Потерпев вторичное фиаско с санжаком престолонаследника, Мустафа справедливо озаботился укреплением своего пошатнувшегося имиджа. Правда делал он это вяло и лениво, но все-таки делал.
Шехзаде предлагает маме открыть собственный вакф, чем повергает ее в полное недоумение. Действительно, зачем тратить деньги, если ты наследник, тем более, что других претендентов на трон нет и не предвидится.
Примерно так можно расшифровать туманный ответ Махидевран султан. Она сказала, что Мустафе не надо ничего никому доказывать, он и так наследник. Это звучит как нежелание кормить всяких голодранцев, все равно всех не прокормишь.
Вот янычары – другое дело, хотя и они могли бы бесплатно поддерживать и любить ее благородного сына. Если перевести средства, потраченные на любовь янычар, в тарелки, то можно весь дворец сервизами забить.
Махидевран и благотворительность вообще слабо совместимые понятия, то есть, они совмещаются лишь в обратном направлении. В свой адрес султанша с удовольствием приняла бы взносы от граждан, а делиться с неимущими, ну совсем не ее. Махидевран была экономной дамой в отношении собственных средств.
Бюджет гарема потратить за месяц ей не составило труда, а пополнить его своим золотом она и не подумала поскольку считала коммунизм уже построенным в отдельно взятой стране и для отдельно взятого человека – ее сына. Махидевран была уверена, что ее отпрыска все просто обязаны поддерживать и взрастила это светлое чувство в Мустафе.
Но и прикормленных янычар шехзаде не сумел использовать по назначению. Естественно, что люди, регулярно получающие вознаграждение за то, что выкрикивают нужное имя, придут поприветствовать своего кормильца, тем более, что далеко бежать не надо - он едет мимо. Все вполне объяснимо – это их благодарность и надежда на получение новых бонусов. Они пришли показать, что не зря ура кричали.
Ко всему этому следовало относиться спокойно и не принимать энтузиазм клакеров за чистую монету. Мустафа и его мама приходят в неописуемый восторг от этого зрелища, словно не знали, чем вызвана такая преданность.
Эта вечная игра даже перед самим собой отрицательно повлияла на продолжительность жизни старшего шехзаде. И он и мама года не хотели думать хотя бы на шаг вперед и ждали, когда их проблемы самоустранятся усилиями третьих лиц. Но и действия этих лиц не могли вечно происходить без участия самого Мустафы.
Старший наследник делает ставку на армию, непредсказуемого Хайретдина пашу, и верховного жреца муфтия, что подразумевает активные действия со стороны его поддержки. Не будут же янычары вечно бегать с воздушными шариками в руках в ожидании его правления, они заточены на решительные меры.
С муфтием тоже все было не слава Аллаху. Этот товарищ настолько активно показывал свое недовольство действующей властью, что раньше времени получил направление на заслуженный отдых.
То есть, вся группа поддержки была слишком активна чтобы ждать в засаде удобного случая.
Шехзаде принимает помощь от мифических братьев Михринисы, Атмаджи, и неведомой команды, но делает вид, что не в курсе, с какой целью эти граждане замышляют переворот. Вроде как Шакера агу собираются сместить.
Пири Рейсу и его сподвижникам следовало припереть к стенке Мустафу и выяснить у него, собирается он все-таки огорчить папу, или нет. В этом случае они могли бы вовремя сменить направление и не пострадать от идиотского поведения своего ставленника.
Вечная боязнь испачкать белый плащ очень подвела этого наследника.
В самый ответственный момент он вдруг вспоминает что любит папу и уходит в сторону. Но в этом случае не стоило пугать повелителя войском, сидел бы уже тихо в своей Амасии и ждал, когда Селим споткнется.
Основной проблемой Мустафы была открытая демонстрация повелителю своей силы при отсутствии смелости взять на себя ответственность за то, что предпринимает для него окружение.
