БИЛЕТ НА ГАВАЙИ

Евгений АФАНАСЬЕВ
БИЛЕТ НА ГАВАЙИ
Рассказ
Трубу горячего водоснабжения прорвало ночью. Ла­вина кипятка обрушилась на мужчину, спавшего у сте­ны на деревянных ящиках. Он умер во сне, заживо сварившись, не успев даже позвать на помощь.
Василий проснулся от удушья, вскочил с досок, не сразу поняв, что происходит. Он ртом хватал воздух, пар лез в глаза. Все тело было липким от пота.
Из трубы уже хлестало вовсю. Василий успел заме­тить, что кипяток бьет именно на то место, где спал его знакомый, - тому уже нечем было помочь. Васи­лий содрогнулся: не хотел бы он быть на его месте. Он соскочил с досок и бросился бежать подальше отсю­да, налетая в темноте на стены и углы. Воды на полу уже было достаточно, она чавкала под ногами. Оста­новился только тогда, когда сапоги стали стучать по цементному полу, когда услышал отчетливый топот собственных ног.
Выбравшись из подвала, Василий вздохнул полной грудью, прислонился к стене, перекрестился: «Спа­сибо, Господи!». Василий был уверен, что это он спас его. А знакомому Василия просто не повезло.
Нет, что точно то точно, подвалы наши совершенно непригодны для жительства человека, даже для ноч­лега. В них вечно что-нибудь происходит. То они за­топлены по самые уши, то кишат крысами... А то тебя там просто убьют , какая-нибудь группа подростков обольет тебя бензином и щелкнет зажигалкой, пото­му что ты старый, дурно пахнешь, не так смотришь, да мало ли за что сегодня могут отправить на тот свет.
На той неделе дело было. Вынужден был Василий искать другой подвал для ночлега. Бродил, бродил, наткнулся на новостройку, двенадцатиэтажную «свеч­ку». Бабушки у подъезда с внуками возятся, сплетни сплетают, спокойный дом на вид, короче. Как стем­нело, Василий и исчез в подвале этого дома. Его буд­то здесь ждали. Он нашел в дальнем отсеке раскла­душку, старенькую, порванную, но и это было замеча­тельно. Допил остатки протухшего вина, покурить пе­ред сном решил, да только как поджег спичку, так чуть сигарету не проглотил. В углу человек голый валялся. Мертвяк. На его голову был натянут полиэтиленовый пакет, на шее веревкой стянутый. Руки, ноги тоже свя­заны. И чуть ли не во всю грудь дыра таких размеров, что все внутренности видно. Мертвяк этот достаточно, видимо, тут уже лежал. Глазные яблоки его сгнили, нос провалился, кожа тесто напоминала, и крысы мертвяком уже обедать стали. От увиденного Васи­лий сутки есть не мог, желудок выворачивался.
Короче, всякий раз, исчезая в темных лабиринтах подвалов, Василий рисковал - эта ночь могла быть для него последней. А другого выбора у него не было. Почти четыре года, как нет у него своего угла. Почти четыре года назад он в последний раз спал по-чело­вечески - на кровати с матрацем и под одеялом. Он все оставил жене и ушел, оставил все этой суке, толь­ко мечту свою забрал, мечту побывать на островах. Слепящее солнце, чистое море, золотой песок...
Гавайи! Василий никогда там не был, но знал о них все.
В заднем кармане штанов он всегда носил бро­шюрку об этом удивительном месте. Ее страницы были достаточно замусолены, потрепаны, но он всякий раз, когда становилось тоскливо, открывал ее, медленно перечитывал текст, хотя и знал его дословно, присталь­но всматривался в фотографии. Василий знал, что меч­те его не суждено сбыться, и в то же время верил в нее, потому и носил с собой объявление одной фирмы (вы­резанное он не знал из какой газеты), которая пред­лагала отдохнуть на Гавайских островах. Там был ад­рес и телефон... Это было то единственное богатство, которое просто так отнять у себя Василий не позволил бы никому.
Василий поежился. Хотя осень только и начиналась, но по ночам уже было холодно, да и днем не позагора­ешь. А Василий остался без пальто, в подвале на дос­ках осталось растянутым, а возвращаться за ним Васи­лий не решился. Уж лучше замерзнуть, решил.
Звезды помаленьку гасли. Небо начинало светлеть. Приближался рассвет. Город просыпался, то в одном, то в другом окне зажигался свет. Василий неторопливо брел вдоль дома. Через пару домов, у кирпичной пяти­этажки он вчера приметил довольно приличную помой­ку с полным баком пищевых отходов. Если его разоб­рать, можно кое-что найти, просто не может быть тако­го, чтобы там находилось одно дерьмо.
-Что ты делаешь, падла! - услышал Василий.
Он уже дошел до середины бака, перегнувшись че­рез край, одна задница торчала. И пока не получил по ней палкой, не остановился, продолжал выгребать из бака гнилые помидоры, листья капусты, огрызки хле­ба, вымоченные во вчерашнем супе, разгоняя жирных мух, соперничая с ними.
-Сама ты коза! - выскочил из бака Василий. – Чего орешь, без мужика спала?
Дородная, в грязном халате дворничиха отошла на всякий случай на метр-другой от Василия, однако мет­лой все равно махала, как саблей.
-Я только что здесь убрала, а ты насвинячил! – орала она. - Убирай сейчас же, не то отхожу метелкой, забу­дешь как звать-величать тебя. Мне ничего не будет, я на работе.
И она снова замахнулась на Василия. Тот попятился, защищаясь руками, заторопился с ответом.
- Хорошо, хорошо, сейчас... Оружие-то свое спрятай.
- А-а, зассал, то-то, - усмехнулась дворничиха.
Она отошла на несколько шагов, зашаркала метлой по асфальту, но глаз с Василия не спускала.
-Смотри у меня, скотина, - злобно пыхтела она. – Не уберешь, черепушку тебе точно проломлю.
Василий торопливо постелил клочок газетки , поло­жил черствого полбатона, плохо обглоданную куриную ножку, хвост копченой рыбы, помидорину, завернул. Дворничиха на мгновение потеряла к нему интерес, и Василий воспользовался этим, бросился бежать прочь, держа обеими руками впереди себя сверток.
В .школьном скверике он примостился под деревом, разложил добытую с боем провизию. Первым делом обтер газеткой куриную ножку, срезал ножом гниль с огромного помидора. Батон оказался не для его зубов, но все же с грехом пополам Василий одолел часть. Челюстями работал медленно, растягивал удоволь­ствие. Немного батона оставил на потом. Василий все­гда так поступал, как голоден не был, потому что завтра могло быть еще хуже с едой.
Ветер гонял по привокзальной площади остатки райской жизни: красочные обертки от «марсов» и «сникерсов», яркие пачки от импортных сигарет, пластмас­совые тарелки, обмазанные жиром и томатным соусом.
К ногам прибился разорванный пакет, обнял ноги. Василий наклонился, чтобы отбросить его. И столкнул­ся взглядом с Хорьком. Тот смотрел на него . Он сидел на корточках, подперев спиной закрытый коммерчес­кий ларек и манил пальцем. Оглянувшись по сторо­нам, Василий подрулил к нему.
-Таво, выпить будешь? - спросил Хорек.
-Чего это ты, Хорек, добрый такой вдруг стал? - недо­уменно уставился на него Василий. - Раньше у тебя и снегом нельзя было разажиться. - Однако присел на­против него, посмотрел ему в глаза.
Хорек сделал затяжку папиросой, подавился дымом, закашлялся. Схватился за грудь, выплюнул под себя красноватую массу из слюны, соплей и еще какой-то дряни, выскочившей из горла, растер ногой.
-Так времена меняются, Лось, перестройка пошла, как говорит наш кучерявый правитель. - Хорек поша­рил за собой рукой, протянул Василию полбутылки де­шевого вина. - На, пей!
Василий приподнялся, толкнул Хорька в плечо и рас­смеялся.
- Только после вас, господин.
- Боишься, что отравлю? Зачем мне это? - тоже рас­смеялся Хорек, открыв рот, в котором уже давно не было ни одного здорового зуба. - Я над хорошими людь­ми так не шучу, мочой не угощаю. Только это хлеще бу­дет, - потряс он бутылкой, взбалтывая ее содержи­мое, - рвать тянет с первого глотка. - Но хлебнул из горла, передернулся всем телом, снова сплюнул под ноги.
Василий принял бутылку, протер подолом рубашки горлышко, поморщился и приложился к нему.
-Твоя правда, такое дерьмо! - согласился Василий. - Где ты это откопал?
Хорек не ответил, пожал плечами, спросил:
-Чего в одну рубаху вырядился, похиповать решил или уже на свои Гавайи долбаные собрался дернуть, билетом запасся? - И хохотнул. Скорее он мелко заикал, чем засмеялся.
Теперь не дал ответа Василий, рассматривал Хорь­ка с интересом. Тот напоминал капусту. На нем было два свитера, несколько костюмов и длинное, почти по самые пятки пальто, которое при ходьбе скрывало бо­тинки, давно просящие каши. Лишь на одном ботинке был шнурок.
-А ты хочешь мне одолжить один из своих костюмов? - вопросом на вопрос ответил Василий.
Хорек почесал затылок.
- Бутылка.
- Сейчас у меня нет даже на пачку «Примы».
- Тогда не будет никакого базара, просто так я ничего не даю, - недовольно отрезал Хорек. - Обратись в бла­готворительный фонд.
- Но к вечеру у меня будут деньги, а может и раньше, после обеда, - не отступал Василий.
- Точно?
- Ты меня знаешь?
- Ладно, допивай, я пока подумаю.
Василий прикончил содержимое бутылки и хотел за­сунуть ее себе за пазуху, но Хорек перехватил его руку, отнял пустую бутылку.
-Я сам ею распоряжусь, - сказал, пряча ее в глубо­кий карман пальто. Потом снял его, зажал между ног, расстегнул костюмы.
- Тебе какой?
Все три костюма, одетые на Хорьке один на другой, были старее старого. Василий выбрал средний, без подкладки, зато и без заплат. Надел и утонул в нем.
- Слушай, ты им задницу не подтирал случайно? - по­нюхав рукав, поморщился Василий.
- А ну снимай! - Хорек переменился в лице, ухватил Василия за отворот костюма и дернул на себя. - Я на­вязываюсь с ним к тебе, да? Прошу, пожалуйста, на­деть, а?
Василий оторвал Хорька от себя.
- Остынь, продано. Я же пошутил.
- Зря я тебя позвал, - грустно вздохнул Хорек. - Лось ты и есть Лось, опустил рога на глаза и человека не видишь, что с добром он к тебе.
- Да, а почему ты меня позвал? Хорек поморщился.
- А, - махнул рукой. - День рождения у меня сегодня.
-Ну ты даешь! - удивленно воскликнул Василий. – И сколько же тебе стукнуло?
- Пятьдесят, - смущенно ответил Хорек.
Василий улыбнулся и хлопнул его по плечу.
- Салага ты еще.
- А ты на много-то вперед меня ушел?
- На год, но все равно ты салага. Зеленый такой.
-Ага, как крокодил? - усмехнулся Хорек, но не оби­делся.
У соседнего киоска двое парней отходили от ночной попойки, жадно глотали пиво, крякая от удовольствия. Василий поспешил к ним.
Хорек тоже заметил парней, наверное, держал себя из последних сил, чтобы не облизнуться.
-Это, ребята, вам пустая посуда очень нужна? - робким го­лосом простонал Василий, впиваясь в парней жадными, молящими глазенками. - Отдадите мне пустые бу­тылки?
Один из парней, тот, что был повыше, аж заскрипел зубами.
- Как же я ненавижу этих алкашей, я точно сейчас раскрою его тупую башку.
- Да ладно, братан, не возбуждайся ты так из-за вся­кой мрази, - остановил его дружок. - Этот ублюдок тоже хочет кушать. Держи, ублюдок! - Парень снял с прилав­ка бутылку с пивом и бросил ее в сторону Василия.
Василий бросился за ней в прыжке. Падая, выставив вперед руки, как вратарь берет мяч, летящий в девятку. Его лицо сияло от радости, когда он поймал бутылку, но Хорек изменил его выражение. Подлетел и выхватил из рук Василия бутылку.
-Это мое, - грубо сказал он. - Все, с чем расстаются на моей территории, принадлежит мне. Уноси рога, Лось, с моей земли.
Василий хотел возразить Хорьку, двинулся на него, но потом передумал, лишь зло сплюнул.
-Хорек ты, дерьмо!
Он повернулся к нему спиной и пошел прочь. Хорек ловким движением открыл бутылку об угол киоска и стал выливать ее содержимое в свой желудок.
-Э, ублюдки! - разочарованно крикнул парень, тот, который только что расстался с бутылкой пива. - А под­раться? Черт возьми, суки, а набить морды друг другу?!
Скоро привокзальная площадь кишела, словно му­равейник. Люди бежали как в ту сторону, так и в проти­воположную, кто-то перебегал им дорогу, врезаясь в людской поток, который закручивал и зачастую выбра­сывал товарища совсем не в том месте, где тому было нужно. Одни спешили, сгибаясь под тяжестью рюкза­ков и сумок, другие бежали налегке, с дипломатом или полиэтиленовым пакетом. Вот заплакал ребенок, зак­ричала женщина, подгоняя своего непутевого мужика... Василий пришел на свое место как раз вовремя. Ка­кой-то старикашка уже устраивался здесь, под колон­ной арки. Разложился, в шапку мелочи немного насы­пал, креститься начал, но то и дело отвлекался, зала­зил за пазуху и скреб грудь, то с остервенением чесал спину. Воротник его зимнего дырявого пальто, натураль­но, шевелился - вши тоже куда-то спешили.
-Ты, дед, убирайся отсюда! - рявкнул на него Васи­лий. Хотел схватить старикашку за грудки и отбросить его, но побрезговал. Получить еще одну проблему и скрестись ему не особо хотелось.
- Это мое место.
Глазенки старикашки сузились, он ехидно спросил:
- Купил ты его, что ли?
- Хоть бы и так. Желаешь, чтобы тебе ноги перелома­ли? Давай, поднимайся.
- Щас, ага, - наглел старикашка. - Садись вон рядом, места много.
- Сейчас я тебе сяду! - Василий затряс головой от бешенства и сжал кулаки.
Старикашка перекрестился, пожелал здоровья доб­рой душе, бросившей несколько монет в его шапку. Большего он не успел сделать. Василий поддел ногой его вшивую шапку и она подлетела, перевернулась, рас­сыпая фейерверком монеты.
-Сейчас я проделаю тоже самое с тобой, - предупре­дил старикашку Василий.
Слезы брызнули из глаз старикашки, он больше не настаивал, ползал среди ног спешащих людей, соби­рал монеты.
-Зачем же так? - стонал он от отчаяния. - Я же не сделал ничего дурного. Зачем?
Василий уже привык к вокзальному шуму. Он сидел под колонной арки, поджав под себя ноги. Это было его коронное место. Все, кому нужно было на перрон или с перрона, непременно должны были пройти мимо.
Подавали не все, далеко не все. Один из сотни, нет, один из тысячи. В основном женщины пожилого возра­ста, но подходили к шапке и молодые: «Помяни бабуш­ку с дедушкой». И бросали в шапку. Василий крестился: «Пусть будет им земля пухом».
-Граждане-товарищи, извините, что обращаюсь к вам... - привлекал к себе внимание Василий, говорил хорошо натренированным жалостливым голосом и выражение лица делал соответствующее, кажется, вот-вот заплачет - Помогите, кто сколько может...
Хорек крутился поблизости. Раза два подбегал к Васи­лию, присаживался на корточки рядом и, заглядывая в глаза, умоляюще бормотал:
- Таво, Лось, ты «Русскую» не покупай. Настоящая вода, честно говорю. «Столичную» бери, договорились?
- Да шел бы ты, - отталкивал его Василий, садил зад­ницей на асфальт. - Помогите, кто сколько может...
Цыгане лезли напролом. Их было человек пятнад­цать, и они перли охрененных размеров мешки, разво­рачивали зазевавшихся чуть ли не на сто восемьдесят градусов. Гаркали по своему, особенно женщины. Угла­ми мешков они поиграли головой Василия как теннис­ным мячиком. Один чиркнул мешком по носу, другой взял чуть повыше, а удар мешком по уху заставил Васи­лия вскочить на ноги. Это и спасло его от неприятнос­тей. Вдалеке замаячили милицейские фуражки, при­ближались.
- Куда бежим? - сильная рука выхватила Василия из людского потока, затолкала за угол киоска и прижала к стене. Заросший щетиной детина нагло ухмылялся.
- От ментов, - проговорил Василий. Он знал этого де­тину хорошо и пререкаться с ним не решился.
- Что шкуру свою бережешь, это хорошо, а что зада­ешься, вот что плохо. Третий день проценты со своего бизнеса не платишь, наказать тебя надо. И накажу сей­час.
Василий поспешно выгреб из кармана горсть мело­чи и протянул детине. Тот подставил ладони, и Васи­лий высыпал в них монеты.
-Еще! - потребовал детина.
Василий выгреб из кармана все, что звенело.
-Ты что, смеешься надо мной?! – разъярился детина. - Бумажки давай. За три дня мелочью не отде­лаешься!
Василий попятился, скрестил на груди руки, извинял­ся и оправдывался, а на лице был страх.
-Не подавали сегодня бумажные деньги, честное сло­во, одну мелочь. Что я сделаю? Клянусь!
Детина сузил глаза.
-Твое счастье, что у меня сегодня хорошее настрое­ние, собака. Ладно, сейчас поверю тебе, но учти, это впоследний раз. Если и завтра будут одни медяки пода­вать, лучше не попадайся мне на глаза. Понял?
- Ле­вой рукой детина схватил Василия за волосы, а правой врезал под дых.
Василий замотал головой.
-Хорошо, что ты меня понял.
Василий сползал по стене... Когда он оторвал взгляд от асфальта, то вместо детины перед собой увидел Хорька. На лице того не было и капли сострадания.
-Я все видел, ну ты и лис, Лось! - подмигнул Хорек. – Я уверен, что ты расстался не со всеми деньгами, а? У тебя должно еще что-то шелестеть в карманах, а? А если нет, то снимай мой костюм быстренько. Скоро зима, он мне и самому пригодится, ловишь?
-Заткнись! - простонал Василий, вставая на ноги.
Распить бутылку водки решили тут же у ларька, но только раскупорили ее, нашлись ненужные рты, при­шлось делать ноги, искать укромное местечко...
-А мое мнение такое: все люди - свиньи, - зафило­софствовал Хорек, хлебнув водки. - Ты посмотри, как они ведут себя. Политики врут, бизнесмены-воруют, а Ваньки да Машки завидуют им, потому что им не пред­ставляется случая тоже урвать себе, а представился, то хапнули бы. Все друг дружке дерьмо на башку на­кладывают, только делают вид, что образованные,
ин­теллигентные. А я выше них, потому что мне наплевать на все, я свободен, что хочу, то и делаю, и мне никто не указ. - Хорек махнул рукой.
-Я не согласен с тобой, - возразил Василий. - Есть и хорошие люди.
-Ты хочешь поспорить со мной? - остановил его Хо­рек. - Ну, давай свои, как их, аргументы, вот! А я тебе в морду дам. Не переношу, когда рушат мое мнение.
-Вот вы где, мальчики! - В их спор вмешалась тощая и грязная женщина. Она была одета в испоганенный мокрый плащ, который держался только на одной пу­говице, чтобы не распахнуться. От нее за версту несло мочей.
-Иди, иди отсюда, девочка, - замахал на нее Хорек.
-Ну, глоточек дайте, мальчики. А за два я вас расце­лую. Голова сильно раскалывается, - заканючила жен­щина, облизывала пересохшие губы.
-Мы не соображаем на троих, - заорал на нее Хорек, пообещал: - А будешь настаивать, разобью твою тару.
Красные глаза женщины забегали. Она прижала к груди рваную сетку, из которой торчали бутылочные гор­лышки, забормотала себе что-то под нос и, ворча, ушла, унося с собой запах общественного сортира. Хорек пе­чально вздохнул.
-Раньше она была очень даже вкусной, ее все люби­ ли, даже я. Говорят, она в молодости была валютной блядью, а теперь она и за просто так никому не нужна. От нее запросто всякую штучку словить можно. Или я снова не прав?
-Сейчас я с тобой согласен, - кивнул Василий.
Хорек выхватил из его рук бутылку, сделал пару глот­ков и, попускав слюни, ткнул Василия пальцем в грудь.
-А теперь ты глубоко ошибаешься. Эту блядь Людку недавно брал один, ну, такой, из наших, только недолго длилась их любовь. Поехали они на электричке на при­ роду, но прежде набухались хорошенько, как свиньи. Он еще ничего, на ногах держится, а она... Ну и обоссалась по дороге, серьезно. А ее новоявленный муженек заботу проявил, прямо в электричке, при людях - пред­ставляешь? - снял с Людки все мокрое и аккуратнень­ко так развешал на спинках сидушек. Весь вагон всю дорогу ржал, а Людка всю дорогу муженьку то в рожу плевала, то матом крыла и ногти в ход пускала, будто кошка.
Василий посмеялся.
-Ей достаточно пробку понюхать, сразу обоссытся, - заключил Хорек, глотнул еще из горла, протянул бутыл­ку Василию и проследил, чтобы тот не выпил больше, чем он.
-Кажется, дождик начинается, - поднял вверх руку Василий. - Стоит подумать о крыше, не то промокнем, как суслики.
-Идем на вокзал, - предложил Хорек, - заодно может удастся там чем разжиться- Он скатал из газетки ко­мочек, заткнул бутылку. Остатки ее содержимого он не доверил Василию, спрятал в свой карман, похлопал по нему. Потом облегчил нос, вытер пальцы о пальто. - Печалили.
Привокзальная площадь на порядок опустела.
Хорек и Василий пробирались к входу в вокзал, ста­раясь держаться ближе к стене. Дождь расходился, обещал быть щедрым, поливал, мыл асфальт, людей.
Неожиданно Василий бросился бежать, не разби­рая дороги, по лужам.
-Ты куда? - Хорек хотел его остановить.
Василий отбил его руку, бросил на ходу, не оборачи­ваясь:
-Одного старого знакомого заметил, поболтать хочу. Бутылку он мне должен, понимаешь?
-Серьезно?
-Черт тебя возьми!.
-И давно должен? - проявлял интерес Хорек, не от­ставал, дышал Василию в спину
-Порядочно.
-Тогда возьмем с него две, идет?
Старый знакомый тоже узнал Василия, припустил от него, успевая и оглядываться, и обозревать качество асфальта под ногами. Он был невысокого роста, в ис­пачканной краской куртке, слегка припадал на левую ногу. Василий уже догнал его, когда знакомый подсколь-знулся в луже и, пытаясь сохранить равновесие, зама­хал руками. Василий налетел на него, свалил его гру­дью в мусорный бак.
-Чего тебе надо, свинья? - испуганно завизжал ста­рый знакомый, поняв, что попался.
-А ты, сука, забыл? - Василий поиграл кулаками. - По­мнишь тот день, когда мы познакомились? Мы решили обмыть это дело, помнишь? Мои были деньги, твои ноги, ты должен был сбегать за бутылкой, а ты что сде­лал?
-Не понимаю, о чем это ты. - Старый знакомый пы­тался вылезти из мусорного ящика. - Я в первый раз тебя вижу.
Люди обходили их стороной, но многим было инте­ресно, что же здесь происходит, тянули свои шеи и длин­ные носы в их сторону.
-Сейчас я помогу тебе вспомнить...
Василий наотмашь ударил старого знакомого по лицу. От второго удара тому удалось уклониться, он сва­лился на асфальт, пару раз прокатился по нему и вско­чил, подпрыгнул. Василий отлетел, отбивался от посы­павшихся ударов, елозя спиной по асфальту
-Хорек, бля, замочи его! - орал он. - Отрежь ему уши!..
Хорек свалил знакомого Василия подсечкой, но вме­сто того, чтобы заняться им, набросился на Василия.
-Во что ты превратил мой костюм! Посмотри, на что он стал похож!
-Заткнись, идиот, - прошипел Василий.
-Я и заткнуться?! - Хорек вцепился в костюм Василия мертвой хваткой. - Снимай быстро. Да вся водка мира не стоит моего костюма. Быстренько, быстренько!
Цирк! Люди уже останавливались, откровенно смот­рели и покатывались со смеха. Москва, Москва!
Василий врезал Хорьку кулаком в живот, поймал за нос, крутанул. Хорек закричал благим матом и согнулся вдвое. Василий сорвал с себя костюм.
-Держи, сука!
Старый знакомый между тем влетел в здание вокза­ла. Василий рванулся за ним, расталкивая людей. Его слегка занесло на мраморном полу, но на ногах устоял.
Он уже во второй раз догнал старого знакомого, уже выбросил вперед руку, чтобы схватить его за шиворот, как неожиданно для себя потерял равновесие и со все­го разбега растянулся на полу лицом вниз, проехал носом по мрамору. Голова раскололась на миллионы частиц.
Первое, что увидел Василий, придя в себя, это две пары кирзовых сапог. Молодые омоновцы смотрели на него и довольно посмеивались.
- Я же предупреждал тебя, алкаш, чтобы ты здесь больше не ошивался, - прорычал один из них. - А я предуп­реждаю только раз. Рома, дай перчатку.
Тот молча кивнул, протянул перчатку.
-Хочу проучить это дерьмо, - кивнул на Василия первый омоновец, старший по званию, натягивая перчатку. - Но не хочу подцепить от него какую-нибудь заразу. Вдруг он сифи­литик. Ты сифилитик, алкаш?
-Не надо, сынки. - Василий отступал, задницей вытирал пол. - Пожалуйста. Я больше не приду сюда.
-Игорек, давай его просто выбросим на улицу, - пред­ложил Рома, но замолк, поймав недобрый взгляд своего коллеги.
Игорек поднял Василия и рванул на нем рубашку, разор­вал ее, отбросил в сторону.
-Голое тело напоминает мне боксерскую грушу, - доволь­но улыбнулся он, - а я так давно не был в спортивном зале.
Василий продолжал пятиться. Игорек наступал. Он чув­ствовал свою власть и силу. Он сгреб Василия за волосы, наклонил и несколько раз ударил со всей дури коленом по лицу. Затем задрал голову Василия и расплылся в ухмылке, любуясь своей работой.
Василий умывался кровью, она шла носом, текла изо рта. Все лицо превратилось в кровавое месиво.
-Хватит, я понял... - стонал Василий, мотал головой, но Игорек держал его крепко.
Вид крови только опьянил Игорька, он швырнул Василия на пол и стал молотить его ногами. Всякий раз, когда он чувствовал, что носок его сапога ломает кости бомжа, он довольно гоготал.
-Игорь, перестань! - Роману, наконец, удалось оттащить коллегу от Василия. Он наклонился, взял руку бомжа и про­
верил пульс. - Он умирает, Игорь, нужно что-то сделать для бедняги. Надо вызвать «скорую»...
-Ты что, наркоты наглотался? - тихо прохрипел Игорь.- Зону захотелось потоптать?
-Ты же убил его, понимаешь?!
-Если так, то мы убили его, мы! - поправил Игорек. -Вышвырни его на крыльцо.
-Как же...
-Ты хочешь поссориться со мной? - рявкнул Игорек. -Делай, что я тебе приказал.
Взяв Василия за ноги, Рома потащил его к выходу.
-Ты чувствуешь, как стало легко дышать? - потянул но­ сом Игорек, когда Рома вернулся с задания.
Рома не принял тему.
-Не ожидал я от тебя такого.
Игорек похлопал Рому по плечу.
-Не переживай. Ты просто немного не понял. Человеку стало плохо и мы помогли ему выйти на свежий воздух. Как тебе такой поворот событий?..
-До отправления скорого поезда на Ленинград осталось пять минут. Просьба пассажиров занять свои места... Сча­стливого пути! - разнеслось по залу.
-Помогите!.. Все горит внутри... Воды!.. - все тише и тише шептал Василий. Он чувствовал, что умирает.
Он уже не мог пошевелиться.
Адская боль пронзала тело все сильнее и сильнее.
Становилось тяжело дышать, воздуха не хватало...
-Господи, воды!..
Мимо деловито таскали чемоданы, с перрона по расписа­нию отправлялись поезда. Пассажиры брезгливо пересту­пали через мужчину, лежащего голым по пояс на холодном крыльце.
-Валяются тут всякие под ногами!..
Ветер играл маленькой вырезкой из газеты:
«Приглашаем на Гавайи. Звоните нам уже сегодня...».
14-16 ноября 1994 г., г. Тверь