Василий с трудом продрал глаза. Ресницы левого глаза дрогнули, сквозь щёлку можно было разглядеть занимающийся рассвет. Правый глаз блаженно продолжал прятаться в темноте. Пока левый скользил сверху вниз, справа налево, Василий пытался вспомнить события ушедшей ночи. Ничего не выходило. "Надо как-то раскачиваться",- молнией пронзила шальная мысль нашего героя. Сразу за молнией началась гроза. Голова была расколота пополам, обе половинки штормило. То ли от накатывающей боли, то ли от безысходности Василий осмелился распахнуть свой левый глаз новому дню. Попробовал пошевелиться, но тело было совсем чужим, на импульсы никак не реагировало. Неимоверным усилием Василию удалось высунуть ногу из- под одеяла. Прищурился. Увидел на ней длинную шерстяную оранжево- красную полосатую гетру, натянутую до колена.
"Бл...",- отреагировало пробуждающееся сознание - "Всё - таки мама их на меня натянула."
"Мамаааа!",- открылся рот Василия, но вместо радостного крика гордого орлана в мир изверглось хрипяще- шипящее "мяяяя..у".
"Мамы здесь нет. Да и быть не может. Она живёт в 56-метровой двухкомнатной квартирке на окраине города Саратов" ,- вдруг вспомнилось Василию.- Да и не виделись мы уже несколько лет, с тех самых пор, как я стал важным человеком и занял мягкое кресло, обитое велюром ".
Сознание постепенно возвращалось к важному человеку. Зрение вернулось к единице. Уже ясным взглядом Василий смог рассмотреть обстановку, в которой он очутился: двухэтажный коттедж с панорамными окнами с видом на залив. Флагштоки катеров видны даже отсюда. Огромная спальня, камин, пара шикарных кожаных кресел по углам, туалетный столик в стиле арт-деко, персидский мохнатый ковёр по периметру комнаты. Кровать. Огромная. Метров пять на пять, ещё кое-что. Василий вдруг осознал, что он сегодня пробудился на таком вот роскошном ложе с ниспадающим балдахином из натурального шёлка, который более уместен в богатых загородных домах в тёплых странах. "Хотя... Всё может быть",- мелькнуло в голове у Василия, взгляд которого сначала задержался на батарее початых бутылок, размещённых также по всему периметру спальни, как и ковёр. Бутылки были повсюду: они стояли на камине, у камина, несколько внутри, на полуобгоревших полешках, на столике, возле панорамного окна, лежали на ковре, под ковром, вокруг и на кровати. "Что было вчера? Не ограбил ли я алкомаркет?"- тревожные мысли опять назойливо возвращались. Бутылки с остатками вермута, вина, односолодового вискаря, водки, вишнёвого и яблочного ликёров, чешского и немецкого пива, текилы, шампанского, шнапса, какого- то шмурдяка - то самое, что Василий любил больше жизни, сейчас не только не радовало, но даже пугало.
Облокотившись на левую руку, Василий силился изо всех сил связать воедино табак, рассыпанный на ночном столике и свою некурящую натуру. Безрезультатно. По прикроватному столику ночью кто- то прошёлся комбайном: скошенная трава, вперемешку с табаком лежала толстыми слоями. Слои свежескошенной покрывал утренний густой туман, напоминавший Василию снег на вершинах гор. "Или это не снег? Не может быть..."- Василия сразу бросило в пот, как тогда, ещё в 10 классе, в подворотне у школы. Любое воспоминание о тех событиях он безуспешно старался выгнать из своей памяти вот уже 30 лет. Надо сказать, что тогда, в юности, он с честью прошёл то испытание.
Следующие четверть часа Василий провёл в состоянии одноклеточного: за разглядыванием своих полосатых гетр, без какого- либо намёка на присутствие сознания. Равновесие и присутствие духа удалось вернуть.
Василий сделал вторую попытку пошевелиться и сдвинуть тело с "налёженного места". Попытка увенчалась успехом. Нога Василия, та, что в полосатой гетре, нащупала нечто твёрдое и круглое. "Мяч. Только твёрдый", - хмыкнул он. Чувство юмора возвращалось.
В этот момент мяч зашевелился и громко заорал: "Больно! По своей голове постучи ногами!"
"Господи, ты ли это, Пётр Сергеевич?"- радостно парировал Вася в ответ на грубость.
"Я, кто же ещё!", - продолжал хамить невыспавшийся Пётр Сергеевич.
"Миленький ты мой! Слава богу, это ты, а не кто- то другой",- не останавливался Вася, выплёскивая свою радость на своего начальника.
Хоть Васин начальник и был временами требователен, а порой даже груб, но тот почитал его побольше жены своей и даже тёщи. "Пётр Сергеевич - это величина! Мозг! Если бы не он, сидел бы я на хлебе и воде. Сколько нововведений появилось в современных школах, благодаря плодотворной работе нашей конторы во главе с Петром, - благодарность к шефу переполняла Василия.- Стоп. Что мы делаем здесь, вдвоём, на одной кровати, в чужом доме?"- окончательно пробудился Василий, сев на кровати.
В это же время Пётр Сергеевич, нашарив большим пальцем, торчавшим из дырки в носке, бутылку с остатками пива, ожил и стал словоохотливым. Три капли живительной влаги позволили ему принять горизонтальное положение. Новый день занимался - дело пошло: пятьдесят граммов водки, стакан текилы с незасохшей ещё кожурой лимона завершили лечение. "Жизнь прекрасна!"- произнёс важный начальник важного ответственного лица.
Выдержав многозначительную паузу, шеф произнёс речь, которая напоминала тост, а также открывала новый взгляд на хорошо забытое старое.
Следующий час Василий внимал Петру Сергеевичу, у которого память оказалась прочнее. "Оно и понятно, потому он - мой начальник, а не я его. Выпили совсем немного, но Пётр Сергеевич всё помнит, а я с точностью до наоборот",- так успокаивал себя Василий, внимая Пётру.
Спустя час, окончательно отправившись от утра в стиле "сюр", подтянув аккуратно свои симпатичные гетры, с загадочным появлением которых на своих лапах Василий смирился, он решил последовать примеру своего шефа и принял на грудь живительные 50 граммов.
Всё сразу встало на свои места: очередное закрытое совещание в виде оплачиваемой командировки, кропотливая работа в минигруппе, "мозговой штурм" в некотором роде. Принятие нововведений, неожиданных, но столь необходимых юному поколению. Если не сразу, то после, обязательно скажут "спасибо". Не зря же их рабочая группа столько лет успешно работает во благо нации. Ни одного порицания пока не было. Ну, шумиха в соцсетях, это не считается, реклама их команды.
Пётр Сергеевич, настроение которого поднималось по мере принятия "лекарства", уже не дрожащей рукой готовил документ для подписи, согласно которому с 20.. года подрастающее поколение Великой страны начнёт изучать астрологию, от мала до велика. Стране нужны свои провидцы. Это неоспоримый факт. Ванга давно не с нами, но её предсказания продолжают сбываться. Нам нужны свои Ванги! И мы сможем их воспитать! Не совершая ошибок в настоящем, мы избежим их в будущем. Сможем сами сотворить свой мир, полный гармонии и любви. Новые чудесные открытия распахнут нам свои двери. Построим, наконец - то, долгожданный Космолитен. За доли секунды будем перемещаться по его первой ультрафиолетовой ветке от станции "Земеля" до "Мурана", через кольца Урна и пункт Укурия.
Петра Сергеевича несло вперёд вдохновение, красочное будущее его глазами будоражило воображение Василия, тем не менее последний осмелился задать вопрос, который назойливо крутился в его голове:
- А кто учителя? Кто наставлять - то будет недорослей?
- Кто- кто? А хоть бы эти, бездельники из "Битвы экстрасенсов", они всё равно сейчас без работы сидят, колдуют на кофейной гуще своим близким. Теперь их время пришло, вот и пускай потрудятся на благо своей страны!
- Гениально. И просто, как всё гениальное,- только и смог прошептать Василий.-Почему мы раньше до этого не додумались?
- На этом всё. Считаю совещание закрытым. Полчаса на сборы. Катер на причале. Завтра доклад в Министерстве. Получим грант, будем воплощать! Остатки ночного пиршества оставляем на месте - завтра прибудет творческая группа спортсменов, для стимуляции умственной деятельности лишним не будет. Поэтому на сегодня - по последней! И в путь! Нас ждут великие дела...