Случилось в 2014 году попасть на концерт Александра Розенбаума в Иркутске. Послали как журналиста. Впечатления оказались наисильнейшими. Статья — гиперэмоциональной.
Он всегда держит фасон, этот могучий артист, обожаемый своим зрителем. И если выходит на сцену – то выкладывается дочиста. Стрелять так стрелять! Полными обоймами гулких аккордов и густым потоком пульсирующих стихов. Терпких, мускулистых, смачных. Иногда исповедально щемящих, иногда хулигански озорных, но без цинизма и пошлости, которых так много развелось нынче на эстрадных подмостках. Как уникален и ярок Розенбаум на серобуромалиновом фоне гламурной попсы, со своим зычным голосом, твердой мужской позицией, сочностью метафор и набатным гитарным боем! Почти трехчасовой сольный концерт – на едином дыхании, в полном единении с залом, повторяющим излюбленные строчки хитов.
Одной из первых он спел песню о любимом своем Ленинграде. Подпевали и хлопали так, что возникло подозрение: не питерцы ли заполнили зрительские места? Может тут все сплошь – ленинградцы? В каком-то смысле это так. Фанаты Розенбаума – по-питерски интеллигентны и чувствительны, умудрены пониманием жизни и живы детской верой в добро. Поэтому им так близки знаковые имена Невского, Васильевского острова, Лебяжьей канавки… Когда автор поет о казацкой доле, в каждом просыпается удалая русская жажда свободы, за которую мало любой цены. И зал шумным приливом вторит своему кумиру:
Только пуля казака во степи догонит,
Только пуля казака с коня собьет…
И хотя далеко не большинство из пришедших - ровесники Александра Яковлевича, задушевные слова про очередь за хлебом, где «за одиннадцать калачик и батон за двадцать две» (копеек, господа, вымерших советских копеек), - ностальгически отзываются в сердцах, или, может, в генетической памяти современников и потомков ушедшей эпохи.
А как весело, залихватски и безгрешно сотни голосов, как один, грохнули жиганский «Гоп-стоп»! Этот «фраерский» шедевр всех времен и народов заводит с пол-оборота даже самого смирного интроверта, а уж ребята с огоньком от него просто балдеют. Кураж этой «кровавой» истории легок, искрометен и чист, это просто игра в «блатняк», артистичная и условная, талантливая непостижимо. Вот эта интеллигентность и мера, мягкая ирония и человечность существенно отличает «босяцкие» интермедии Розенбаума от расхожего «шансона». Нет в них нарочитой агрессии и спекулятивного скулежа, «псевдопобитости» жизнью и маргинального душка. А есть чуткая, тонкая, непринужденная стилизация. Питерский музыкант и стихотворец и здесь остается питерцем до мозга костей.
Чего и ждать от любимого внука бабушки - издательского корректора «из бывших», с французским языком и воспитанием «благородных девиц». С семи лет Саша помогал ей вычитывать гранки, с тех пор орфографическую ошибку допускал в единственном слове «церемониймейстер». Музыкальная школа с пяти годков, поначалу, правда, «из-под палки», тоже не прошла даром. Первый медицинский институт в Ленинграде, шесть лет работы врачом «скорой помощи», - огромная образовательная и жизненная школа. Музыкальное училище по классу джазовой аранжировки, оконченное во время врачебной практики на вечернем. Вот «университеты», которые формировали артиста. Серьезного музыканта, композитора, пишущего выразительную музыку, а не аккомпанемент, как многие авторы-исполнители. Глубокий поэт с неповторимой системой образов, сочных, свежих и живых. Колоритный трубадур со своей особой, завораживающей манерой исполнения. Человек с упругим внутренним стержнем, невероятной брутальной харизмой, гипнотическим темпераментом и душевной силой.
Обещанного продюсерской фирмой интервью гастролер не дал. Было бы зверством настаивать на этом после того сумасшедшего драйва, которым он фонтанировал со сцены вживую долгий понедельничный вечер. Да и о чем выпытывать, если сейчас он был перед нами весь, как на ладони. Говорил о стыдливом чувстве после просмотра «желтопузой истории» «Спасибо, что живой!» о своем друге Владимире Высоцком. Пел песню об этом пронзительном гении, который был «отмечен Богом», чтоб говорить нам правду «из чрева кита, из рёва гитар», чтобы «слепые начинали видеть свет». Читал посвящение во здравие другу и великому актеру Валентину Гафту. Разве не выразил он всю суть своего понимания огромной ответственности и каторжного счастья выходить на сцену, на свидание с публикой, пришедшей разделить его «Робинзонаду на одиноких островах»?
Именно с этим посылом ответственности и привилегии, как власть имеющий над душами верных поклонников своих, выходит он к зрителю. Чтобы шквалом «гулких нот, облетевших с разорванных струн» напомнить нам, что по-прежнему надо искать «этот грёбаный ответ на вопрос «Что делать?», предупредить, что «ни в одной аптечке нет лекарства от паскудства»¸ и сокровенно признаться, что он «в свои годы – пацан с самой красивой из женщин».
Женщины шли и шли на сцену, с цветами, с восторженными улыбками, с объятиями. Совсем молоденькие, даже юные, зрелые и зрелые совсем. Все они подолгу стояли рядом с маэстро, смотрели ему в глаза и говорили что-то, говорили из самой глубины души. Им не хотелось от него отрываться. Хотелось, чтобы он выслушал всю их жизнь, поддержал, обнадежил и согрел, - этот сильный, уверенный мужчина с победоносной медью в голосе. Их любимый артист – олицетворение самых заветных и часто несбыточных женских ожиданий.
О чем я могла бы спросить у него в несколько торопливых минут за кулисами? О том, какими он хочет видеть своих четверых внуков. Двое из них уже подросли, а близнецы Дэниэль и Андрей родились совсем недавно, в феврале. О том, какой Розенбаум дед. Замечательный, я думаю. Прежде всего, как культовый пример мужественности и самоотдачи на избранном жизненном пути. Спросить о его гитаре удивительного рокочущего звучания, о товарищах по подмосткам? Впрочем, он сам рассказал о них на своем сайте в разделе «Команда», потому что с большим уважением относится к партнерам. И есть за что: музыканты они экстра-класса. Потрясные импровизации легендарного джазового лабуха Юрия Капетанаки, услышанные на концерте, я не забуду никогда! Задать дежурный вопрос о творческих планах? Да нет никаких планов. Как у самой жизни подлинного мастера, так и у его жизни в искусстве. Он просто думает и чувствует, переживает и реагирует через песню, через свои монологи на глазах современников.
Свой сказ про старого дрозда он посвятил Андрею Макаревичу, а написал, по-моему, и про себя. Про певчего маньяка, что «старел смеясь», «спешил дарить». Про чудака, кого «лишь крылья волновали – не живот», который пел безоглядно и беззаветно, не экономя ни связок, ни натянутых струн, пел «ровно столько, сколько нужно для души». Таким я узнала его в этот щедрый, насыщенный вечер, вечер несостоявшегося интервью.
Приезжай к нам еще, чумовой Александр Яковлевич! Александр Скерцович! Береди и баюкай, круши, тормоши, исцеляй и очищай нас своим удивительным даром! Анастезиолог и реаниматолог по первому медицинскому диплому, Розенбаум - исполнитель, мне кажется, продолжает служить людям именно в этом качестве. Просто в другом формате.
Марина Рыбак
Фото из интернет-ресурсов