ГЛАВА 10
...Девушка посторонилась, пропустила оперативника в квартиру.
– Только мама не может сейчас с вами разговаривать. Она больна...
– Кто там, Лидочка? - Слабый голос послышался из-за неплотно прикрытой двери спальни, и после короткой возни на пороге комнаты появилась большая неопрятная фигура.
– Мамочка, тебе же нельзя вставать! Доктор не разрешает! - Девушка подскочила к матери, поддержала ее, не дала упасть.
– Кто это? - Фигура уставилась в незнакомца маленькими заплывшими глаза.
– Это из полиции.
– По папиному делу?..
– Нет. То есть я не знаю... Он только что пришел.
Малышев достал удостоверение.
– Лариса Николаевна, я - старший оперуполномоченный уголовного розыска. Мне необходимо задать вам несколько вопросов. Вы не могли бы уделить мне немного времени?
– Помоги мне сесть...
– Но, мама!..
– Помоги мне сесть... - Женщина отстранилась от дочери, подвинулась к дивану. - И предложи гостю чаю...
– Нет, нет, благодарю!
– Лида, учись быть гостеприимной: принеси полицейскому что-нибудь попить...
Она с трудом уселась на подушку дивана, провалилась в его мягкую спинку. Дочь подложила ей под руку валик, ушла в кухню.
– Я вас слушаю, так что вы хотели спросить?
– Лариса Николаевна, меня интересует ваша подруга, Северцева Ася Владимировна.
– Не поняла? - Глаза женщина округлились, и она, словно приходя в себя, уставилась в гостя тревожно-недоуменным взглядом. - А причем здесь Северцева? Вы разве не по поводу гибели моего мужа пришли?!
Малышев опешил.
– Что?! Ваш муж умер?!!
– Он застрелился. - Глаза женщины налились слезами, и она, пряча, закрывая лицо ладонью, завалилась на бок, затряслась в рыданиях.
Малышев выхватил из рук вбежавшей в комнату девочки стакан, склонился над плачущей женщиной.
Зайцева сделала глоток, отстранилась, всхлипнула.
– Так что вы хотели?
– Когда это случилось?!
– Три недели назад.
– ?!
– Мы в разводе. Потому нам не сразу сообщили. Так вы не по этому поводу?
– Гм… Теперь не знаю... Ну что же, будем разбираться. Лариса Николаевна, давайте с самого начала. Нам известна трагедия вашей семьи. Но только в общих чертах. Мы знаем о ней от других, с чужих слов. Хотелось бы услышать и вашу версию.
Зайцева скомкала мокрый от слез платочек, потупилась.
– Ну что же здесь рассказывать? Случилось какое-то совершенно невероятное, просто дичайшее недоразумение! Моему мужу кто-то прислал фотографии моей якобы измены, и он оставил семью. Точнее... Там, в суде, выяснилось, что мужу уже давно кто-то присылал клеветнические в отношении меня доносы, а эти фотографии и вся эта глупейшая история «с любовным свиданием» была просто последней каплей... Нервы у него не выдержали, и он ушел... А теперь вот « ушел» по-настоящему. Совсем, навсегда. Он больше никогда не вернется!
Зайцева уткнулась в мокрые ладони, сдавленно зарыдала. Дочь, погладила мать по растрепанным неопрятным волосам, отвернулась, скрывая собственные слезы.
– Вы пытались выяснить, кто это мог сделать?
– Нет.
– А предположения какие-нибудь на этот счет есть?..
– Нет. - Зайцева откинулась на диване, запрокинула к потолку красное, опухшее от слез лицо, покачала головой. - Нет.
Она помолчала.
– Я думала над этим. Но...
– Были ссоры с друзьями? Может быть, с коллегами?
– «Коллегами»?.. - Женщина слабо качнулась. - Вы не понимаете, о чем говорите...
Она вдруг смутилась, покосилась на дочь.
– Лидочка, детка, поди к себе в комнату… Мне нужно поговорить с дядей...
– Мама...
– Поди, поди, моя хорошая... Я в порядке. Я больше не буду плакать. Я тебе обещаю.
Лидочка выпрямилась, недобро взглянула на оперативника, молча повернулась, вышла из гостиной, плотно прикрыла за собой дверь. Женщина опустила глаза, вздохнула, облизала губы.
– Понимаете, капитан, это были не просто письма, это были особенные письма. Как будто человек, их писавший, не в замочную скважину подглядывал, а буквально со свечой над нами стоял... Он знал и сообщал мужу такие вещи, о которых никакие коллеги, а уж тем более, как вы выражаетесь, «враги», знать не могли уже по определению. Там, в этих письмах, имелись интимные подробности, которые никому кроме нас двоих не могли быть известны. И потому им нельзя, просто невозможно было не поверить! И я не знаю, я не представляю, как это можно объяснить!
– На самом деле очень просто...
– !!!
– Я почти уверен, что все подробности касались здоровья вашего супруга. Я прав?
Зайцева замерла, потом подалась вперед, уставилась в гостя округлившимися глазами.
– Да. Это правда...
– И вы, безусловно, консультировались по этому поводу у врача. И я уверен, что не ошибусь, если предположу, что этого врача порекомендовала вам ваша подруга... Ася Владимировна.
Все еще не улавливая страшного подтекста сказанного, Зайцева потрясенно уставилась в мрачное лицо оперативника, пролепетала.
– Боюсь, я не понимаю...
- Вы делились с Северцевой, рассказывали ей о проблемах, спрашивали совета...
Наконец, до женщины стал доходить смысл услышанного. Она схватилась за горло, придушенно прошептала
– Яся???!!! Нет-нет... Этого не может быть... Этого не может быть!!! Вы... вы... вы не понимаете... Вы не то говорите...
Малышев подал ей стакан, и Зайцева стала жадно, захлебываясь, пить, не сводя с гостя затравленного взгляда.
– Это ошибка! Яся не могла... Вы даже не представляете, что это за человек! Она столько раз выручала, спасала нашу семью! Много лет назад у мужа открылись две язвы. Куда мы только не обращались! И как-то раз, совершенно случайно, к нам в гости зашла Северцева. Она увидела мужа и сразу все поняла. Она нам порекомендовала врача, но не гастроэнтеролога, не хирурга, а... психотерапевта! Да, да, не удивляйтесь! Оказывается, вся проблема была в давнишней психологической травме мужа. Это когда он, будучи еще военным советником, готовил и принимал участие в боевых операциях. Точнее, на колонну, с которой перебазировался его штаб, напали боевики. Они в упор расстреливали наших ребят. В том числе и из гранатометов. Муж был немногим, кому посчастливилось уцелеть в той страшной мясорубке. Но вид разорванных снарядами тел, горевших останков на всю жизнь отпечатался в памяти. А еще там был эпизод: командиру подразделения осколок вспорол живот, и внутренности вывалились в дорожную пыль. Так вот мужу тогда показалось, что в желудке у этого несчастного имеются две язвы. И представьте, года через два он вдруг заболел и при обследовании у него обнаружили язвы, причем, на том же самом месте, что и у того, погибшего... Состояние Вити было тяжелым. А еще он очень переживал по поводу службы - с таким диагнозом его могли запросто комиссовать. И тут появилась Северцева. Она побеседовала с ним и порекомендовала обратиться именно к военному психологу. Связи у мужа были, он созвонился с кем надо, немедленно поехал на консультацию.
– Помогло?
– Да! Язвы исчезли. Даже рубцов не осталось! Представляете?!!
– Понятно... И с тех пор Северцева стала другом вашего дома...
– Ну а как иначе?!! Она сделалась буквально ангелом-хранителем нашей семьи! Это единственный человек, к которому мы могли обратиться в любое время дня и ночи! Помню, когда у мужа обострилась на ноге трофическая язва, она даже ночевала у нас, чтобы строго по часам делать уколы и перевязки! Вы даже не представляете, что для нас сделал этот человек!
– Боюсь, что теперь представляю...
– ?!!
– Когда у вашего мужа вновь появились проблемы, вы уже напрямую обратились к Северцевой?
– Да. Витя тогда перешел служить в Генеральный штаб. Но и там ежегодные медицинские комиссии были очень серьезными и могли запросто списать его со службы. Надо было что-то делать...
– Муж знал, что вы советовались с Северцевой?
– Нет. Он запрещал.
– Вот как?
– Нет, нет! Это не то, о чем вы подумали. Он ей доверял так же как я - абсолютно, безгранично! Просто... Эти новые проблемы касались очень деликатных моментов. Он считал, что вполне сможет справиться с этим и без помощи моих близких подруг... А Яся к тому же женщина интересная, молодая... Муж стеснялся. Он же совсем не старым ещё был...
– Почему он застрелился?
– Не знаю. Я ничего не знаю...
Зайцева заплакала. Она раскачивалась из стороны в сторону, бессвязно шептала.
– Как она могла... Это же чудовищно... Какая жестокость… Нет-нет... Это невозможно... Я не верю... Я не могу поверить...
И вдруг, выпрямляясь, уставилась в лицо оперативника, твердо сказала.
– Я вам не верю! Это провокация! Она не могла этого сделать! Она не могла так с нами поступить! Вы просто не понимаете, о чём говорите! Вы не знаете этого человека! Я думаю, сейчас повторяется такая же как и у нас чудовищная ошибка! Может пострадать очень хороший невиновный человек! Мне нужно, мне просто необходимо переговорить с ней, объясниться! Возможно, мы вместе сможем разрешить этот зловещий ребус! Я должна позвонить ей! Немедленно!
– Это не возможно.
– Почему?!
– Северцеву убили.
– ???!!!
– Лариса Николаевна, кто вам сообщил о смерти мужа?
– Друзья, точнее бывшие его сослуживцы.
– Фамилию, номера телефонов их дадите?
– Конечно...
– И еще... Лариса Николаевна, вы не помните такого Евгения Лукина?
– Кто это?
– Говорят, бывший школьный друг Северцевой.
– Ах, Женечка! Ну как же! Но я давно ничего о нем не слышала. Яся говорила, он с женой одно время часто приезжал сюда, к родным.
– Где Лукин проходил службу, не знаете?
– Не знаю. Зачем это мне?
– А Ася Владимировна? Она тоже уезжала, жила где-то пару лет…
– Да, я помню. Но потом она вернулась. Родители болеть начали.
– Родители Лукина или его жены живы?
– Извините, я не в курсе.
– Где они жили? Адрес?
Зайцева развела руками, внимательно вгляделась в гостя, и вдруг отшатнулась.
– Вы... вы... вы что же … думаете?..
Скворцов нахмурился. Зайцева потерла виски, внезапно оживилась.
– Можно посмотреть в школьных журналах! Они наверняка еще сохранились в архивах. Или у Нины Михайловны спросить. Она очень активная, со многими бывшими коллегами общается. Они наверняка знают, помнят многих своих выпускников и уже через них...
– Да, спасибо. Я понял.
(продолжение следует...)
Р. S. кто хочет читать все части произведения, заходите ко мне в ленту - один клик мышкой в аватарку (женщину в белом к кружке)