Судьба Франсиско Сальвадор-Даниэля – одна из трагедий гражданских войн всех времен и народов. Это упрек политикам, по чьей вине гибнут талантливые люди, которые могли бы принести пользу своей стране. Он прожил всего сорок лет, несколько дней был директором Парижской консерватории и был расстрелян в последние дни существования Парижской Коммуны. Версальская печать немедленно ославила его как невежду и бездарного музыканта. На самом деле он был талантливым лингвистом, фольклористом и композитором. Его участие в Парижской Коммуне оценивается биографами по-разному. Это зависит, в первую очередь, от взглядов самих биографов на описываемые события. Несмотря на то, что это очень яркая личность, работ, посвященных деятельности и даже просто биографии Сальвадор-Даниэля, очень мало. Наиболее подробно рассказывается о нем в тринадцатой главе работы Ю. Данилина «Парижская Коммуна и французский театр», изданной Академией наук СССР, в 1963 г. Немного сведений имеется в учебнике "Истории зарубежной музыки" для музыкальных вузов.
Франсиско Сальвадор-Даниэль родился в 1831 году. Его отец, испанский офицер-дворянин, участвовал в политическом заговоре и в 1830 году был вынужден эмигрировать во Францию. Имея хорошее образование, стал преподавателем музыки в городе Бурже. Кроме того, он написал ряд трудов по теории музыки. Естественно, и сыну дал музыкальное и гуманитарное образование.
В конце сороковых годов Франсиско переехал в Париж, но в музыкальном мире ему удалось пробить дорогу не сразу. Несколько лет он работал альтистом в оркестре Театр Лирик, получая за это нищенское жалование, а в 1853 году решил уехать в Алжир. Здесь он изучил арабский язык и перевел ряд древнеарабских музыкальных трактатов. Древняя арабская культура – это культура высокого уровня, ни в чем не уступающая древнегреческой (наиболее знакомы всем сказки «Тысячи и одной ночи») и ничего общего не имеющая с религиозным фанатизмом. Для европейских музыкантов XIX века эта область была практически не изученной. Заинтересовавшись вопросом о влиянии древнегреческой музыки на древнеарабскую, Ф. Сальвадор-Даниэль провел исследования влияний греческой музыки в Египте и арабской музыки в Испании. Его исследование «Арабская музыка» было опубликовано в алжирской периодике в 1862-63 гг., а затем издано отдельной книгой и получило высокую оценку специалистов.
Сальвадор-Даниэль преподавал музыку в Алжирской музыкальной школе, был дирижером музыкальных обществ «Алжирский орфеон» и «Алжирская гармония». Таким образом, он занимал первое место в музыкальном мире Алжира. Однако его это не особенно удовлетворяло, и он желал вернуться в Париж. Смерть невесты ускорила его отъезд, и с 1865 года Сальвадор-Даниэль обосновался в Париже. Здесь он работал как музыкальный критик, сотрудничал с несколькими журналами и продолжал исследовательскую работу. В 1867 году он выступал с двумя докладами: «Характер примитивных инструментов в первые века мира» и «Кабирские или галльские песни». В том же году удалось провести несколько концертов античной и восточной музыки в Помпейском дворце. Успех этих концертов позволил ему осуществить свою мечту о демократизации музыки и организовать несколько общедоступных «народных концертов». Он вообще придавал громадное значение связи искусства с общественной жизнью и говорил, что верное направление искусству может дать только народ.
Одновременно Сальвадор-Даниэль работал и как композитор. Им были созданы «Арабские песни» и «Арабские фантазии». Эти произведения с успехом исполнялись в Париже в 60-х годах. Партитуру оперы на «арабский» сюжет он отправил одному из выдающихся композиторов того времени – Гектору Берлиозу. Берлиоз был восхищен и пообещал приложить все усилия, чтобы поставить эту оперу в Веймарском театре. Однако Берлиоз вскоре умер, не успев выполнить своего обещания, а дальнейшие события поставили крест не только на опере, но и на авторе.
Директором Парижской консерватории Сальвадор-Даниэль был назначен за две недели до разгрома Коммуны вместо умершего 12 мая композитора Обера. Видный специалист по вопросам античной и восточной музыки, автор ряда интересных произведений, опытный педагог-музыкант с большим стажем, литератор и музыкальный критик, человек, преданный делу Коммуны, Сальвадор-Даниэль по всей широте своего образования и социально-политического кругозора вполне подходил для управления консерваторией. С первых дней существования Коммуны он был в курсе всех начинаний и активно участвовал в культурной жизни. Многих удивляло именно то, что в Париже в эти дни очень напряженно работали центры культуры. Артисты репетировали, зрители шли смотреть спектакли, а в это время вокруг завершалась не театральная, а реальная трагедия. Театральный декрет Коммуны выглядел неуместным, несвоевременным, как и заботы о нуждах консерватории. Не попадая на страницы прессы как политический деятель, он, тем не менее, был инициатором реформ в области оперной, театральной и концертной деятельности, был одним из организаторов фестиваля 21 мая (за три дня до смерти).
23 мая директор консерватории пытался провести собрание артистов лирических театров, но оно не состоялось из-за начавшихся уличных боев. Музыкант получил приказ:
«Париж, 22 мая 1871 г., 9 ч. 30 мин.
Гражданину Сальвадору поручается возвести ряд баррикад по улице Рени и по улице Вожирар, чтобы обеспечить нам сохранность перекрестка.
Начальник VI легиона Э. Варлен».
22 и 23 мая Сальвадор-Даниэль вместе с друзьями возводил баррикады, а 24 был схвачен версальцами и расстрелян. Оценка его деятельности и обстоятельства гибели у разных биографов имеют различия.
К. Пенталь:
(цитируется по книге «Ю. Данилин, «Театральная жизнь в эпоху Парижской Коммуны», стр. 294-295):
«Сальвадор вовсе не слыл за опасного революционера. Не знаю, так ли уж сильно поглощала его политика, знаю только, что при Империи он читал очень интересные и увлекательные лекции об арабской музыке. Участие, которое он принял в Коммуне, скромно: он был назначен директором Консерватории. Если не ошибаюсь, место Обера было предоставлено ему незадолго до вступления версальских войск: форты сдавались, Пуан дю Жур был разрушен снарядом; довольно удивительно было видеть, что люди из ратуши избрали такой момент, чтобы подумать о Консерватории: тогда была совсем другая музыка. Сальвадор, следовательно, только на несколько дней узурпировал эту неопасную должность. Но это было преступление. Когда пришли войска, один негодяй, которого я не назову и который указал на многие жертвы из VI округа, поспешил донести на Сальвадора и сообщить его адрес. Получив этот донос, офицер не стал колебаться; ему не пришло в голову, что преступление Сальвадора, может быть, и не влекло бы за собой высшую меру наказания; он выполнил все спокойно, холодно и без всяких объяснений. И привычки победителей были так хорошо известны, что и у Сальвадора не вырвалось жеста удивления. Он умер со спокойным мужеством».
***
Г. Фармер:
(цитируется по книге «Ю. Данилин, «Театральная жизнь в эпоху Парижской Коммуны», стр. 296-297).
«К 22 мая регулярные войска (версальцы) заняли набережные левого берега Сены и дошли до моста Инвалидов. Здесь коммунары оказали сильное сопротивление, но к вечеру 23 мая должны были отступить. Сальвадор принимал участие в защите этой части города и сражался на Университетской и соседней с нею улицах. В 5 часов утра 24 мая семь коммунаров, как кажется, под командой Сальвадора, защищали баррикаду, воздвигнутую недалеко от его дома на улице Жекоб. Они удерживали ее до полудня, после чего Сальвадор в сопровождении одного из товарищей вошел в свой дом и забаррикадировался там.
Часть населения квартала, враждебная Коммуне, тотчас же по появлению в нем регулярных войск, стала выдавать ее приверженцев. Таким образом и Сальвадор был намечен жертвой реакции. Когда войска заняли улицу Жекоб, офицер с десятью солдатами приблизился к дому Сальвадора. Пренебрегая мыслью о бегстве, Сальвадор вместе со своим товарищем открыли огонь по нападавшим. Двери дома были взломаны, и солдаты ворвались внутрь. Сальвадор, спокойно куривший папиросу, и его товарищ были захвачены с оружием в руках. Офицер, допрашивая Сальвадора, сказал: «Вы Сальвадор, член Коммуны… У вас три имени: ваше собственное, Клеман, которым вы подписывались в журналах, и Вайян, под которым вы работали в Центральном комитете». Спорить сейчас было совершенно излишне. «Так как вы разоблачены, - сказал офицер, - то вы, конечно, знаете, что вас ожидает». Сальвадор только повел плечами в ответ. «Следуйте за мной», - сказал лейтенант, и отряд вышел на улицу, молча направляясь к баррикаде; Сальвадор спокойно пускал в воздух клубы табачного дыма. Отряд остановился, и Сальвадор, немного бледный, повернулся и сказал: «Прекрасно, я все понимаю!». Поправив свой развевающийся шелковый галстук, он повернулся и смело, даже вызывающе, взглянул на взвод солдат. Показав на шею, он просил их целить туда. Два солдата подняли ружья, раздался залп – и Франческо Сальвадор-Даниэль упал мертвым.
Три или четыре часа спустя его тело было перевезено в госпиталь Милосердия, а затем предано земле в одной из братских могил».
***
Лабарт:
(цитируется по книге «Ю. Данилин, «Театральная жизнь в эпоху Парижской Коммуны», стр. 296-297).
«Он много раз высказывал пожелание, чтобы на его похоронах исполнили анданте из второго квинтета Бетховена. Этой воле сентиментального меломана не суждено было сбыться. Не эта взволнованная фраза Бетховена, которую его алжирские друзья прозвали в память о нем «Похоронами Сальвадора», сопровождала смерть несчастного музыканта, но резкий грохот расстрела. По полному контрасту с совершенно мирными стремлениями, которые всю жизнь ему были присущи, он был убит на улице пулями версальских войск, и неизвестно даже в точности, при каких обстоятельствах».
***
Векерлен:
(цитируется по книге «Ю. Данилин, «Театральная жизнь в эпоху Парижской Коммуны», стр. 294-295).
«Оставшись наедине с Сальвадор-Даниэлем, я заметил ему, что он играл опасную игру. Он ответил: «О, я хорошо знаю, что рискую быть расстрелянным, но я поступаю согласно своим убеждения».
Следовательно, участие музыканта в деятельности Парижской Коммуны было результатом обдуманного и твердого решения, и это было хорошо известно его противникам. Газеты и журналы XIX века долго еще «расстреливали» Сальвадор-Даниэля на своих страницах.
«Пари журналь», «Патри» и «Голуа» писали: «Сьёр Сальвадор был, как нам сообщают, арестован в своем жилище на улице Жакоб, 15. Добавляют, что он пытался оказать сопротивление и был расстрелян».
«Иллюстрасьон» сообщал: «Музыкант Сальвадор, которого Коммуна назначила заместителем нашего знаменитого Обера в управлении музыкальной Консерваторией, был расстрелян на улице Жекоб после захвата баррикады улицы Бонапарта. Он жил в маленьком доме, откуда был произведен выстрел, убивший одного из наших моряков, который шел во главе атакующей колонны. Обыскав дом, нашли Сальвадора, ружье которого еще дымилось. Его с одним из друзей отвели на баррикаду и там расстреляли. Он стоял с моноклем в глазу и со свертком под мышкой; последние его слова были: «Принимаю на себя ответственность за все, что было сделано по VI округу… Так кончила эта маленькая музыкальная знаменитость, подписывающая политические статьи именем Вайяна».
16 июля 1871 года газета «Нью-Йорк Таймс» перепечатала статью из лондонской «Пэль Мэль Газетт»: «Касаясь истории Парижской консерватории, нельзя забывать, что преемником Обера в управлении этим учреждением был Франческо Сальвадор-Даниэль. Этот член Коммуны претендовал в области музыки на репутацию Курбе в живописи – на репутацию реалиста и демократа… Во всяком случае Сальвадор не мог понимать под «демократической музыкой» просто плохую музыку или музыку сравнительно сносную, но имеющую недостатки. Но он не мог обозначать этим термином и ту хорошую музыку, которую мы даем народу, как это сейчас делается в Лондоне… В воззрениях Сальвадора музыка должна была быть воплощением самого народа. Кроме того, он желал, чтобы его «прогрессивная музыка» была слушаема массами и, как передают, он мечтал о демократической и социальной опере, во многих отношениях совершенно не похожей на те оперы, которым обычно покровительствуют короли и принцы… К счастью, представитель музыкальной демократии был расстрелян версальцами».
«К счастью, расстрелян» - эта фраза говорит об отношении правящих кругов многих стран к парижской Коммуне и ее деятелям.
Несмотря на недостаток материала о жизни и деятельности Франсиско Сальвадор-Даниэля, все же наблюдается интерес к этому музыканту. Достаточно вспомнить такой факт, что один из выдающихся русских композиторов Н.А. Римский-Корсаков в своей симфонической поэме «Антар» использует две мелодии из сборника Сальвадор-Даниэля. В 1955 году Государственное музыкальное издательство СССР выпустило сборник «Песни народов мира». В этот сборник вошли четыре народные песни в обработке Сальвадор-Даниэля: алжирская песня «Моя любовь», марокканская песня «Зора», триполитанско-ливийская песня «Стамбул» и тунисская песня «Солейма».
Возрос интерес и к самой личности музыканта, имя которого долго замалчивали во Франции. Современный французский историк музыки Ги Треаль писал: «Сальвадор-Даниэль – один из самых доподлинных героев музыкального мира, который не оценил его так, как следовало бы… Сальвадор-Даниэля систематически замалчивают. Он, разумеется, не фигурирует в перечне официальных директоров консерватории, начиная с ее основания. Преемником Обера там является Амбруаз Тома, назначенный Третьей республикой – и только. Имя Сальвадора не упоминается даже в таких обстоятельных работах, как труды Ледриё, Ботона или Констана Пьера, хотя они перечисляют ничтожнейших лиц, получивших награды».
Удалось найти два видео с нотами и музыкой Ф. Сальвадор-Даниэля:
Можно по-разному оценивать идеи Парижской Коммуны (равно как и революций в собственной стране), но настоящий талант в любом случае останется в истории.