Но не только перепиской с Алексеем дышала последняя сентябрьская ночь. Она была наполнена еще и откровенными разговорами под окном.
Правда, я в них уже не участвовала. Их вели вечно пьяные мужики, которые сделали пятачок в середине двора запасной студией какого-нибудь околополитического ток-шоу, задача которого - отвлечь внимание населения от насущных проблем. Например, что подтапливает подвал.
Мужиков, по моим скромным подсчетам, было человек 5-7. Основного состава - человека 4. Я узнаю их уже не только по тембру голоса, но и по речевым оборотам, потому что слушаю - аккурат с конца мая.
В этот раз мужики обсуждали какого-то счастливчика Григория, которому удалось попасть под мобилизацию, и он скоро "поедет водилой" на фронт.
Из чего я сделала вывод, что "счастливчик Григорий" - единственный из компании, у которого еще не развился цирроз. Потому что, если принимать возраст завистников, они все подлежат. Но вместо этого продолжают лежать на лавках вдоль 1-й Советской, когда ее уже покинул патруль. И завидуют они подельнику не потому, что Родина его призвала, а из-за того, что она выдаст ему, алкашу в ремиссии, подъемные в 100 штук!
Это ж сколько "огненной воды" можно на них купить! А то, что у него остается здесь жена и пока еще не злоупотребляющий по причине малолетства сын, это так, ерунда. Мало ли таких!
И тут я, товарищи дорогие, подумала вот о чем: может, потому он и пьет, наш, русский мужик, что не может себя нигде найти? Послушала до трех часов ночи их, мужиков, алкогольную блажь, и поняла, что один в Афгане служил, другой - в Чечне. Кто-то еще в контингенте в Германии был, это ж сколько воды с тех пор утекло! А когда все разрушилось - и в нем самом поломалось все. Куда он, ничего, по сути, не умеющий, не использовавший или не получивший востребованного образования, мог пойти? Охранником в ночной клуб? Сторожем? Грузчиком на склад?
Вот Григорию, пусть и пьющему, повезло. Как за баранкой сидел всю жизнь, так с ней и под мобилизацию угодил. А остальным, пусть и имеющим права, руль уже доверять нельзя. И куда их теперь, в такой-то массе, девать? Позволить им погибать на своей же земле? Их же не отлавливают теперь, не нравоучают и не изолируют.
Выглянула - для подтверждения своих опасений в окно - так и есть. Те самые, знакомые по лавкам мужики. Крепкие еще. Не старые.
Может, и для них где-нибудь в войсках работа есть? Глядишь, и завязали бы.
Согласны со мной?