9 октября 1773 года в гости к императрице Екатерине II приехал французский просветитель Дени Дидро.
Екатерина, как известно, была поклонницей французских просветителей, состояла в многолетней переписке, в частности, с Вольтером, Д’Аламбером, Дидро. Николай Михайлович Карамзин, прочитав эти письма, справедливо заметил: «Европа с удивлением читает ее переписку с философами, и не им, а ей удивляется. Какое богатство мыслей и знаний, какое проницание, какая тонкость разума, чувств и выражений»...
Особый восторг просветителей вызвала помощь нуждавшемуся Дидро. У того была единственная дочь, для приобретения приданого которой он намеревался продать главное свое богатство — библиотеку. Екатерина купила у Дидро библиотеку, предоставив ему право держать ее у себя до смерти. Более того, императрица назначила Дидро хранителем библиотеки, определив жалованье в 1000 франков в год с выплатою его за 50 лет вперед.
В связи с этим Д’Аламбер писал Екатерине: «Вся литературная Европа рукоплескала. А Вольтер добавил: «Все писатели Европы должны пасть к стопам ее величества».
В Петербурге Дидро пробыл пять месяцев вместо запланированных двух. Екатерина всегда отличалась деликатностью и снисходительностью, умела слушать и слышать собеседника. Однако без споров, конечно же, не обошлось. Тут нужно понимать: Дидро – философ, оторванный от реальности мечтатель. Он вообще считал, что Екатерина способна на всё, в том числе легко и просто воплотить в жизнь утопии просветителей. Дескать, ей достаточно только захотеть – и целая империя будет «вертеться» в нужном императрице направлении. Это – типичная утопия всех отвлеченных от реальности мыслителей и трибунов. И не дай бог, если они придут к власти! Потому что их благие затеи заканчиваются гильотиной и красным террором. Железной рукой загоним человечество к счастью! Почему именно так? А потому что эти люди никогда не занимались обыкновенной прозаической и практической работой, никогда не были руководителями, ответственными за результат. А придя к власти, они попросту растерялись: столько нужно решать задач одновременно, и многие из них не только не имеют однозначного решения, но еще и противоречат идеалам этих мыслителей. И вот это-то разрыв между мечтой и реальностью и порождает обычно кровавый хаос.
А Екатерина в отличие от Дидро была реалисткой. Он как-то сказала философу: «Господин Дидро, вашими высокими идеями хорошо наполнять книги, действовать же по ним плохо… Вы трудитесь на бумаге, которая все терпит и не представляет затруднений воображению, между тем как я, несчастная императрица, тружусь для простых смертных, которые чрезвычайно чувствительны и щекотливы».
В общем, гладко было на бумаге, да забыли про овраги, а по ним – ходить.
В этом высказывании императрицы – ключ к пониманию различий между либеральными идеями Екатерины и ее консервативной практикой. И квинтэссенция всего просвещенного абсолютизма: Екатерина прекрасно понимала, что попытка соединить либеральные идеи и реальность закончится плачевно, если не трагично. Ну а если первое возобладает над вторым, то вообще произойдет катастрофа. О нынешнем западном либерализме здесь говорить не буду. Он настолько странного свойства, что многое нужно разъяснять, потому что там вместо десяти заповедей – целесообразность, выгода, эготизм, «после нас хоть потоп» и адвокаты...
А императрица должна была считаться с реальными обстоятельствами, с которыми ежедневно сталкивалась. Дидро же отрешался от конкретных условий России и рассуждал отвлеченными категориями. По его мысли идеи Просвещения одинаково применимы и к России и к Тимбукту.
Впрочем, философ, конечно, не мог себе позволить резких выпадов против гостеприимной хозяйки. Зато, возвратившись во Францию, Дидро дал волю своему язвительному перу.
А Екатерина II прекрасно понимала одну прописную для всех вменяемых и мудрых правителей истину (ее позднее сформулирует Бердяев): сильное государство создается не для того, чтобы обеспечить рай на земле, а для того, что не допустить на земле ада.