Часть первая здесь.
...После ухода Виктора, Евгений Сергеевич долго и неподвижно сидел в тёмно-коричневом кресле кабинета.
На столе стояла початая бутылка коньяка, настольная лампа, канцелярский набор и непременный атрибут всякого важного человека: семейная фотография в тяжёлой бронзовой рамке.
В такой рамке и оказалась жизнь Евгения Сергеевича в окружении этих людей…
Ерёмин наполнил фужер. Глаза с неприязнью вычленяли по отдельности каждого члена его семьи.
Вот его чопорная жена, Амалия Геннадьевна, в девичестве, Шнайдер, с которой он прожил уже восемнадцать лет.
Кареглазые сыновья: беспечный Илья и мягкотелый Никита, соответственно шестнадцати и пятнадцати лет.
Нет, жену он когда-то любил. Думал, что любил... И детей тоже, пока не случились непредвиденные изменения в его жизни.
…Эта история началась в декабре прошлого года, когда Ерёмина пронзила стрела Амура.
Он увидел в институте молоденькую студентку Катю Кирсанову и пропал.
Влюбился с первого взгляда в это существо в пушистой шапочке с розовыми щёчками.
Катюша была невероятно скромной при своей красоте, и при встрече стыдливо опускала перед профессором ярко-голубые глаза с густыми ресничками.
Волосы её струились по плечам, а очертания фигуры походили на скрипку. Ерёмин и не подозревал, что с ним может произойти такой взрыв чувств! За время преподавания ему, несомненно, нравились студентки, но чтобы так…
Студенты Катюша Кирсанова и Виктор Ступкин приехали в Ярославль из одного посёлка под названием Гордеевка, что под Саратовом.
Им посчастливилось поступить в первом потоке. Студенты из глубинки имели приоритет перед городскими.
Катя и Витя, как многие молодые люди, страстно хотели вырваться жить в город. В городе жизнь кипит, а в посёлке что?
Свиноферма и птичник. Домой их, конечно, тянуло, но только лишь погостить, пообщаться с родственниками и не более того.
… Ерёмин потерял покой и сон, всё время думал о Кате. Он стал искать с девушкой встреч.
Под разными предлогами оставлял её после лекций, нарочно попадался ей на пути по многу раз.
В один из вечеров, когда девушка осталась дежурить в лаборатории своей кафедры, он поцеловал её в пухлые губки.
Она не оттолкнула. Ерёмин в тот момент думал, что умрёт от счастья.
Потому что, если бы она оттолкнула, он умер бы от горя.
Катенька не была избалована мужским вниманием, поэтому ей нравились ухаживания профессора, она даже по-своему полюбила его.
Ей льстило его покровительство, готовность уладить любую проблему. Ерёмин на самом деле совершенно потерял голову.
Стоило девушке лишь намекнуть, что в студенческом общежитии в комнате с тремя девушками невыносимо жить, как Ерёмин тут же подыскивал вариант лучше.
Если у Кати намечался «хвост» по трудному предмету, профессор улаживал с другим преподавателем и это.
Романтическая пора влюблённости постепенно переросла в страсть.
Впервые это произошло в лаборатории физики само собой, так порывисто и стремительно, что они не успели опомниться. Теперь кроме душевного влечения, у них появилось ещё и телесное.
Ерёмину с тех пор перестало хотеться идти домой.
Видеть не мог жены и детей, он постоянно за что-то злился на них.
Внезапно выяснилось, что Амалия Геннадьевна отвратительно готовит, что у неё отвис живот.
Её причёска не подобает профессорской жене, а мрачный взгляд отталкивает мужа.
В общем, Ерёмин мучительно страдал, и не видел выхода из этого непростого положения.
Тысячу раз он хотел бросить опостылевшую семью и кинуться в пучину безрассудства.
Но, всякий раз его что-то удерживало его от этого шага.
Может быть, имя этому «что-то» – трусость, нежелание менять устоявшуюся, удобную жизнь.
Он понимал, что пойти на всё в его случае означало остаться без ничего.
Что он мог тогда предложить девушке? Жениться? Тогда сразу можно забыть о карьере. Он был членом КПСС и уверенно продвигался по служебной лестнице.
Аморальное поведение в его положении было недопустимо: всем известно, что семья – ячейка общества.
Интрижка с восемнадцатилетней студенткой, которая была чуть старше его сыновей, лишила бы его членства в партии.
Ерёмину было что терять.
Сделать её любовницей? Надолго ли это сохранится в тайне?
На другой чаше весов лежало его подорванное душевное состояние.
На лекциях он мог надолго задуматься, провалиться в свои мысли. А потом спохватиться:
«А? Что?» под дружный хохот студентов.
В результате он принял нелёгкое для себя решение: забыть Катю.
Чего ему это стоило, не знает никто.
Лишь Амалия Геннадьевна обо всём догадывалась, и некоторое время ощущала себя словно на пороховой бочке. Ведь речь шла не о банальной измене, а о настоящей любви, страсти.
Но, как женщина мудрая, она не досаждала мужу.
«Не рискнёт», – с каждым днём всё увереннее думала она.
Целых три месяца Ерёмину удалось избегать Кати. Он болел, чернел от тоски и бесконечно прикладывался к бутылке.
На него стало страшно смотреть: не брит, мят и неухожен.
Жена всё это время стойко терпела и старалась не оставлять его одного.
Сменила причёску, готовила только его любимые блюда и не затрагивала больной темы.
Амалии Геннадьевне временами стало казаться, что её тактика начала приносить положительные плоды…
… В апреле, когда весёлая капель забарабанила по жестяным подоконникам, в институте был объявлен сбор всех факультетов.
Студенты и преподаватели сгрудились в актовом зале перед проведением первого всесоюзного субботника.
Декан выступил перед собравшимися с наставительной речью о пользе общественного труда.
«Даже Ленин не погнушался нести бревно! Продолжим эту традицию!» – взывал он.
Ерёмин почти не слушал блистательной речи, сердце выпрыгивало из груди.
Он кожей чувствовал, что она где-то здесь!
Его глаза метались по разноцветной массе студентов, искали, искали.
Наконец Евгений Сергеевич заметил Катю.
Но что с ней, она больна? Глаза девушки обрамляли тёмные круги, лицо было замученное, а под кофточкой едва ли наметился животик…
***************************************
… Он не помнил, как добрался до дома. Всё думал, как он так мог? Как же его угораздило? Что теперь будет?! Такие события в те годы никому не проходили даром...
В ближайшей перспективе было многолюдное партийное разбирательство с разоблачением действующих лиц.
На девчонку надавят, она признается, кто отец ребёнка.
А если его имя выплывет наружу, он пропал…
На следующий день Витя Ступкин организовал ему встречу с Катей.
Разговор выдался на редкость тяжёлым. Евгений Сергеевич уговаривал девушку избавиться от нежелательного ребёнка.
Тянуть не имело смысла: скоро беременность станет заметной, и у Кати начнутся большие неприятности.
Но она только упрямо качала головой, не желая ничего понимать, а крупные слёзы капали на пол.
Катя в глубине души рассчитывала, что ребёнок – достаточный аргумент, чтобы Ерёмин, наконец, женился на ней. Думала, он увидит её с животом, и растает, как сахар.
Но Евгений Сергеевич вовсе на это не рассчитывал, оттого и расстался с ней! Кто мог подумать, что так получится? Ребёнок вовсе не входил в его планы!
Поэтому он продолжал объяснять Кате, что он-то мужчина, ему легче выйти сухим из воды, а вот Кате придётся туго.
– За свою шкуру боитесь? Вылететь с нагретого местечка не хочется!? – выкрикнула Катя.
Ерёмин ушам не поверил, что его кроткий ангел может быть так жесток и выплёвывать обвинения, словно бритвы…
Он окончательно растерялся, не знал уже, какие аргументы использовать, не узнавал «свою Катю».
«Ну, как же эта глупая девчонка не понимает, что станет изгоем в собственном посёлке, если посмеет явиться туда с ребёнком. На люди не сможет показаться, наслушается злых усмешек в спину!».
Но Катя только роняла:
– Нет, нет, нет.
Дело было даже не в том, что ей страстно хотелось заполучить Ерёмина. Нет. Она панически боялась аборта на таком сроке.
В их посёлке был случай: соседка, тётя Валя решилась на криминальный аборт с меньшим сроком.
Всё закончилось заражением крови, в результате чего у неё остались трое сирот. Катя вбила себе в голову, что может погибнуть.
Ерёмину ничего не оставалось, как, соблюдая все предосторожности, снять ей квартиру и дожидаться появления ребёнка...
Он помог устроить Кате академический отпуск на год (по состоянию здоровья) и взял содержание девушки на себя.
Единственное, что от неё требовалось, – совсем не выходить из дому.
Он два раза в неделю с немецкой пунктуальностью забегал к ней, приносил яблок, творога, сметаны, мыла, лекарств, одним словом, всего необходимого, и не забывал вскользь уронить, что ребёнок испортит ей жизнь.
Как только девушка начинала неважно себя чувствовать, Ерёмин с готовностью говорил:
«Вот видишь? От него одни неприятности! И это только начало!».
Катю никто не видел беременной на том сроке, когда живот очень заметен.
В институте, благодаря Ступкину, был пущен слух, что у Кати тяжело заболела мать, и она уехала ухаживать за ней.
Виктор Ступкин свято держал тайну.
Для Кирсановой он был и связным, и доверенным лицом.
Он за двоих рапортовал в Гордеевку, что у них всё в порядке: повышенная стипендия, замечательные комнаты в общежитии, всего по четыре человека и насыщенная общественная жизнь.
… Восьмого октября Виктор прибежал домой к профессору, для виду, с рефератом.
Но в конспирации необходимости не было: Амалия Геннадьевна с сыновьями уехала с ночевкой к сестре Эвелине под Ярославль.
Виктор горячо прошептал:
– У Кати, того… Схватки начались.
Ерёмин забегал по квартире, не зная, за что хвататься.
Он позвонил частной акушерке, продиктовал адрес Кати и велел немедленно явиться.
Взял некую сумму денег на непредвиденные расходы и поехал с Виктором в квартиру.
... Девушке было совсем плохо.
Нездоровый румянец покрывал щёки, глаза лихорадочно блестели. У бедняжки час назад отошли воды, и она страдала от волнообразных схваток.
Катенька оживилась при виде пришедших и прошептала:
– В больницу, пожалуйста… Отвезите меня в больницу…
– Да ты в своём уме?! – прикрикнул Евгений Сергеевич. – Для чего ты полгода скрывалась? Чтобы так бездарно засветиться в больнице и, тем самым, прогреметь на весь Ярославль?! Ты рожаешь дома.
– Ой, нет, – испугалась Катя. – Мне так плохо, страшно… А вдруг я умру?
– Сейчас подойдёт акушерка, потерпи немного, – мягко проговорил Виктор. – Скоро всё будет позади. – Он гладил её по голове и успокаивал, как умел, до самого прихода акушерки.
– Всё будет хорошо, мы, гордеевские, крепкие!
Но он ошибся.
Роды выдались на редкость тяжёлыми и продлились бесконечно долгие сутки.
Малыш шёл ягодичками и застрял. Катенька уже ничего не соображала от продолжительной боли, перестала работать и приготовилась умирать.
Она почти ненавидела ребёнка, который так мучил её.
Акушерка сама перепугалась не на шутку, засудят ведь за загубленную душу, как пить дать.
Она то и дело крестилась и обращалась к потолку: «Спаси и сохрани!»
Мужчины нервно мерили шагами полы квартиры, не смея переступить порога Катиной комнаты.
Но тут вмешались высшие силы, мальчик всё же родился и закричал.
– Ну, вот и всё, – подвела итог акушерка. Она оставила роженицу отдыхать одну после тяжёлых родов. Малыша унесла в другую комнату, хорошенько рассмотрела и сообщила мужчинам, нерешительно мявшимся у двери:
– Подойдите сюда. Всем хорош малец, только пальчика на ножке нет!
На лицах мужчин отразилось удивление, но с разными оттенками:
Ерёмин открыл рот и замер, с его прежними детьми было всё в порядке, а Виктор Ступкин задумался
Бедному малышу даже не купили распашонку.
Пришлось рвать наволочку, проделывать в ней дырки для ручек и надевать…
Акушерка обещала не оставлять Катю и помочь ей восстановиться после родов.
После недолгих сборов, она покинула квартиру, получив от Ерёмина достойную оплату.
*************************************
...Сразу после рождения ребёнка Катя и Евгений Сергеевич расстались. Не могли общаться, как прежде, после пережитого.
Прошло десять лет.
За это время многое изменилось.
Катенька превратилась в интересную женщину со статной фигурой и совершенно несносным характером...
Продолжение следует...
Дорогие друзья, если повесть вам нравится, не забывайте ставить лайки и писать отзывы.
Подписывайтесь на канал.
У нас тут здорово!
С теплом, Ольга.