То, что у меня довольно необычное отчество, я осознал рано.
Лет в 12 я озаботился этим вопросом, изучая паспорт отца. Там было написано, что он Альфред Иванович. Хотя всю жизнь звали его Олег. Олег Иванович. Мама называла – Алик.
Хотя обращались и так, и так. Бывало и Альфредом Ивановичем. Но редко.
Привело это к весьма забавным сценам, особенно во второй половине жизни, когда пошли всевозможные юбилеи и чествования.
Одни гости, которые знали его десятки лет, произнося тосты в адрес отца, обращались к нему – «Дорогой Олег Иванович», а другие – «Дорогой Альфред Иванович».
Так как отец мой очень разносторонний человек, проживший разнообразную и богатую жизнь, собравшиеся за столом не всегда были знакомы между собой и знали его в разные периоды жизни и карьеры.
Это приводило к неловким ситуациям, когда неизменно возникал шепоток за столом, и гости пытались выяснить у рядом сидящих – а кого, собственно, поздравляет тостующий?
Когда всё выяснялось, потрясены были и те, и другие, и это ещё долго служило предметом обсуждения за столом.
Конечно, кроме тех, кто был посвящен в тайну имени моего отца.
И вот, лет в 12, я поднял этот вопрос.
Меня слегка беспокоило то обстоятельство, что когда-то, хоть и очень нескоро, меня будут называть по имени-отчеству, и не создаст ли мне это в жизни каких-то дополнительных проблем.
Я задал прямой вопрос отцу и брату.
Хотя, в большей степени брату, поскольку он меня на двенадцать лет старше и был уже вполне взрослым человеком, по крайней мере мне так казалось.
Было интересно, как он живет с этим отчеством.
Папа стал говорить что-то про тридцатые годы, но я не очень понял, почему тогда было нормальным делом давать такие имена.
Семья у нас с юмором.
Я бы сказал, что даже с очень большим юмором.
Брат долго и пристально смотрел на меня и нашел следующий ответ.
Он сказал:
- Ты знаешь, у бабушки, ещё до отца и тети Нины, были двойняшки (я ничего не знал об этом в силу возраста). Они умерли грудничками. Так вот, одного звали – Электрон, а другого - Протон.
Он сделал паузу.
Глаза мои расширились, а рот открылся от удивления.
Брат дождался пока эта мысль устоится в моей голове, и я проживу маленькую воображаемую жизнь с этими отчествами, и добавил:
- Так что радуйся, что ты не Электронович или не Протонович.
Я был рад.
Вопрос этот меня оставил навсегда.
Я вырос. И вот, придя в институт, я оказался вынужден так часто слышать свое отчество, как никогда.
Я совершенно на это не рассчитывал.
Наши педагоги, буквально с первой встречи установили такое правило – мы должны были обращаться друг к другу, и они к нам, только по имени-отчеству.
Решение это имело особый смысл, но привело к тому, что для нас стало привычно, приём довольно рано, что к тебе обращаются по имени-отчеству.
Конечно, вне занятий мы звали друг друга по именам. Или прозвищам и кличкам, как это часто бывает в молодости.
Они не были обидными. Коллектив у нас был дружный и единодушный.
Но вот меня, с подачи моего близкого друга, стали звать – Альфрэдыч.
К моему глубокому удивлению, всем очень нравилось моё отчество.
Потом я узнал, что моего брата в институте называли точно так же.
В общем, для своих сокурсников я так и остался Альфрэдычем на всю жизнь и по сию пору.
Чему я очень рад.
Это всегда было и есть что-то очень теплое.
Гораздо теплее, чем просто – Леха.
Но тогда я ещё не знал, как мое отчество мне поможет в жизни.
Дело в том, что мне довольно рано довелось работать на руководящих должностях.
Брату, кстати, тоже.
Мы оба всегда очень молодо выглядели. Это генетическое.
И вот это мешает, когда ты начальник, тебе 35, а выглядишь ты на 25.
Тебя невольно воспринимают как мальчика. Несерьезно.
Я пострадал от этого меньше.
А вот брату пришлось несладко.
Да и начальником он был гораздо большим, чем я.
Он просто приходил в бешенство иногда.
Кроме того, у брата был одноклассник. У него было отчество – Адольфович.
Наши отцы были примерно ровесники.
Я еще тогда подумал – какого же пришлось парню после войны с таким именем.
Если, конечно, у него не было запасного как у нашего отца.
Мне моё отчество помогало. Когда представляешься, стоит назвать себя по имени-отчеству, и отношение меняется.
Я никогда не мог этого объяснить, но моё отчество меняло отношение ко мне. Вызывало какое-то уважение и говорило о том, что человек я непростой.
Не знаю уж какие ассоциации и мысли оно вызывало, но очень помогало и работало за меня.
Что люди думали?
Может, что во мне есть английская или немецкая кровь.
Возможно, они были поклонниками Нобеля, Шнитке или Хичкока.
Не могу сказать.
Я просто стал этим пользоваться.
Это вызывало чувство субординации.
И наоборот, когда я не хотел ставить человека в неловкое положение и заставлять его тренировать дикцию, на просьбу назвать свое отчество, я доверительно говорил:
«Не надо. Обращайтесь ко мне просто – Алексей».
Я привык к своему отчеству.
Я привык к его произношению во всех возможных и невозможных вариациях.
И никогда не поправляю.
Но были и курьезные случаи.
Однажды, на израильской границе, где многочасовая многоуровневая проверка всего идет примерно, как в фильме «Судьба резидента», паспортистка долго копалась с моими документами.
Потом на чудовищном русском языке спросила – «Имя отца. Альфред».
Я вообще не понял – это вопрос или констатация. Но ответил: «Альфред».
После этого, как я понял, она очень ужасалась, возмущалась и недоумевала.
Мол: «Ох, Россия, Россия! Как можно давать такие имена!»
Захотелось ей объяснить, что у нас в стране всё проще.
Что я не еврей. И не немец.
И что у нас полно Вильявичей, Кимов и т.д., и т.п.
Но не стал, потому, что она всё равно бы ничего не поняла.
Я привык к своему отчеству.
Я привык к его произношению во всех возможных и невозможных вариациях.
И никогда не поправляю.
Но сегодня, со мной произошел эпизод, который заставил меня написать этот текст.
Мы с женой поехали в бассейн.
Девочка на рецепции уточнила мой номер шкафчика, пристально глядя в компьютер. Я назвал номер.
И она изрекла (ВНИМАНИЕ!):
- Алексей АльФРЭНДович?
Я невозмутимо ответил:
- Да!
…
Ни один мускул не дрогнул на моём, ко всему привыкшему лице!
Но, отойдя от "кассы", я подумал, что время идет вперед.
Что слово фрэнд, в её сознании закрепилось куда как прочнее, чем чуждое её уху – Альфред.
И возможно, она даже не знает о существовании такого имени.
Дословно она назвала моего отца - другом эльфа.
Не мудрено, если знать, чем увлекается современная молодежь.
Моя жена хохочет до сих пор.
Мы с ней учились на одном курсе.
Это там, где я – Альфрэдыч.
Она тоже слышала всё, что угодно по этому поводу. Но в этот раз она плачет от смеха и сейчас.
Ничего, думаю я.
Моя бабушка говорила моему папе, глядя на нас с братом:
- Мои внуки тебе отомстят.
Я тихо радуюсь.
Ничего.
Сейчас, когда они называют своих детей Елисеями и Офелиями, Анжелами и Арсентиями, Платонами и Архипами, а также Лучезарами, они ещё не знают к чему это приведет.
На этом фоне имя моего отца выглядит совершенно обыкновенным.
Плохо, что они его не знают.
Может быть – пока.
Не слушали Шнитке.
Не смотрели Хичкока.
Да и Нобель, это то ли криптовалюта, то ли автомобиль.
Ничего «фрэнды»!
Друзья эльфов!
Всё ещё впереди.
…
P.S.
То ли дело мы с женой были!
Любили простые русские имена.
Дочь назвали Лада.
А сына – Дарий.
Ну это же совсем другое дело!!!
ПРОЗА.РУ Осипов Алексей Альфредович, 2021
Свидетельство о публикации №221031500879
