуто такое количество грунта, что некогда ровная поверхность превратилась в огромную чашу, и в ней после долгих дождей образовалось озеро по колено глубиной. Теперь целыми днями приходится таскать «волокуши» – пятиметровые обрезки рельсов с привязанными по краям длинными тросами. Несколько человек берутся за тросы и рельсом растаскивают воду и грязь из озера на уже сухое место – так аэродром быстрей просохнет.
Чуть не убили Саню Павловского: он шел по летному полю и зашел в тучу пыли, поднятую проезжающим грузовиком. Откуда ему было знать, что к грузовику была прицеплена «волокуша»… Обычно, когда работала машина с «волокушей», рядом находился замкомандира батальона обеспечения и следил за безопасностью: – Этот трос обрывается и смертельно бьет по ногам! Возможен даже летательный исход!
Но в этот раз он почему-то отсутствовал, и Пава получил и тросом, и рельсом, но отделался царапинами – даже удивительно. Какое-то время ходил с перевязанными пальцами левой руки в положении, показывающими латинскую букву V.
Хотя такие приключения с ним не впервой: как-то во время вращения на лопинге у Шуры лопнули оба ремня, крепящие руки, так он с нескольких метров высоты въехал головой в землю. У всех, кто это видел, не было сомнений: «Готов!». Он лежал прямо под лопингом на животе, ноги оставались привязанными к платформе, а платформа эта застряла у
него на спине – практически поза циркачки, лежащей на животе и поставившей ноги по обе стороны своего лица, – и не подавал признаков жизни. Пока отвязывали ноги и стаскивали со спины платформу, Шура под ней намертво застрял – он начал приходить в себя, отлежался день в лазарете и на завтра как ни в чем не бывало пришел на занятия, правда, весь заклеенный пластырем, и сколько его потом медики ни пытали – а не было ли потери сознания? – нипочем не сознался.
Порядком устав от «волокуш», курсанты возвращаются в казарму и видят посреди нее огромную кучу всякого барахла, рядом с кучей – комэск Кубловский. Пока сушили аэродром, он предпринял шмон по тумбочкам и выкинул из них на пол все, с его точки зрения, лишнее:
– Чего только у вас нет!.. У каждого по паре вшивников, вас что, не одевают?! Барахольщики какие-то! Гусев, вот это я нашел в твоей тумбочке, что это?
– Фига…
Комэск смотрит на кусок свинца величиной с кулак – действительно, отлитая из свинца фига.
– Где взял?
– Сам отлил.
– Зачем?
– Не знаю…
– Хм… Я ее, пожалуй, себе возьму. Тараскин, расскажи всем, зачем ты в свою тумбочку наклеил голых баб?
– Просто…
– Да нет, не просто! Тараскин, вместо того, чтобы думать о полетах, открывает свою тумбочку, смотрит на голых баб и получает ЭСТЕТИЧЕСКОЕ удовлетворение! Вот что еще я нашел у будущих краснозвездных соколов! – Кубик вынимает из кучи большой полиэтиленовый мешок, полный таблеток и мазей. – От чего вы лечитесь, ведь все вы прошли медкомиссию и абсолютно здоровы! Да этим мешком можно целый батальон отравить! Среди вас что, есть желающие посадить себе печень?..
- Вот ищешь лекарство, когда нужно, нигде нет, ни в аптеках, ни у знакомых, едешь в Барнаул и там не можешь найти. Придешь в казарму, а у курсантов лежит в тумбочке!
- Пылюк!
– Среди меня - нет!
– Да я уже не о том! Твой блокнот?
– Мой.
– Сам почитаешь свои стишки, или мне?
– Товарищ командир, не надо читать, отдайте блокнот, пожалуйста!
– Во! – комэск показал Игорю свинцовую фигу, отобранную у Гуся ,– ладно, сам почитаю…
Однажды утром, в ясную погоду,
Борис проснулся, поглядел в окно,
Зевнул многозначительно и гордо,
Одел штаны и вышел на крыльцо.
Подрыгав в судорогах левою ногою
И, встрепенувшись от ночного мора,
Направился в спасительный сортир,
Стоявший у высокого забора.
Но вот несчастье, с ним везде оно.
Он оступился и упал в говно…
Получилась премьера Пылюковых стихов про Борю, которые он писал от нечего делать и никому до сих пор не показывал. Инструкторы, заслышав стихи, подтянулись из своего кубрика и хихикали в сторонке.
– Но все-таки в душе он был доволен… – продолжал Кубик чтение наиболее понравившихся мест…
…Присев под тополем возле большого камня,
Смочив водярой подорожника листок,
Приложил к ране, выпил водочки чуток
И начал размышлять о предстоящем плане…
Это была поэма «Борис на рыбалке»…
…На голову Бориса шмякнулось крыло,
И лишь когда открылись оба глаза,
Он увидал, что по реке плыло
Два окунька, три ельчика и восемь водолазов…
Кубик так увлекся, что не замечал, как курсанты выуживали из кучи свои пожитки. Дочитав выборочно про «рыбалку», он принялся за «Первый самостоятельный полет Бориса Елина»:
…Но вот уж скоро двадцать пять,
Убрал шасси, доклад.
Из живота вернулся вспять
Вчерашний шоколад…
…Вдруг самолет, создавши крен,
Стремглав рванулся вниз:
Вчера был праздник у Элен,
Не хило набрались…
…Борис в башке наводит шмон,
Все перепутались слова,
На жопу съехал шлемофон,
Ужасно взмокла голова…
…Да, перегрузка – это вещь,
Особенно – с похмелья…
…Было видно, что Кубик читает с удовольствием. Инструкторы хихикали, курсанты ржали, Пылюк воспринимал происходящее как бурные, несмолкающие аплодисменты себе. А Боря, которому стихи в общем-то нравились, не мог понять, над чем смеются: над стихами, над Пылюком, над Кубиком или над ним.
От автора статьи.
Комэска все курсанты очень уважали. Это был человек с юмором, умел и наказать, и отстоять своих перед другими командирами. Когда автор статьи решил обзавестись водительскими правами (у будущих летчиков в программе обучение такого не было, как во всех других училищах страны), то записался на курсы ДОСААФ, оплатив 160 рублей и 10 рублей за вступление во ВДОАМ. Управлять автомобилем умел давно, а вот прав не было. Периодически из ДОСААФ приезжала старая ГАЗ-51, на которой чтобы переключить передачу нужно было делать перегазовку. Как-то возвращался со стадиона за забором с довольным видом выполнив два круга на этом чуде и не успев перемахнуть забор попал на глаза проезжавшему мимо на газике заместителю командира полка Гориду. Получил 10 суток ареста с ходу. Пошел в роту охраны, договорился о комфортном номере на гауптвахте, доложил комэске. Тот посмотрел и сказал: - никаких арестов, забудь. Летать надо.
Некоторые пояснения.
После окончания летной практики на первом курсе отчисленных было много. Это был тот экзамен, сдав который курсант мого рассчитывать на дальнейшую карьеру лётчика. Ввиду летной неуспеваемости количество отчисленных достигало до 50 человек. Такая я же ситуация повторялась и на 3 курсе, когда начинали летать на боевых самолетах, но там количество отчисленных было значительно меньше - до 5 - 7 человек. Поэтому и получалось, что поступало в училище 250 человек, а выпускалось около 170.
Некоторые термины.
Алейск - город в Алтайском крае России. Административный центр Алейского района. На окраине располагался грунтовый аэродром училища.
«Элка» - сленговое название учебно-тренировочного самолёта самолета Л-29 (Aero L-29 Delfin).
Продолжение следует.