Эта история случилась с моими соседями. Точнее, с соседями моей матери. Но обо всем по порядку.
Мне было лет десять, когда мы переехали в новый дом. Родители получили квартиру на производстве. Да, в советские времена рабочему человеку можно было получить квартиру и от работы, а не покупать, как сейчас.
Так вот, въехали мы в новую квартиру, я был счастлив, как сумасшедший. Еще бы – у меня теперь появилась своя комната – это после жизни всей нашей семьей в крохотной однушке.
Я, десятилетний пацан, принялся обустраивать свою комнату по собственному настроению, сразу же развесил на стенах плакаты с любимыми музыкальными группами и спортсменами, а на полках расставил свои призы и кубки – я тогда занимался конькобежным спортом.
У родителей тоже забот хватало. Пришлось переделывать ремонт по своему вкусу – в советское время строились квартиры с таким ужасным ремонтом, словно предназначали их для жителей трущоб. Мать с отцом с утра до ночи что-то красили, переклеивали, шпаклевали, белили, но я особо и не вникал. Я наслаждался собственной комнатой и, поскольку вскоре начались каникулы, проводил все свободное время, валяясь на диване с наушниками и слушая музыку.
Дом был новый, и не во всех квартирах жильцы появились сразу. Очень долго на нашей лестничной клетке мы были одни, а три других квартиры пустовали. Но постепенно заполнились жителями и они. В одну въехала пожилая пара с лохматым и визгливым пудельком по кличке Жорик. Этого Жорика все побаивались, он был очень громкий и прыгучий. Но меня он любил, потому что иногда я прикармливал его колбасой.
В другую квартиру вселилась большая семья: родители и трое маленьких детей, которые постоянно ревели и дрались. Впрочем, родители от них тоже не отставали, и в квартире частенько случались скандалы с мордобоем. Потом мать забирала детей и уезжала с ними куда-то недели на две. А потом отец ездил за ними, они мирились и возвращались домой. И так до следующего скандала.
Ну, а в третью квартиру, через стенку от нас, въехала женщина с ребенком. Ему было шесть лет и звали его Владик. Вот об этом Владике и будет мой рассказ.
В первый же вечер женщина зашла к моим родителям за солью, а заодно и познакомиться. Звали ее Нина, мужа у нее не было, я уж не вникал, куда тот подевался, мне было десять лет, и вопросы семьи и брака меня волновали мало. Нина стала частенько захаживать к нам по-соседски, и они быстро сдружились с моей матерью, порой за один вечер могли зайти друг к другу в гости по нескольку раз.
Поскольку наши матери подружились, да настолько, что даже праздники стали отмечать вместе, волей-неволей пришлось как-то общаться и мне с этим Владиком. И, несмотря на разницу между нами в четыре года, нам удалось найти общий язык. Тем более, что Владик этот был развит не по годам. Хотелось бы употребить слово «умен», но он, скорее, был ловок, что ли. Как-то пронырлив. Умел выкрутиться из любой ситуации и извлечь для себя выгоду буквально из ничего.
Не раз я слышал, когда тетя Нина сидела у нас в гостях, с каким восторгом, и я бы даже сказал, восхищенным подобострастием, она говорила о своем сыне.
- Представляешь, Вера, мой-то Владичек, ну такой умный мальчик растет, нет слов. Ты бы знала, что он на днях учудил.
Мама, штопая в это время мою варежку, вежливо спрашивала, что же учудил Владик, и Нина продолжала тараторить взахлеб.
- Прихожу я за Владиком в садик, а воспитательница мне и говорит: «Вы в курсе, что ваш Владик покупает дружбу за конфеты?». Ну я ее, конечно, поставила на место. Кто она такая, чтобы моего сыночка критиковать? Пусть своих детей родит, их и воспитывает. А я со своим ребенком уж как-нибудь сама разберусь!
- А что случилось-то, Нина? – Спрашивала мать, обрезая нитку, и кладя заштопанную варежку в корзинку с рукоделием, чтобы взяться за починку моих порванных брюк.
- В том-то и дело, Верочка, что ничего! То есть, ничего такого, за что можно было бы Владика поругать. Наоборот, его поведение достойно только похвалы. Он у меня, оказывается, такой предприимчивый мальчик! Пошел на днях в детский сад и взял с собой конфеты. А потом подошел к каждому ребенку и сказал: «Ты будешь со мной дружить? Если да – вот тебе конфетка. А если нет – не дам тебе конфет!».
- И что? – Недоумевающе спросила мама, прикладывая к штанине заплатку.
- Как что? Как что, Верочка! – Закудахтала Нина. – Ребенок настолько умный, что в два счета всех ребят из группы переманил на свою сторону и превратил в своих друзей!
Мама промолчала. И я ее понимал. Даже мне, десятилетнему, было очевидно: дружба, купленная за конфеты – это и не дружба вовсе. Но Нина так восторженно описывала детали, что мама не решилась ей ничего возразить.
А я был вовсе не удивлен, этот Владик с самого первого дня нашего с ним знакомства вел себя так, что порой хотелось втащить ему. И только боязнь огорчить маму не давала мне этого сделать.
Сейчас, когда мне уже далеко за сорок, и я, можно сказать, прожил немало лет и многое повидал, много кого узнал, я могу сделать вывод: за всю жизнь мне крайне редко попадались такие куркули, жмоты и ловкачи, как этот Владик. Людей, настолько заточенных на получение выгоды в любой ситуации, на извлечение прибыли из всего, как Владик – я, пожалуй, и не встречал. Удивительно, что Владик не пошел по торговой стезе, из него вышел бы отличный торгаш. Впрочем, его это никогда не огорчало, он всегда мог приспособиться к любой ситуации и извлечь выгоду даже на пустом месте.
Помню, как во дворе его однажды побили. За то, что он выменял у одного мальчика крутую машинку на обычный фантик от конфеты, сочинив сказку, что эту конфету ему дал сам Валерий Леонтьев, и что фантик этот волшебный и исполняет любые желания.
Но Владика это не смутило, он и дальше продолжил жить, выкручиваясь, привирая и ловча, если только чуял, что может извлечь для себя выгоду.
В школьные годы эта черта у Владика не только не притупилась, но даже как-то развилась. Мальчик он был неглупый, и классе в третьем уже организовал целый бизнес по продаже готовых домашних заданий. Одно упражнение по русскому языку стоило одну конфету, а все домашнее задание – целый шоколадный батончик. Когда он по-соседски поделился со мной своими планами, я поднял его на смех. Но время показало, что смеялся я напрасно: бизнес у Владика процветал. А в старших классах он уже брал оплату не конфетами, а деньгами.
Разумеется, тетя Нина до ужаса гордилась своим сыном и прочила ему большое будущее. Друзей у Владика особо и не было. Он считал своим другом меня, и даже в знак особого расположения никогда не требовал с меня оплаты за мелкие услуги, которые мне иногда оказывал. Сбегать в палатку за сигаретами или передать записку Таньке из соседнего подъезда. Я ценил его бескорыстие – с других он бы обязательно взял какую-нибудь мзду. За бесплатно Владик даже пальцем не желал шевелить. Это я, как старший, пользовался у него авторитетом, и ради меня он наступал на горло собственной песне.
Потом я закончил школу и пошел в армию. А после – учеба в универе, самостоятельная жизнь. Мобильных телефонов тогда еще не изобрели, да и обычные не в каждой квартире были, поэтому мы с Владиком как-то потерялись. Впрочем, я от этого особо и не страдал. У меня была интересная, насыщенная студенческая жизнь, я влюблялся, пробовал первый алкоголь, заваливал зачеты, пересдавал, словом, все, как у всех в этом возрасте. О Владике я не вспоминал.
Но в те нечастые моменты, когда я иногда заходил проведать родителей - читай, стрельнуть у них денег до стипендии – и когда в момент моего визита случайно приходила тетя Нина, я узнавал последние новости из жизни Владика. То есть, теперь уже Влада.
Читайте также: