Четвертый фрагмент из книги Валентина Лоу «Придворные: незримая власть, стоящая за троном» посвящен, внезапно, не герцогам Сассекским, а принцу Чарльзу (и — совсем немного — принцу Уильяму); текст «Чарльз прислушивается к посторонним. Он попадает под чары людей» на самом деле эксклюзивный, живой и местами забавный, а еще он показывает, что эксцентричными умеют быть не только не понимающие британской/монархической культуры американские выскочки :)
«Ричард Эйлард, который был личным секретарем Чарльза в первой половине 1990-х, проводил выходные дома, когда зазвонил телефон. Это был дворецкий Чарльза, Гарольд Браун, который сказал, что принц Уэльский хотел бы поговорить с ним немного позже — вероятно, он позвонит около трех. Ровно в три Эйлард был у телефона в ожидании звонка. В половине четвертого телефон зазвонил — это снова был дворецкий, который сказал, что Чарльз попробует позвонить около шести. Звонки продолжались все выходные, и Эйлард задавался вопросом, возникла ли какая-то серьезная организационная проблема, требующая решения, или, возможно, назревающий бытовой кризис. Может быть, няня сбежала с шофером? Наконец Чарльз дозвонился ему в понедельник утром. «Ричард, — сказал он, — я был на лугу и кое-что нашел. По-моему, это орхидея». Может ли Эйлард определить по описанию, действительно ли это пятнистая орхидея?..»
Чарльз — очень требовательный босс, «даже когда он не следит за орхидеями», рассказывает Лоу, ссылаясь на слова одного из его бывших сотрудников. Он «никогда не доволен собой или тем, чего достиг, и обладает огромной выносливостью»; он «работает всегда, семь дней в неделю, никогда не останавливается и в любой момент может захотеть позвонить вам по какому-то поводу»:
«Телефонный звонок мог раздаться в любое время после завтрака до одиннадцати вечера, даже в канун Рождества. В отличие от праздничной атмосферы в доме его бабушки [NB: так в тексте], офис Чарльза пропитан беспощадной трудовой этикой: он человек с миссией. «Он неустанно подгонял людей. Он был полон идей, всегда просил людей пойти и что-то сделать. Нагрузка его личного секретаря была грандиозной. У него были твердые убеждения — и, что довольно забавно, соответствующий характер. Он редко срывался на отдельных людях. Могло что-то произойти, и он терял самообладание. Он мог что-нибудь швырнуть. В мгновение ока он мог разогнаться с нуля до 60, а затем снова остывал. Некоторые вещи расстраивали его, особенно пресса.
Дики Арбайтер, пресс-секретарь, однажды выходил из дворца с личным секретарем Чарльза на небольшом расстоянии позади принца, когда тот, разъяренный каким-то высказыванием личного секретаря, обернулся и обрушил вспышку гнева на незадачливого придворного. Арбайтер вспоминал: «Я вполголоса сказал: «Если бы кто-нибудь так разговаривал со мной, я посоветовал бы ему отвалить». Это было сказано достаточно громко, чтобы Чарльз услышал. «На его губах промелькнула легкая улыбка, но он меня понял. Единственное, что он мог сделать, — это уволить меня. И он этого не сделал».
За семь лет принц Чарльз сменил пять личных секретарей.
Лоу цитирует книгу Кэтрин Майер «Чарльз: Сердце короля», в которой автор рассказывала о том, что организация работы Кларенс-хауса иногда отличалась «вопиющей неорганизованностью»: сотрудники огромного хозяйства не упускали случая «ударить друг друга в спину», а также могли специально подстраивать мелкие проблемы планирования, чтобы потом «сообщить боссу» о том, как блестяще они их решили. За внимание принца Уэльского шла настоящая борьба: хотя он всегда был настоящим трудоголиком, но все же его время было конечно, и какие-то проблемы неизбежно оставались за пределами его внимания («Если он разговаривает с вами — он не разговаривает со мной; если он читает вашу записку — он не читает мою записку»).
Еще одной огромной сложностью, с которой сталкивались все придворные, работавшие с принцем Чарльзом, была его склонность доверять «советчикам со стороны»:
«За эти годы их было множество. Они нашептывали ему на ухо свои мысли об архитектуре, альтернативной медицине, бизнесе, органическом земледелии, жилье, юнгианском психоанализе, исламском искусстве, тропических лесах, кругах на полях и прессе. Когда Чарльзу было около двадцати, он попал под влияние Лоренса ван дер Поста — южноафриканского писателя, исследователя и мистика, который однажды написал ему письмо, где описал, как он мог бы преобразовать монархию, чтобы она соответствовала новому видению общества, которое вернуло бы индивиду «утраченный природный аспект» человеческого духа. Чарльз не всегда хорошо разбирался в том, к кому следует прислушиваться. Джимми Сэвил, телеведущий и благотворитель, который, как выяснилось после его смерти, был серийным преступником, написал для Чарльза руководство о том, как королевской семье следует обращаться с прессой после крупных катастроф. Чарльз передал его советы герцогу Эдинбургскому, который, в свою очередь, показал их королеве.
Один из бывших сотрудников Чарльза сказал: самым пагубным эффектом таких советников со стороны было то, что они внушали, что его команда плохо справляется с работой. «Принц очень восприимчив к новым голосам, которые говорят ему: «Они мешают вам делать то, что вы хотите. Они сдерживают вас, эти люди в костюмах». Ему нравится, когда кто-то говорит: «О, сэр, они все неправильно поняли, послушайте меня! Я нахожусь за пределами проблемы, я могу видеть ее лучше». Принц попадает под чары людей. Это может привести к реальным проблемам для отдельных личностей».