ГЛАВА 1
...Дежурный, придерживая пальцем жесткую полоску жалюзи, приник к образовавшейся щели, следил за кем-то на улице
– Ты кого там пасёшь? – Напарник на секунду оторвался от бумаг, вгляделся в застывшую, словно в засаде, фигуру.
Капитан не ответил, посветлел лицом, восхищенно покрутил головой.
– Вот это краля…
Все немедленно оставили дела, подошли к окну.
На тротуаре, лицом к ним, стояла высокая красивая девушка. Запрокинув голову, она смотрела куда-то вверх, по-видимому, на окно третьего этажа управления, сдержано улыбалась. То и дело смущенно поправляя шаль, она машинально теребила бусы, и неожиданно быстро оглянувшись, - не видит ли кто, – поцеловала на руке обручальное кольцо. С кем-то прощаясь, она пошевелила хорошенькими пальчиками, повернулась уходить.
…Девушка шла, словно по струнке, красиво переставляя стройные ноги, с достоинством откинув назад большую, с высокой прической, голову. Несильный порыв ветра рванул на ней лёгкую шаль, на секунду обнажил молодые упругие плечи, крутые бёдра. Капитан с шумом втянул слюну.
– А жопа, как у кобылы… Так и играет, так и играет… Темпераментная, наверное… Засандалить бы ей…
Прапорщик, возвращаясь на место, не зло ухмыльнулся
– Ага... А потом тебе самому Ткачев так «засандалит»…
– Не понял?!
– Эта баба - его жена.
– Как?!!
Все немедленно оторвались от окна
– А первую свою он куда дел?!
– Бросил.
– Развелся?!!
– Да.
– Гонишь?!!
– Да не верещите вы! - Прапорщик метнулся к двери, выглянул, огляделся по сторонам, придушенно ругнулся. - Услышит же...
– А ты колись, давай! Где он эту цыпу нашел?!
– Говорят, она - следачка из районного управления. После университета туда распределилась. Он увидел, и закрутилось...
– Так он же старик совсем!
– Ну, ни такой уж и старик...
– Псс... А лет ему сколько? Под шестьдесят, небось...
– Сорок.
– Ага... Значит, мне - двадцать восемь... - Седой, несколько уже обрюзгший старшина, саркастически ухмыльнулся.
– А выглядишь моложе...
Все опять засмеялись.
– Правда, сколько ему?
– А я знаю? Но не старый. В отставку не собирается, приемника не готовит. Вот Катеринчук - тот старик. Лет на десять старше. Так что Ткачеву от силы полтинник...
– Все равно для неё он - дед. Как же это ее так угораздило, а?
Прапорщик многозначительно подкатил глаза, протянул фальцетом.
– «Ля мур, ля мур»...
– Они вместе живут?!
– Говорю тебе, женаты. Уже и ребенка родили.
– Да ну?!!
– !!!
– !!!
– !!!
– Сына?! Дочку?!
– Сына. Между прочим, это его первый ребенок.
– Назвали как?
– Тебе зачем?
– Интересно...
– Я ему не кум...
– А бывшую куда он дел?!
– А куда ее денешь?.. Живёт, наверное, где-нибудь...
– Одна?
– Она мне не докладывала.
– На дурке она.
Все немедленно замолчали, уставились в молчавшего всё это время ефрейтора.
– Ты откуда знаешь?
– Жена там работает. Она у них лежит.
Все нахмурились.
– Сначала, рассказывают, когда он ушел, она травиться пыталась — таблеток каких-то наглоталась. Еле откачали. Теперь вот периодически попадает,..
– Из родных кто-нибудь есть?
– Какая разница. Сестры, племянники - это все равно не семья. Жаль бабу...
– Даа-а-а... Так наш Ткачев, оказывается, того... гад?..
– Почему гад? Человек. Такой же как все. Или, думаешь, если - генерал, то уже какой-то особенный?
– Просто не ожидал от него... Верь, любого могу представить в этой ситуации, только не его...
– Почему?
– Сильным казался...
– Не понял?
– Ну, из тех, кто через себя переступит, а другого не обидит. А он... Это предательство.
– Какое же это предательство? У него ребенок.
– И что?
– А вдруг это любовь? А любовь многое прощает.
– Многое, но не всё. Он же человека убил, неужели не понимаете? Он эту несчастную бабу живьем в могилу уложил...
Все опять замолчали, потупились. Наконец, не выдерживая, старшина рубанул рукой воздух.
– А я не согласен! Вот как хотите!
– С чем не согласен?
– Ну что это... что мы за кого-то там "в ответе"...
– Считаешь, подлянка - это нормально?
– Смотря, что считать...
– Ну-ну... Давай,пофилософствуй...
– Не наезжай. Это мое мнение. Имею право...
– Может, поделишься?..
– Зачем? Всё равно не поймете.
– А вдруг...
– Тогда скажи, почему человек не имеет право на личную жизнь? Почему он все время должен оглядываться на чье-то дурацкое мнение, думать, что о нем скажут другие, сверять свои поступки с неизвестно кем придуманными «правилами»?! Почему он не может просто жить и быть счастливым, а?
– У тебя тоже проблемы?
Старшина помрачнел, заходил желваками.
– Если это можно назвать «проблемами»... …Мой брат в свое время встречался с бабой. Она была старше его. Намного. К тому же его бывшая классуха...
– Кто?
– Учительница. Литературу у него преподавала. Как они там снюхались и как долго встречались, не знаю. А только когда местные про это узнали, так просто взбеленились. Несчастную тётку буквально затравили: из школы уволили, в газетах с десяток фельетонов напечатали, даже телевизионщики приезжали - приглашали на какое-то «шоу». И, само собой, родня подключилась: наша мать её постоянно выслеживала, дралась, за волосы таскала, а уж ругани было, скандалов...
– Чем закончилось?
– Повесился брательник. Достало всё...
– Дурак. Кому он этим что доказал?.. А Россия большая... Мог бы уехать.
– Ага, с тобой не посоветовался...
– Не лезь в бутылку. Я так сказал... Но и это не выход.
– А я и не об этом. Вот Ткачев... Ну, развелся он со своей бабой... Ну, бросил её, другую нашёл... Кому какое дело?
– Не скажи. Если бы у человека было сто жизней, то тогда, да... Тогда, конечно... Тогда зачем печалиться, если можно начать всё сначала? А так...
– Что так?
– А так он женился, приручил человека, привязал его к себе, попользовался, а потом бросил. Как старую ненужную вещь. Считаешь, это правильным?
– Это мерзость.
– Тогда почему оправдываешь?
– Ты не понял. Мерзость, когда разведёнка считает, что ею «пользовались». Когда она считает, что ей кто-то чем-то обязан. Таких не переношу на дух. И Ткачева понимаю. Давно надо было эту суку бросить. И это не она - жертва, не она - «вещь», а - он. Типа, она имеет на него «все права». Какие права?! Кто ей когда их на него делегировал?! Если «муж», то что? И не человек уже?! Бревно бесчувственное?! Или чья-то «личная собственность»?! Я помню, как она сюда прибегала... Ухх-х-х... Убил бы тварь. Органически не переношу людей, не имеющих в себе достоинства. На что надеялась? Что он «одумается» и «вернётся»? Хм... Ну и как после этого, после таких её «концертов», опять вместе жить?..
– А если она его любит?!
– Брось! Любит... Ага... как же... Как собака пятую лапу. Да себя она любит! Только для себя и старается. Когда любишь, так себя не ведёшь. О себе забываешь. Смысл жизни только в служении любимому человеку. Всё подчинено этому! Даже... даже собственная жизнь! Кажется, нет такой жертвы, которую не принёс бы, только чтобы ему было хорошо. Да и за жертву, за подвиг это не считаешь вовсе. Такие поступки - это прежде себе в радость. Делаешь хорошо ему, - а поёт собственная душа. Внутри светло, даже солнечно всё. И не живёшь - летаешь. И неважно рядом твоя любовь или нет; с тобой или с другим... А здесь? Говорят, она самому Президенту писала: дескать, как такой «развратник», «упырь» может людьми руководить, такую должность занимать?.. И крыша у неё поехала не от любви, а потому что бабки, жалование своё, он теперь не ей, а другой носит, с той делится. А ещё это удар по самолюбию. Как она по салонам своим будет теперь шастать?, с подружками встречаться?.. В каком качестве?! Раньше она - пуп земли. Как же... Сама жена начальника управления края... Подумать только! Такая шишка! Все перед ней пресмыкались. Всё замирало, когда она шла. А она не шла - парила! А теперь приземлили. Вот и бесится.
– Ну, ты, Лёха, даёшь... - Все с любопытством уставились в некрасивое лицо, удивляясь, что этот, похожий на «колхозника», недалёкий и туповатый служака может, оказывается, так глубоко чувствовать, иметь такие мысли. - А свою бабу любишь?
- Нет. - Старшина поморщился, вяло отмахнулся. - Ну чего вскинулись?..
– Нахрена женился тогда?
– Как все...
Дежурка опять ожила, зашевелилась. Старшина ухмыльнулся.
– Вот только не надо говорить, что вы своих любите...
– Не обобщай. Чего ты за всех расписываешься?!
– Не за всех. За всех не знаю. И даже верю, что кто-то счастлив. Но таких мало. Больше равнодушных. Когда живут, как по течению плывут. Когда «просто женились», «просто детей родили», «просто на службу ходят»... Одним словом, волынят жизнь. Таким и в диковинку, что кто-то не хочет, не желает так жить.
– А сам бросил бы детей, ушёл?
– Даже вопроса не стоит. - Старшина лениво потянулся, зевнул. - Было бы только куда...
– К матери переезжай...
– Нее-е... Не хочу. Терпеть не могу. После той истории с брательником - глаза бы не смотрели. Хорошо, не близко живём…
– А жена?
– Корова. Этой вообще ничего не надо - только дети и жрачка...
– Ну, ты даёшь… Мне казалось, вы хорошо живете.
– Как все. Хм... До первого «приключения»...
– И что?.. Действительно, мечтаешь?..
– Нет. Не люблю воздушных замков строить. Даже в мечтах. Кому я с такой наружностью нужен? Приличная баба в мою сторону и не посмотрит. А «деревня»... Так я и сам «село»... Я красивое, изящное люблю, к гламуру душа тянется. А ещё к высокому. Очень высокому! Не могу объяснить... Но иногда такая тоска берёт... И я Ткачева понимаю. Правильно мужик сделал, что через «скуку» свою переступил. Сколько той жизни?.. А так хоть поживёт...
Все задумались, замолчали, потом украдкой вздохнули, вернулись к обязанностям.
ГЛАВА 2
…Эксперт вытер руки, кивнул на труп.
– Ну что тебе сказать?.. Повреждения все прижизненные.
– То есть?
– Да живьем закопали...
Панафидин присвистнул.
– Причина смерти?
– Механическая асфиксия. Бронхи, легкие, трахея, носовые пазухи забиты землей.
– Мучилась?..
– А то...
– Что по времени смерти?
Корзинкин пожал плечами.
– Трудно сказать... Тут ведь свои нюансы. Сильно выраженных изменений в тканях еще нет.
– А это? - Панафидин кивнул на глубокие на теле раны.
– Говорю тебе, прижизненные.
– Думаешь, пытали?
– Ну не сама же она себя на полосочки резала?..
– . . . . . . . . . . . .
– Дааа-а-а... натерпелась баба...
– Насиловали?
– Представь, нет. А ведь, по идее, должны были...
– ?!
– Красивая. Одна фигура чего стоит...
Панафидин уставился на страшный, слегка тронутый тленом серо-пепельный труп, в очередной раз поражаясь способности Корзинкина замечать в своих «клиентах» людей...
– Так что там по времени смерти? Точно сможешь сказать?
– Не сходи с ума. Здесь тебе не киношный сериал. Это у тамошних «экспертов» - «плюс-минус пять минут...»
– ?
– …Только дата и то приблизительная: двое суток. А уж когда именно он ее закопал: пять ли дней или неделю назад, вечером или с самого утреца сподобился - это уже по вашей части. Ищите.
– Не понял?! Хочешь сказать, она, закопанная, могла оставаться живой еще в течение стольких дней?!!
– Хм... Так ведь в этом-то и фишка, в этом и прикол такой казни. Надо полагать, потому и закапывали, а не сразу убили, чтобы нескоро концы отдала...
– ?
– Все зависит от организма: иные такие могилы по несколько дней шевелятся и стонут...
(продолжение следует...)
Р. S. кто хочет читать все части произведения подряд, заходите ко мне в ленту - один клик мышкой в аватарку (женщину в белом в кружке)