Когда прошел первый шок, Вадим, переодетый после ванной в домашнюю одежду отца, сидел с родителями за накрытым столом и нехотя рассказывал:
— Отправили меня в отставку по состоянию здоровья. Давление, знаете ли… А, сказать по правде, должность моя понадобилась начальнику для своего протеже… И вообще... В семье нелады, живем с Валентиной как кошка с собакой. Все как-то не складывается... Хочу начать новую жизнь. Решил поехать к первой жене, на детей посмотреть, ну и так… а она замужем давно. Лишним я там оказался. Куда мне еще податься? Кому я нужен, кроме вас? Примете?
Предыдущая часть здесь: https://dzen.ru/a/YzVJh7MuJC3dyCW5?&
Ирина, приехавшая по звонку родителей, сидела за столом напротив брата, и молча смотрела на него холодными глазами.
На семейном совете был составлен план действий. Наталья Леонидовна отправилась по магазинам, чтобы купить сыну приличную одежду. Кирилл Егорович, надев мундир со всеми регалиями, отправился к начальнику военного госпиталя, договариваться о лечении сына как офицера запаса. Ирина занялась поисками работы для брата. Но, когда все их хлопоты увенчались успехом, Вадим вдруг пропал. Пропали и его ранец, и все купленные матерью для него вещи, и заодно ее дорожная сумка и часть денег из шкатулки. Целую неделю искали сына по больницам, вытрезвителям и вокзалам. Мать слегла с сердечным приступом. Наконец раздался телефонный звонок: Валентина сообщила, что Вадим жив, относительно здоров, вернулся домой, сказал, что родители его «достали» своей опекой. А к телефону подойти не может, поскольку опять пьян.
У Кирилла Егоровича случился гипертонический криз, его увезли в госпиталь, тот самый, куда он накануне ходил хлопотать за сына. А вернувшись спустя три недели домой, он узнал, что стал вдовцом. Жена умерла от инфаркта на следующий день после того, как он лег в больницу. Ирина похоронила маму сама, не тревожа отца и ничего не сообщив брату.
Овдовев, Кирилл Егорович первое время был окружен заботой дочери. Она прибегала к нему почти каждый день, готовила, убиралась, стирала. Всегда сдержанная, Ирина непривычно ластилась к отцу. Погоревав, он потихоньку оттаял, успокоился. В этом ему помогла Лариса Леопольдовна, симпатичная соседка по даче. Одинокая женщина с жизнерадостным характером, она и раньше вызывала его интерес, который теперь перерос в дружбу. Заметив это, дочь забеспокоилась и, сначала осторожно, потом все настойчивее, заговорила о дарственной на квартиру.
В конце концов Кирилл Егорович поддался натиску, оформил дарственную на Ирину. А вскоре, вернувшись с прогулки, застал дома дочку и зятя, устанавливающих замок на дверь в гостиную. Ирина сновала из комнаты в комнату, перебирая вещи.
— Времена нынче неспокойные, жулья много, а ты, папочка, человек общительный, пускаешь в квартиру всяких сомнительных личностей. Под замком вещи сохраннее будут. Я же их никуда не уношу, все так и остается в твоей квартире… ну, то есть в моей. Да и зачем тебе нужна гостиная? Все, что нужно, в спальне есть, там будет удобно, все под рукой. Живи, сколько хочешь, дорогой папочка!
Ссылаясь на занятость, на то, что скоро защита докторской, Ирина стала появляться гораздо реже. Внучка Юля, готовясь к диплому, тоже навещала деда редко. В свое время Наталья Леонидовна неохотно соглашалась посидеть с внучкой, говоря: «Я своих детей сама вырастила, без нянек, и вы своих сами растите». Они с Кириллом Егоровичем чаще ограничивались визитами в гости, да подарками. А теперь внучка жила своей, молодой жизнью, в которую деду вход был заказан. При встрече у них и разговор-то не клеился, и, промаявшись для приличия некоторое время, Юля с явным облегчением убегала по своим, куда более интересным и значимым для нее делам.
Так прошло еще несколько лет. Устоявшуюся жизнь нарушило письмо Вадима. Он писал, что болен, что ему нужна крупная сумма денег на лечение. Кирилл Егорович заметался. Где ему, пенсионеру, взять столько? Написал Вадиму, что такой суммы у него нет. Вскоре получил ответ, всего лишь строчку: «Тогда ты мне больше не отец». Долго сидел с этим листком в руке, обдумывая ситуацию, полный противоречивых мыслей. Решил продавать дачу. Все равно сил на то, чтобы содержать ее в порядке, уже не было, участок постепенно приходил в упадок.
Но неожиданно категорически воспротивилась Ирина:
— Вадим тебя, как всегда, обманывает, все наши деньги он просто пропьет. Отдать ему их все равно, что выкинуть. А у тебя внучка замуж собирается, пусть лучше дача будет твоим свадебным подарком и ее приданым.
Не зная, что предпринять, Кирилл Егорович пошел к знакомому нотариусу. Тот посоветовал дачу продать, а деньги положить на свой счет в банк, под проценты.
— Дочери и внучке Вы уже отдали все, что могли, включая собственную квартиру. Хоть какую-то «подушку безопасности» Вы должны себе обеспечить?! Если Вы отдадите детям последнее, что имеете, вполне вероятно, что сами окажетесь в доме престарелых. А от сына запросите нотариально заверенную выписку из медицинской карты, о том, что он нуждается в платном лечении. Тогда и будете решать, как распорядится своими деньгами. Так Кирилл Егорович и сделал.
Ирина, узнав о продаже дачи, вышла из себя. Всегда холодновато-сдержанная, на этот раз она дала волю эмоциям и ушла, хлопнув дверью.
С тех пор Кирилл Егорович жил один на отведенных ему метрах, заботясь о себе, как умел. Когда становилось совсем тоскливо и одиноко, набирал знакомый номер. Услышав родной голос: «Алло… говорите, я слушаю…» — тихонько вешал трубку.
Продолжение следует...