Давно это было, в зиму 1984 года, когда военная судьба закинула старого капитана в один из поселков БАМ, назывался он ДСЗ, рядом с ж\д станцией Хурмули. Надо сказать, что сам поселок ничего из себя не представлял, две длинные улицы тех, кто отсидел в местной зоне, а освободившись, осел в тех местах, работая в ЛПХ по заготовке леса или тех, кого не расстреляли еще после войны, как пособников фашистов и они, так же отсидев свои сроки, осели там. Куда ехать? Сроки были не маленькие и на их малой родине уже многое поменялось, да и ворошить старое уже никому не хотелось. В общем, попал я с ротой солдат в те края, с задачей так же заготавливать лес и изготавливать из него комплекты мостов, как резерв, на случай войны. Леса в тех краях было много, в основном это лиственница и лес был очень хороший, сейчас такого уже и не найти, от 40 см. первый рез, а комель, не всегда и проходил через пилораму, а это 55см, и его приходилось подрубать, хотя сразу делали и откомлевку. А сам ДСЗ представлял из себя зону, в которой трудились осужденные. Как нибудь позже, мне удастся написать книгу об этом, т.к. там было много что интересного за тот не полный, год жизни там, но пока вот об одном случае, связанном с Китаем. Хотя стоит отметить, что на 9 мая, 1985 года местные националисты, хохлы и их дети и те, кто еще парились в зоне, все же подняли мятеж, опрокинули часового на вышке, вместе с заборами в 6м. высотой и рядами колючей проволоки. Их загнали по баракам, но вот все же было такое, еще в СССР и далеко от Украины, и я не только был всему этому случайный свидетель, но став им, сам взял в руки оружие, возможно, это и остановило тогда всех. Потом по мне разбирались, но все же я был офицер СА, а не их скажем так клиент, то оставили в покое. Они ранили сержанта роты охраны, когда мы подбежали, и вот этого уже я не мог стерпеть, помня устав СА!
Морозы зимой там стояли жуткие за -55 градусов! И вот в один из морозных вечеров, идя от своего полевого завода, я увидел, что на опушке леса, в темноте, кто – то с трудом пробирается по снегу, и что – то тащит еще вдобавок к дороге. Я решил помочь этому человеку и по пояс в снегу с трудом, но добрался до него. Это оказался уже совершенно не молодой человек, который тащил из последних сил срубленную им березу, видимо на топорища. Подойдя к нему, я сказал: отец, давайте, я вам помогу! На что в ответ, услышал: ххххххххх, короче, без всяких предисловий, он сразу посла меня по известному адресу. Развернувшись, я и пошел на дорогу, оставив его в сугробе и вспоминая, что там все старые люди, это бывшие бендеровцы, которых я и поминал про себя, не злым, но емким словом! Кто это был, я не знал, и мне было там чем заниматься, поэтому эта история стала забываться. Но вот уже ближе к весне, директор ЛПХ, попросил меня отремонтировать внутри баню, т.к. у них в поселке нет доски, несмотря на то, что они ее пилят много, но это все на территории зоны и вывезти на свои нужды, не простая задача. Надо сказать, что и мы с солдатами так же мылись в этой бане. Я согласился, но сказал ему о том, что у меня доска только свежепиленная, а это не очень хорошо, я дам ее, но вот ремонт внутри бани все же пусть делают его люди, что бы потом местные не валили на солдат, что они плохо что – то седлали из свежеспиленной доски. На этом и порешили. В один прекрасный зимний день от него пришел не молодой мужичек и представился мне, что его послали за досками, и что его зовут Ванька. Как минимум он мне годился в отцы, поэтому я спросил его отчество, на что он мне ответил, что б я звал его так, т.к. у него начальника зовут по имени отчеству и ему 80 лет. Мне на тот момент уже самому было 30 лет и неудобно было не молодого человека звать Ванькой, но зная, их уголовные порядки, я не стал сопротивляться, рассчитывая, что мне не придется с ним больше общаться. Взяв необходимое количество доски, и пару солдат, мы приехали к мастерской, что бы разгрузить машину, а я решил зайти посмотреть и саму мастерскую, что бы не трястись на холоде. Каково же было мое изумление, когда ввалившись во внутрь, с клубами морозного воздуха, внутри я увидел того старика, который меня послал несколько месяцев назад. Он подошел и поздоровался со мной, на что уже я послал его без предисловий по известному адресу. Ванька, поняв, что намечается шухер, быстро смылся, что бы не попасть под раздачу и мы остались вдвоем.
- ты что обиделся тогда на меня, что ли? Спросил он.
Нет, конечно, ответил я. Что на тебя обижаться – то? Тебе жить осталось наср..ь, на две затяжки! Бендеровец? Спросил я его.
- Нет, ответил он.
И что не виноват и сидел тут просто так? Снова стал доставать я его.
- Да нет. Я не сидел вообще, отвечал он.
А как же тогда тут оказался, спросил я его? И почему не на пенсии?
- Так потому не на пенсии, что нет стажа, вот и дорабатываю последний год.
Да, говорю я, тут таких жалобных историй за полгода я наслушался, что хоть слезы самому лей! И все безвинно осужденные!
- Да, говорит он, тут много бывших бендеровцев, предателей, полицаев, но я к ним отношения не имею.
Воевал на чьей стороне, спрашиваю его, что бы выяснить, как же он сюда попал.
- Да, не воевал я вообще, говорит он и не знал, что была такая тяжелая война, а узнал о ней уже года через 2-3 после ее окончания.
Почему не знал? Спросил я его
- жил в Китае, говорит он, там было не до этого, да и не было у нас ни радио, ни газет в то время.
А как попал в Китай и когда? Уточняю я.
- в 1921 году, из Забайкалья, хозяин перегнал нас с табуном лошадей, говорит он.
И большой был табун? Спрашиваю его. Убежать не пробовали? Сколько было вам лет тогда?
- было мне тогда, говорит он, 16 лет. В табуне было около 2000 хороших лошадей, дорогих. Я не пробовал бежать. У нас двое пробовали бежать. Неделю их искали в тайге, привели, раздели догола, привязали к дереву на муравейнике, а мы сидели ждали, пока их комары и муравьи не разнесут по кусочкам. После этого бежать уже никто не хотел.
И куда же вас перегнали с табуном?
- перегнали в Китай, там хозяин с властями, видимо договорился, и нам выделили землю. Мы выкопали замлянки и там жили, потом поселок разросся и стал большим. Жили только русские, никого больше не было. Те, у кого не было крови на руках, когда прошло несколько лет вернулись в Россию, но мне не куда было возвращаться, да и денег не было на это. Богатые уехали в Америку, у кого были деньги, но кто беднее, уехали в Австралию, а остальные так и жили в землянках. Повзрослели, сами женились, пошли дети и работали, работали, с утра до ночи. Хватало всегда только на то, что бы не умереть с голоду, одни штаны и одна рубашка. К 1947 году мне удалось заработать денег и купить себе лошадь. Думал, что мечта сбылась и буду богатым, уже и дети стали взрослеть, сын помогал уже! Через два года купил вторую лошадь, стали откладывать, появились деньги. Но, потом два года неурожай, первый год еще пережили, кое -как, сам чуть с голоду не умер, а лошадей –кормилиц, кормил до весны. Главное было пережить зиму до травы. Но вот второй год, опять страшный неурожай, и что бы купить семенное зерно, пришлось продать вторую лошадь. Если бы не жена, наверно бы умер, но она говорит, что еле ноги волочишь, до весны не дотянешь, а как же мы тогда без тебя, умрем, нам не выжить. Этим и выжил! А тут объявили, что на ком нет крови, приглашают в СССР, на целинные и залежные земли, в Казахстан. Мы продали все, купили вторую лошадь, и всей семьей поехали в СССР. В Казахстане поднимали целину такие как мы, из Китая, и нас были сотни тысяч!
Да ну! Удивился я, может быть все же меньше? Решил уточнить я у него. Там же комсомольцы ехали со всего Союза!
- Ваши комсомольцы там только свадьбы устраивали и песни пели! Мы со старшим сыном там на наших двух лошадях зарабатывали денег, что их некуда было складывать, был целый сундук под кроватью. Больше, перевозили зерна, чем взвод комсомольцев! Им за это давали ордена и медали, а нам, как целина закончилась, не разрешили выезжать никуда, или здесь оставайтесь, или вот сюда на БАМ. Ну, мы и поехали сюда, тут все же лес есть, а там кругом степи и поля. Вот у меня есть сын, примерно твоего возраста, скотина конченная, до весны додержу и выгоню, как собаку на улицу.
Отец, как же так, сына и на улицу, пытался заступиться я за его сына, которого в глаза не видел.
- Выгоню, как отрезал старик! Не умеет жить! Что сейчас не жить? Хлеб в магазине продают, у нас две программы показывают по ТВ. Он работает на лесоповале, получает огромные деньги, три раза был женат, детей нет и все пропивает…
Весь остаток зимы, я ходил к этому дедушке слушать о его жизни в Китае и о их мытарствах там, о том, что стало с теми, кто не поехал на Целину и остался жить в Китае. Как над ними издевались китайцы, а многих и просто замучили на смерть! Мы с ним подружились, несмотря на то, что первая наша с ним встреча была такой кусачей. Приехав к себе в полк и рассказав о том, что Целину поднимали не комсомольцы, а вот такие бедолаги, как мой новый знакомый, мне не сразу поверили( напомню, был еще только 1985 год!). А когда я рассказал о том, что и БАМ строили не комсомольцы а жулики и насыпь и часть ветки была готова еще до войны, что при наступлении под Сталинградом, с этой ветки снимали ж\д мосты и везли туда, со мной попытался переговорить секретарь парторганизации на эту тему. Мы с ним не поняли друг друга тогда, и они с тех пор ко мне всегда относились настороженно, но офицеры всегда выбирали меня в партактив! Сегодня, конечно, все это давно есть в интернете и никого уже не удивить многими фактами. Но мне довелось видеть живых свидетелей той, страшной нашей истории, прошлых лет и я с величайшей осторожностью отношусь ко всему, что делается сегодня, а память об этом человеке и тех бедолаг, с кем мне пришлось самому, еще пацаном, пилить лес в Кайском ЛПХ и ВятЛаге, я сохраню до конца своих дней. Не дай Бог, пережить это нашим детям, внукам и правнукам, когда наши отцы жрали по весне осиновую кору и ворон, а кошки пропали все почему – то. Когда уже у нас на леспоповале, от пробегающей за штабелем собаки, оставался только ее жалобный лай, а сама она оказывалась в ведре, которое уже стояло на паяльной лампе летом или на костре зимой!
Станислав Петрашко
7 октября 2022 года.