Продолжение интервью с великолепной четверкой Queen, которое было выпущено канадским музыкальным журналом «International Musician and Recording World» в 1982 году. Первую часть статьи можно прочитать по ссылке. Приятного прочтения.
Вопрос: «Кто из артистов оказал на вас влияние?»
Роджер Тейлор: «Стиль первых джазовых барабанщиков был потрясающим; Джин Крупа и Джо Морелло – каждый из них был хорош по-своему. Сюда же можно добавить некоторых ранних английских рок-н-ролльных барабанщиков, например, из группы The Shadows (Тони Миэн. – Прим. пер.). Благодаря всем этим потрясающим музыкантам такие люди, как Кит Мун, создали совершенно новое измерение в рок-игре на барабанах; очень визуальная, маниакальная и замечательная вещь. Второго Кита Муна просто не может быть, потому что никто больше не сможет играть в таком невероятном ключе. Очевидно, это как-то связано с его личной жизнью. Джон Бонэм также был потрясающим рок-н-ролльным барабанщиком. Нет смысла пытаться быть еще одним Джоном Бонэмом, не так ли? Очень сомневаюсь, что мой звук похож на звук одного из них».
Брайан Мэй: «Джими Хендрикс, Эрик Клэптон и Джордж Харрисон, который играет на гитаре другого вида (Fender Telecaster, Epiphone Casinos и различные версии Gibson. – Прим. пер.). Он очень изобретательный парень и охватывает по-настоящему широкий диапазон. Он свободомыслящий гитарист».
Джон Дикон:«Мне нравится очень много песен. С годами, впрочем, мои вкусы меняются. В первые дни мне нравился Крис Сквайр из Yes. Но в действительности я не увлекаюсь творчеством какого-то одного музыканта или группы. Мне, как правило, нравятся басовые линии в каких-то определенных песнях».
В.: «Можете ли вы описать свой стиль игры?»
Р.Т.: «Эклектичный, маниакально эклектичный».
Б.М.: «Вместо медиатора я использую монету – английский шестипенсовик, который уже снят с производства. Тем не менее у меня их много. Благодаря этому получается такой скрипучий и по-своему уникальный звук. Во время шоу я почти бессознательно увлажняю его своим безымянным пальцем или мизинцем. Если мне приходится играть в непрерывном режиме, рука в какие-то моменты непроизвольно подымается – так организм чередует фазы работы и отдыха».
Д.Д.: «Мой стиль периодически меняется. На каких-то треках баса больше, на других меньше. Иногда песни ориентированы только на гитару. Я склонен играть достаточно просто – мне это действительно нравится. Иногда я играю пальцами, иногда – медиатором, всё зависит от стиля песни».
В.: «Наша редакция согласна с мнением, что сейчас Роджер Тейлор – один из сильнейших барабанщиков. Как известно, ударников не так хорошо видно на сцене, но вы, Роджер, неизменно оказываетесь в центре внимания. Не думаете ли вы, что иногда ваша игра на барабанах доминирует в музыке Queen?»
Р.Т.: «Не знаю. Мы очень демократичная группа. Каждый участник вносит большой вклад. Но я много пою, поэтому им нередко приходится подсвечивать меня на сцене. Большинство людей даже не знают, что я пою. Они думают, что Фредди, так как он певец, исполняет все гармонии и остальное. Некоторым людям, не желающим вникать в это глубже, просто наплевать, поет ли сейчас барабанщик или бас-гитарист».
В.: «Какие инструменты вы используете?»
Фредди Меркьюри: «Боже, опять это? Очевидно, это гитара Gibson. Хотя я, честно говоря, не знаю. Каждый вечер они дают мне новую гитару, в зависимости от того, что им удается найти. На самом деле я не фанат гитары. Конечно, мне нравится гитарный звук, но я не особенно слежу за гитарными и фортепианными брендами. Мне нравится фортепиано Yamaha, но что касается технических деталей, то здесь я бесполезен. Я просто занимаюсь тем, что радует слух, независимо от того, на каком инструменте я это получил».
Д.Д.: «В основном я использую Fender Bass, на которой играю уже много лет. У меня есть несколько экземпляров, но по большей части я играю на одной гитаре - Fender Precision (Смеется). В прошлом году я наконец-то познакомился с представителями фирмы Fender из Лос-Анджелеса. Тогда они подарили мне одну из своих гитар. Это действительно интересно: когда вы испытываете финансовые трудности и не можете себе этого позволить, все лишь разводят руками, но, когда вы добиваетесь успеха, они просто дарят её. Это довольно мило – созданная специально для вас Fender Precision. У старых были только громкость и тон. Теперь у них есть три регулятора: громкости, низких и высоких частот; это весьма удобно. На этой гитаре я играю "Under Pressure". У меня также есть Music Man StingRay, которую я использую для определенных номеров, таких как "Another One Bites the Dust". Чаще всего, однако, я играю на гитарах Telecaster – они дают очень четкий ритм, который присутствует в наших песнях».
Р.Т.: «Ударные установки Ludwig. Я всегда мечтал играть именно на них. Для английских групп они всегда были вершиной. Это действительно отличные барабаны, лучше всех барабанов, созданных в Англии. Что касается гитар, то у меня есть Fender и Schecter американского производства. Они как день и ночь: Schecter более мощные, хотя всё это весьма субъективно. Мне кажется, что Gibson стала слишком шаблонной, в то время как Fender по-прежнему считается классической гитарой рок-н-ролла».
В.: «А как насчет электронных барабанов, которые вы используете?»
Р.Т.: «У меня есть целая установка. Их производит небольшая английская компания Simmons, которая некоторое время назад обанкротилась, но потом снова заработала. Это действительно прекрасная версия электронных барабанов, дающая широкий диапазон звука. Я использую их довольно часто, например, в "Another One Bites the Dust" и "Action This Day". Возможно, вы слышали их соло в "Back Chat". Они отлично подходят для создания эффектов, для воспроизведения хлопков и грохота дверей. Они создают очень качественный звук. Сейчас ими пользуются многие знаменитые группы, при этом нередко вместо основных барабанов. В наши дни это весьма популярно».
В.: «Брайан, вы же, как всем известно, по-прежнему используете свою гитару Red Special. Теперь, когда вы можете себе позволить любую гитару, почему вы продолжаете играть на ней?»
Б.М.: «Она подходит мне больше всего. Другим же она совершенно не подходит. Многие люди, когда берут Red Special в руки, не могут играть на ней, потому что у нее толстый и очень странный на ощупь гриф. Электронная часть тоже довольно странная. Если не быть осторожным, ты никогда ничего от нее не получишь».
В.: «Вы используете какие-то дополнительные гитары?»
Б.М.: «Да, иногда я пользуюсь Fender Telecaster, например, для "Crazy Little Thing Called Love". Для акустических номеров я обычно использую Ovation».
В.: «Джон, вы стали играть на басу из-за большой любви или по необходимости?»
Д.Д.: «Второе, скорее всего. Раньше я играл на ритм-гитаре, но впоследствии полюбил это. Я начал играть примерно в 11 лет, а в 15 я уже играл в группе, в которой бас-гитарист был не очень хорош. Однажды вокалист решил, что он будет играть на гитаре и петь, а я переключился на бас. Так, вероятно, начинали многие бас-гитаристы. При этом я никогда не оглядывался назад. Мне это действительно нравится. Думаю, что я никогда бы не стал гитаристом».
В.: «Ваш новый альбом "Hot Space" создан с большим преобладанием синтезатора. В прошлом, как известно, вы старательно избегали этого. Впервые вы использовали синтезатор в процессе записи музыки к фильму "Флэш Гордон", поэтому так очевидно предположить, что этот опыт повлиял на ваше решение вновь обратиться к синтезатору».
Б.М.: «Вероятно, да. "Флэш Гордон" потребовал по-настоящему объемного, атмосферного материала. Всё это произошло естественно, потому что Роджер очень хотел попробовать эту вещь. Какое-то время он осваивал это самостоятельно, а потом принес синтезатор в студию, где мы долго возились с ним. Оказалось, что нам всем нравится на нем играть. Мы поняли, что сильно изменились с тех пор, когда говорили, что не хотим использовать синтезатор. Когда они только-только вышли, они издавали такой однотонный, неестественный звук. Наша музыка всегда была очень эмоциональной, поэтому тот первый синтезатор нам совсем не подходил. Мы были уверены, что сможем сделать всё при помощи наших инструментов. Долгое время мы поддерживали эту мысль, но вот появились синтезаторы нового поколения, которые, на мой взгляд, гораздо более человечны. Они позволяют передать многие наши эмоции».
В.: «Какие синтезаторы вы используете?»
Д.Д.: Основные – это Jupiter 8 и Oberheim OBX. Никто из нас, впрочем, не очень точен с ними технически. Мы просто пытаемся что-то извлечь, получить нужный нам звук. Думаю, что в будущем у нас будет получаться лучше. По этой причине мы наняли сессионного клавишника для нового тура. Фредди, очевидно, не может одновременно играть на клавишных, петь и передвигаться по сцене».
Б.М.: «Самым любимым является Jupiter 8, который кажется нам очень гибким и надежным, что по-настоящему важно на сцене. У вас всегда должно быть что-то, в чем вы полностью уверены».
В.: «Вы наконец-то наняли сессионного клавишника Фрэда Мэндела, который сопровождает вас в туре. Это дополнение привнесло что-то новое в вашу музыку?»
Р.Т.: «Фрэд Мэндел действительно очень хорош. Конечно, в некоторых песнях это не имеет большого значения, потому что он там не играет. В других песнях это дает нам более широкий спектр, большую глубину звучания. По сути, у нас постоянно играют три человека, хотя Фредди иногда играет на фортепиано. Так что, если Брайан выходит на лидирующую позицию, ритм-секцию поддерживают только бас и барабаны. Поэтому присутствие еще одного человека немного помогает. Прежде всего это важно в воспроизведении материала с сильными басом и клавишными, например, в "Body Language" и "Staying Power", а также в "Under Pressure". Как сказал бы Дэвид Боуи, сюда вполне можно вставить маленькие симфонические биты».
В.: «Можете ли вы подробно описать использование синтезаторного баса?»
Д.Д.: «В музыкальном мире это стало большим событием. Некоторые записи, выпущенные сейчас, записаны только на клавишных. В таких песнях, как "Don’t You Want Me" (британской синти-поп-группы The Human League. – Прим. пер.), вообще нет гитары. Это потому, что клавишные с годами стали лучше. Теперь от них легко добиться хорошего басового звучания. Моя роль в некотором роде сократилась с использованием клавишных. Теперь группа может получать на синтезаторе достаточно чистый басовый звук. Некоторые треки, например "Body Language", были написаны Фредди на синтезаторе. Брайан придумал на нем "Dancer". Так что я в некотором смысле лишний».
В.: «Но это также побуждает вас присоединиться к Брайну на гитаре».
Д.Д.: «На самом деле мы все сыграли на гитаре на нашем новом альбоме. Это одна из тех вещей, которые вызывают у нас разногласия. Брайан – наш главный гитарист, но так случилось, что мы все умеем играть на гитаре. Иногда песни пишутся под гитару, как, например, "Crazy Little Thing Called Love". Фредди написал её на акустической гитаре, и у него это исполнение всегда выходит очень просто и естественно».
В.: «Бас-гитара устаревает?»
Д.Д.: «Нет, не думаю. Однако теперь у нее есть альтернатива – клавишные. Это другой звук».
В.: «Привлечение нового клавишника, похоже, открыло для вас, Фредди, широкие возможности на сцене».
Ф.М.: «Да, сейчас мне не хочется весь концерт сидеть перед инструментом».
В.: «Неужели?»
Ф.М.: «Теперь я понимаю, что мне нужно больше быть на сцене. Раньше я не задумывался об этом, потому что игра на клавишных давала мне время восстановить силы. Но теперь я не могу себе позволить стоять на месте. Сейчас другое время, иной ритм жизни. Конечно, после всех этих движений я чувствую усталость, но оно того стоит».
В.: «Queen – одна из немногих групп, которая управляется изнутри, всеми участниками - продюсерами. Как вы пришли к этому?»
Б.М.: «Постепенно. Мы давно научились управлять нашим производством, внимательно следить за всеми делами в студии. Мы сами стали продюсерами группы, и делали то, что хотим сами, а не какие-то концертные промоутеры или менеджеры. Даже во время записи нашего первого альбома я не был удовлетворен микшированием и возвращался в студию, снова и снова. Мы всегда доставляли продюсерам очень много хлопот. Но постепенно мы поняли, что сами можем нести ответственность за творчество Queen.
По иронии судьбы, парень, с которым мы сейчас работаем, - Мак, который в свое время продюсировал множество вещей для Билли Сквайера, играет более существенную роль в процессе наших записей. Ему мы позволяем больше, чем кому бы то ни было. Мы чувствуем, что его знания соответствуют нашим ожиданиям. Довольно часто, когда дело доходило до микширования, мы уходили отдыхать домой, а он один занимался этим. Через пару часов мы возвращались, вносили несколько изменений и всё.
Сведение стало гораздо менее болезненным, чем раньше. До этого мы все безвылазно сидели в студии, без конца спорили и сражались за собственные идеи. Сейчас нам очень помогают компьютерные микшеры, на которых вы можете создать какой-то интересный сюжет, записать его, и он будет появляться каждый раз, когда вам потребуется. При этом вы можете вложить сюда все ваши эмоции, и они останутся там навсегда. Теперь вам не нужно беспокоиться об этом».
В.: «На что похож процесс записи треков?»
Р.Т.: «Каждый трек индивидуален, и его запись может начинаться самым причудливым образом. Иногда мы начинаем с барабанного цикла, иногда – с какого-то случайного риффа. Обычно мы сначала записываем Фредди на фортепиано, потом Джона, Брайана и меня. При этом мы стараемся записывать достаточно объемные минусовки. Кроме того, теперь мы используем драм-машины, на которых играю я».
Д.Д.: «На этом альбоме (Hot Space. – Прим. пер.) не так много треков, записанных в традиционной манере. Чаще всего мы записываем отдельные секции: фортепиано, бас и барабаны, гитара. У нас есть собственная студия в Швейцарии, очень большая и сложная. Мы записали там большую часть альбома, в том числе "Under Pressure" с Дэвидом Боуи. Остальное мы записали в Мюнхене».
В.: «Вы использовали много наложений?»
Д.Д.: «Нет, не очень. Нам пришлось кое-что исправить, но не так, как мы это делали пять лет назад. Мы проводили много времени в студии, записывая гармонии и гитарные партии».
В.: «О чем вас можно спросить напоследок?»
Р.Т.: «Я, например, могу рассказать, что ел на завтрак, могу поговорить о Юнге» (Карл Густав Юнг - швейцарский психиатр, основоположник аналитической психологии. – Прим. пер.).
В.: «Отлично! Я как раз изучал психологию в колледже».
Р.Т.: «Боже, тогда я, конечно, не буду упоминать Юнга».