Наткнулся на беседу 60-летнего Михаила Ромма и 54-летнего Лукино Висконти.
Невозможно представить сегодня или двадцать лет назад, чтобы кто-нибудь из русских режиссеров запросто беседовал и публиковал свои разговоры с европейскими или американскими коллегами.
Сели бы за один стол Никита Михалков и, допустим, недавно ушедший из жизни Жан-Люк Годар. Или Андрей Звягинцев и Франсуа Озон. Или Андрей Кончаловский и Пон Чжун Хо. Продолжать можно долго.
Ромм в начале говорит Висконти: «Совсем недавно я видел вашу работу «Рокко и его братья». Это сильный фильм, мне он понравился». Затем рассказывает о своем фильме, над которым работает. Висконти отвечает: «В будущем году я посмотрю ваш новый фильм и вспомню эту беседу». Посмотрел ли?
Беседа увлекательная, Висконти говорит честно: «У нас очень трудная официальная цензура, но еще труднее вторая – неофициальная, католическая, которая оказывает большое влияние на всю нашу кинематографическую продукцию».
Против «Рокко», жалуется Висконти, выступили муниципалитет, прокуратура и суд. «Мы хотим говорить правду, показывать истинную итальянскую жизнь, и мы всегда находимся на подозрении», - добавляет он.
«Одной из задач неореализма было показать, какова настоящая жизнь, со всей нищетой и несчастьями», - говорит Висконти.
Действительно, все великое итальянское и французское кино держится на правде, без правды ничего бы не получилось, как не получается сейчас у русского кино, которое часто опирается на ложь или на странное представление о правде.
Впрочем, так обстоят дела не только в кино, везде, отсюда дискуссия о правде на Донбассе, начатая недавно генерал-лейтенантом Рамзаном Кадыровым. Советский Союз в первую очередь погубила тотальная неправда.
Висконти, вспоминая в конце беседы советские фильмы, называет «Балладу о солдате» - наверное, один из самых известных русских фильмов в мире, несправедливо забытый сейчас на родине.