ГЛАВА 14
– Ну, я хозяин... - Человек струсил из миски курам остатки корма, растолкал копошившихся у ног птиц, подошел к калитке.
– Я по поводу вашей бывшей квартирантки...
– Какой именно?
– Северцевой Аси Владимировны. Она врачом здесь работала, помните?
Мужчина помялся, потом вспоминая, посветлел лицом.
– А, это вы о той, что тогда баб в своей поликлинике кошмарила?! Ну как же… помню. Только она давно уехала.
– О знакомых, друзьях ее рассказать что-нибудь можете?
Хозяин дома передернул плечами.
– Да какие друзья? Не было у нее никого. Точнее, мы не видели. К ней никто не ходил.
– Долго она у вас жила?
– Почти два года.
– И что же, за все два года вот так ни с кем и не общалась?
– Откуда я знаю? Может, и общалась. Да только я не видел. И вообще мутная какая-то бабенка была.
– В каком смысле?
– Ну как сказать... Вот ты, например, приезжаешь на ПМЖ в какой-нибудь город, снимаешь квартиру, и пока свою не купил, начинаешь обживаться, так?
– Ну...
– А эта как на бивуаках жила. Мать ей целую комнату уступила, с мебелью. Так девка даже вещей из чемодана не доставала, в шкаф не перекладывала. Жила, как будто и не собиралась здесь жить. Никакого уюта. Шторка зацепилась за форточку, сорвалась с прищепки, болтается, а ей хоть бы хны... А ведь женщина... Порядок, уют должна понимать. Углы паутиной заросли, но даже веника в руки не взяла. Хотя и не ленива - работала много. А с работы придет, чай попьет и сразу к себе прячется: ни поговорит, ни пообщается. Нелюдимая. Телевизор не смотрела, радио не слушала. Книжку в руки возьмёт, на кровать завалится, типа читает...
– Почему «типа»?..
– Хм... Так она все два года, что здесь жила, одну книжку только и «читала»... И все на одной странице...
– А вы наблюдательный...
– Да, нет. Просто она какая-то... такая… вся странная. Не такая как все была. Как шпионка. Как те «на задании», когда все подчинено одной цели, так и эта... Было в ней что-то такое непонятное. Вот зачем она сюда приезжала? Здесь же ни родных, ни друзей... Почему так жила, «как на чемоданах»? Ни с кем не ссорилась, но и дружбы ни с кем не заводила. Как будто и не собиралась оставаться здесь, а явилась, чтобы провернуть по-быстрому какое-то дельце, а потом сразу смыться...
– Было такое ощущение?
– Было. Но мое, разве, это дело? Главное, что тихая она была, не скандальная. За квартиру платила исправно, кабелей не водила, пьянок не устраивала. К тому же, врач. А старухе моей это очень удобно было: случись что - своя докторша под боком. А та - и это правда - безотказная, в любое время дня и ночи можно было обратиться: и давление измерит, и трубочкой послушает, и таблетку даст. Старики на это падкие.
Мужчина помолчал, настороженно покосился на гостя.
– А чего это вы через столько лет вдруг вскинулись, интересуетесь ею? Случилось что?
– Случилось. Убили вашу квартирантку. Живьем закопали. Не знаете, случайно, кто мог так «постараться»?
Хозяин дома как будто не слышал вопроса. Он медленно повернул во двор, ошеломленно пошарил по нему глазами, потер подбородок и, наконец, приходя в себя, оглянулся на Малышева, коротко сказал.
– Заходи.
Он впустил его во двор, указал на маленькую у веранды скамейку.
– Присядь. Тут, понимаешь, такое дело... Не знаю, правда, капитан, сгодится ли тебе это для твоего расследования... Но как говорил один мой знакомый: с ментами лучше перебздеть, чем не добздеть...
Малышев улыбнулся. Мужик вздохнул.
– Была здесь у нее одна заморочка. Уголовник к ней один приставал. Нет, поначалу у них всё мирно было: они даже сидели вместе на лавочке, фотографию какую-то рассматривали...
– Какую фотографию?
– Откуда я знаю?! Так только передавали ее друг другу из рук в руки, о чем-то говорили. Я не слышал. Случайно увидел их, обратил внимание.
– А где они сидели? Тут? - Малышев поерзал на скамейке, оглянулся на двор.
– Еще чего! Я с уркоганами дел не имею. Там, у «шалмана», что через дорогу напротив, небольшой скверик есть. Вот они на одной из лавочек и примостились. А потом что-то между ними произошло, и докторша стала от него бегать, а он ее домогаться. Однажды даже до рукоприкладства дошло: зэк ее схватил, удерживал, ругался, типа, кинула его наша девка, а за такое кидалово он ей грозился голову оторвать. И оторвал бы, наверное, если бы ваши особисты её тогда не поперли из города. Урки - народ мстительный.
– С чего вы взяли, что тот мужик уголовником был?
– Так по нему же сразу видно! Морда здоровенная, угрюмая, сам весь в наколках, и «базар» у него всё «по-фени»…
– Где он сейчас?
– Ты даешь, мент! Откуда же я знаю?! Раньше видел его часто. Он около той «наливайки» ошивался, а последнее время не встречал, исчез он. Может, умер?.. Или убили. Он агрессивный, особенно когда пьян бывал. Может, зарезали где по-пьяной лавочке. А что? У них это просто. Ты бы, опер, к своим сходил: они же эту публику всю знают. Хм... Или это они его опять за что-то «закрыли». А то, что он им знаком, не сомневайся. Тут постоянно пэпээсники дежурят, они его то и дело за дебоши к себе в «обезьянник» забирали.
– Приметы у него какие-нибудь особые были?
Хозяин дома пожал плечами.
– Ну я его близко не разглядывал… Зачем он мне? Хм… Да он и так приметный. Разрисованный весь: руки в наколках до самых плеч. Наверняка уже примелькался, твои его сразу вспомнят…
* * *
– Так это ты Барабанщиковым нашим интересуешься? - Начальник угро, сверяя Малышева с фотографией на удостоверении, несколько раз внимательно скользнул по его лицу. - Есть проблемы?
– Наверно, если приехал...
– И то верно. Поделишься?
– Куда денусь...
...Слепцов налил в чайник воды, сунул вилку в розетку.
…Он резал хлеб, колбасу, внимательно слушал.
– …И ты хочешь сказать, что это наш Бася ее так мочканул?
Он придвинул Малышеву большую кружку кипятка, пакетик с заваркой, бутерброды.
– Угощайся...
– А мог бы?
Слепцов отхлебнул чая, задумчиво передернул плечами.
– По суду Барабанщиков признан особо опасным рецидивистом. Так что...
Он задумался.
– Нет, в принципе, конечно… А почему нет?.. Кто знает, на что этот сброд способен?..
– Но ты лично в это не веришь... - Малышев закончил его мысль.
Слепцов поморщился.
– Да хлипковат он для мокрухи…
– Но сам же говоришь, рецидивист...
– И что?..
– Сколько у него уже ходок?
– Семь.
Малышев присвистнул.
– Вот это биография...
– И я о том же...
– ?
– Сидел он за что? За кражи. Правда, со взломом. Последние годы в барсеточники переквалифицировался, у малолеток деньги, мобильники отбирал; потом в нашей администрации у теток пару сумок, кошельков дёрнул. Но человека убить... Тем более, как ты говоришь, живьем закопать... Не знаю...
– Твои рассказывали, он без «царя в голове», агрессивен...
– И что? В драке, возможно, и мог бы кого по пьяной лавочке пырнуть, а вот так: искать, найти, приехать, выследить, потом заманить... Да это уже не простым уркой нужно быть. А Бася туповат, мягко говоря. Даже красть как следует не умеет. Потому и топчет зону уже третий десяток. А ещё чтобы убить, тем более с такой жестокостью, нужен мотив. За что он ее так? Чем она его достала?
Малышев закусил край кружки, задумался. Слепцов медленно жевал, тоже думал.
– Фотки с тобой?
Малышев полез в папку, достал фотографии Северцевой. Майор струсил с пальцев хлебные крошки, взял одну из них и вдруг замер, изменился в лице.
– Ба!!! Вот это номер! Так я ее знаю! Это та баба, на которую Барабанщиков указывал, будто бы она ему заказ сделала.
Малышев немедленно отодвинул кружку.
– Что за история?
– Давнишняя. Он тогда прибежал ко мне: дескать, майор, «дело» есть! «Что за «дело»? - спрашиваю. «Заказ»! Представляешь?! Будто бы докторша ваша нашего Барабанщикова наняла, чтобы деваху какую-то убрать.
– Что за девчонка?
– Местного вояки жена. Но только информация эта липой оказалась. В общем, организовались мы по всем правилам. Барабанщикова на встречу, на которой заказчица деньги, то есть задаток, будет ему передавать, как положено упаковали: микрофон для прослушки в одежде, под воротник, прицепили, опера и "тяжелые" в машинах, в засаде засели... Ждем. А когда она появилась, и Бася к ней подошел, заговорил, она крик подняла: дескать, мужчина, что вы ко мне пристаёте, подите прочь, я вас не знаю... Он заводиться начал, на нее наезжать. Она - в слезы: отстаньте, мол, а то полицию позову. И, вправду, голосить начала. Пришлось вмешаться. Забрали их в отделение. Тетка трясется вся, рыдает. А Барабанщиков матерится, но видно, что и он растерян. В общем, как вспомню...
Слепцов покачал головой, отгоняя неприятные воспоминания.
– Да придумал он все, гад! Удавил бы паскуду! Вот сволочь!..
Малышев помолчал.
– Нет, майор. Похоже, не врал тогда твой гопник. Заказ наверняка был. Да только тетка с заказа соскочила, и все переиграла взад. И вот вопрос: почему?..
Они помолчали.
– Вы с девчонкой той, на которую заказ был, разговаривали?
– А то. Не поверила она. Они с этой вашей Северцевой, оказывается, лучшими подругами были, со школы еще дружили. Одноклассницы.
– Фамилию помнишь?
– Нет. Но можно посмотреть.
– А по фотографии опознаешь?
– Покажи.
Малышев достал из папки еще несколько карточек.
– Точно она! - Слепцов щелкнул по снимку пальцем. - Мужик ее тоже нам не поверил. Северцева была другом их семьи.
Не выдавая волнения, майор пригубил кружку.
- А что с ними сейчас? Живы?
Малышев нахмурился.
– Пока не знаем. Ищем. По прежнему месту жительства они уже не проживают. Родня их тоже куда-то съехала.
– Думаешь, это серьезно?..
– Думаю, очень...
ГЛАВА 15
– Заключенный Барабанщиков...
Малышев нетерпеливо перебил, кивнул на стул.
– Присаживайтесь.
Зэк сел, настороженно смотрел, как Малышев раскладывал на столе фотографии. Капитан начал без предисловия.
– Кто из этих людей вам знаком?
Уголовник даже не пошевелился, не взглянул на снимки.
– Я обязан отвечать?
– Обязаны. За сокрытие сведений о преступлении или о подготовке к нему...
– Не парься, начальник. Я законы знаю не хуже тебя...
– Тем более должны понимать, что это - срок.
– Но только если ты докажешь, что я действительно что-то знал и скрывал.
– Слушай, Барабанщиков, не лезь в бутылку. Я с тобой пока по-хорошему беседую...
– А то, что будет? Пальцы или яйца мне дверью защемишь? Хм... Ну, давай, начинай...
– Ты чего злой такой, Бася?
– Какой я тебе «бася»? Я тебе кот, что ли?! Или ты меня уже вовсе за скота держишь?! А, может, мы с тобой «на дело» вместе ходили, а, мент?!
Малышев откинулся на стул, с любопытством уставился в злое раздраженное лицо.
– Ну, чё уставился?!
– . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
– Не буду, не хочу я с тобой разговаривать!
– Добро. Не очень-то, правду сказать, и хотелось. - Малышев примирительно передернул плечами, быстро собрал фотографии, стал вставать. - Но только и ты, Василий Дмитрич, уж не обессудь, не взыщи ежели что...
– Угрожаешь?
– И мысли не держал. И обидеть я тебя не хотел. Просто разговор к тебе серьезный имелся. Ты же человек в этих делах опытный, понимаешь, что не стал бы я к тебе через всю страну, за три девять земель ехать, только для того, чтобы что-то обидное сказать. Но хозяин - барин. И если ты сам себе не хочешь помочь, то я, что ли, для тебя из штанов выпрыгивать стану?..
Барабанщиков напрягся. Он молча смотрел, как оперативник уже спрятал фотографии, закрыл папку, щелкнул замочками.
– Ну, бывай... - Малышев насмешливо потрепал его по плечу, быстро направился к двери
– Погоди...
– . . . . . . . . . . . .
– Ладно, капитан... Проехали. Иди, сядь. Так что там у тебя за фотки?
Малышев вернулся к столу.
– Кого из этих людей знаешь?
Барабанщиков скользнул взглядом по ряду фотографий и вдруг изменился в лице, потянулся к одной из карточек
– Вот. Ее знаю.
– Расскажите, при каких обстоятельствах вы познакомились с этой женщиной.
– Несколько лет назад она предложила мне «работу»...
– Что за работу?
– Грязную. «Убрать», ну то есть убить одну ее знакомую. Но потом отказалась от своего предложения.
– Как думаете, почему?
– Не знаю. Наверное, по-другому как-то это дело переиграла. И это вернее всего. Когда я потом ее еще раз встретил и стал выяснять, почему она заказ отменила, она ухмыльнулась, сказала, что в этом больше нет необходимости, и что эту проблему она уже решила сама.
– Так и сказала?
– Так и сказала. Да замыслила она, паскуда, тогда что-то! Это же по ее роже заметно было! Ты не представляешь, капитан, какая харя у нее в тот момент «сытая», довольная была! Хотел я ей пендюля дать, так она меня сама за воротник поймала и так трепанула... Не робкого десятка гнида оказалась. Что есть то есть.
– С чего это ты ее так невзлюбил?
– А за что мне ее любить?! Тоже мне сказал...
– Расстроился, что не нужно было человека мочить?
– Да не хотел я никого «мочить»! Я сразу в ментуру вашу побежал, сообщил...
– Может, она заподозрила что?
– Может, и заподозрила. Вы ведь тоже хороши... «Работнички», бля… Едва ли не всем горотделом одну бабу ловить «организовались». Хм... Да и чуйка у нее, судя по всему, не хилая. Меня за грудки схватила, в рожу смеется: «Ты же, сука, ментам меня сдал... Думаешь, я не вижу?»... В общем, нехорошо получилось. Слепцов на меня тогда всех собак спустил, в челюсть дал. А что, конечно... Он ведь уже наверх доложил, что самое настоящее заказное убийство раскрыл. Наверное, уже в героях себя видел, дырку для новой звездочки на погонах сверлил. Ага… А тут такой облом. Но и я той стерве настроение подпортил: говорю, а я пойду сейчас к мужику девки, которую ты заказала, и предупрежу его... Она даже в лице изменилась.
– И что, действительно ходил?
– Ходил. Мужик тот голову опустил, в пол глазами уставился, слушал. Ничего даже не спрашивал. Только курил. Точнее, спросил, где мы с ней познакомились, как она меня нашла.
– ?
– В богодельне мы с ней пересеклись. Где спидовские лечатся. Кореш у меня там загибался. А она, типа, волонтер у них. Она же, говорят, врач. Хм... - Барабанщиков ухмыльнулся. - Во, капитан, какие нынче доктора пошли... Нахрена и киллеры... Ну, в общем, увидела она меня, за наколки мои на руках взглядом зацепилась, вижу, задумалась, а потом, когда я уже уходил, во дворе догнала...
– Что спросила?
– А что в таких случаях спрашивают: не хочу ли я подработать?.. А кто не хочет?.. Договорились встретиться в скверике около одного шалмана. Сначала она в общих чертах разговор вела: типа, не брезгливый ли я?, участвовал ли в драках?, боюсь ли крови?.. А дальше прямо спросила, не возьмусь ли я выполнить одно очень щепетильное дельце? Я говорю: «Грохнуть, что ли, кого надо?» Она засмеялась: ну типа того... Цену назначила приличную. Три тысячи баксов. Потом фотографию показала, адрес назвала. Сказала, чтобы я пошел примерился к обстановке: постоял, посмотрел, прикинул что и как... Но только чтобы «не светился», аккуратно огляделся. И я пошел. Походил, девку ту дождался, увидел... И сразу... к Слепцову.
– Почему убивать не стали?
– Хм... Ну, ты даешь, мент... Думаешь, как зэк, так уже и не человек? А меня тоже женщина, а не волчица родила. И у меня мать есть. Собаку пнуть жаль, а тут живого человека под нож пустить… И кого?! Я как увидел, - сразу прозрел! Баба, которую заказали, беременной была. Животик, такой уже не маленький, из-под пальто торчал. А вокруг нее два пацанёнка мотаются - дети, наверное. Меня аж передернуло. Нет, думаю, надо в ментуру бежать, пока та тварь другого кого не наняла. А тут, видишь, какой облом случился...
– Посмотрите на эти фотографии: узнаете кого-нибудь?
– Да вот! Вот эта девка, которую я убить должен был! А вот ее мужик!
– Вы не ошиблись, Барабанщиков?
– Нет, капитан, ошибки здесь нет. Точно они.
Малышев собрал снимки, поднялся уходить.
– Хм... А что же ты по поводу алиби моего не спрашиваешь?..
Малышев коротко улыбнулся, потрепал уголовника по плечу.
– Здоровья тебе, Василий Дмитрич...
(продолжение следует...)
Р. S. кто хочет читать все части произведения подряд, заходите ко мне в ленту - один клик мышкой в аватарку (женщину в белом в кружке)