Уважаемые мои подписчики, я очень благодарна всем, кто так долго и терпеливо ждал новых публикаций на моём канале. А ещё больше я вам благодарна за то, что вы не отвернулись от меня, узнав (раньше я прямо об этом не писала), что я из Украины. Ваша поддержка даёт мне силы дальше жить и верить в торжество правды и добра. Спасибо вам большое!
Наверное, так устроен человек, что когда ему уже совсем невмоготу, он начинает вспоминать светлые моменты своей жизни, на короткие мгновения окунаясь в мир счастья. Я не психолог (они бы это правильно объяснили) , но думаю, что так наш организм борется за свою жизнь. Вот и я таким образом борюсь, вспоминая те счастливые (во всяком случае для меня) времена, когда цели были ясны, задачи поставлены, а люди были гораздо проще и отношения теплее.
Поэтому сегодня предлагаю перенестись в шестидесятые годы прошлого столетия и прочесть этот простенький рассказик о жизни, поведении и нравах людей того времени, написанный по весёлым воспоминаниям моих родителей, которые всю жизнь проработали в геологии, как и я, и которые (вот здесь, как бы кощунственно это не звучало, я скажу: слава Богу!) не дожили до того момента, когда два братских народа скрестили свои мечи. Мой отец был украинцем, а мать – русской, и это никак, абсолютно НИКАК, не мешало прожить им вместе, пусть и не такую долгую, но счастливую жизнь.
***
Итак, начало 60-х годов прошлого столетия. Короткий период «хрущёвской оттепели» изменил буквально всё. Это было удивительное время относительной, но очень плодотворной свободы в литературе, живописи, музыке и т.д. Не удивительно, что в это время молодёжь, как никогда раньше, стремилась приобщиться к миру прекрасного, стать богаче духовно, в общем, стать культурным человеком в широком смысле этого слова. Однако, далеко не все понимали, разницу между внешней и внутренней культурой, поэтому в то время и случались забавные и не очень казусы.
Мои родители попали по распределению на Украину в «Южно-украинскую геологическую экспедицию», отец работал на буровой установке, мать была гидрогеологом. Бурили тогда много по всей Украине. Мобильной связи не было ещё и в помине, стационарные телефоны были далеко не у всех, а между населёнными пунктами связь довольно часто барахлила, раций тоже на всех не хватало, поэтому буровые бригады в экстренных ситуациях связывались с руководством экспедиции с помощью телеграфа. Просто шли на почту ближайшего села и посылали телеграммы.
В тот раз двухнедельная смена в буровой бригаде Игоря не задалась с самого начала, буквально на второй день произошла авария. Для того, чтобы продолжить работу необходима была ударная баба – так называется приспособление, которое применяется для освобождения бурильных труб. Злой, как чёрт (план-то накрывается, премия тю-тю), Игорь прямо в спецовке отправился к ближайшей деревне, чтобы послать телеграмму.
Молоденькая девушка Галя, что гордо восседала в небольшом домике в центре села с вывеской «Почта», презрительно посмотрела на вошедшего в спецовке со следами бурового раствора незнакомого мужчину.
- Здравствуйте, дайте бланк для телеграммы, - вежливо попросил Игорь.
Галя, молча, ляпнула бланком по стойке и демонстративно отвернулась, показывая таким образом, что ей, воспитанной, модно одетой и культурной девушке, не о чем разговаривать с простым работягой, пусть и симпатичным.
Игорь заполнил бланк.
- Отправьте, как срочную.
Галя только фыркнула, поджав губы, быстро посчитала буквы, сквозь зубы озвучила сумму оплаты, высокомерно ляпнула на стойку сдачу.
«Через пару часов начальство получит телеграмму, ещё пару часов уйдёт на сборы, в общем, к концу дня ударную бабу привезут. Нагоним план», - мелькали мысли в голове старшего бурового мастера. Настроение тут же улучшилось, и он решил зайти в магазинчик напротив, от которого только что отъехала машина с надписью «Продукты». Увидев бутылки со свежепривезённым пивом Игорь решил взять ребятам из бригады: «Жарко, работы нет, пусть попьют, мелочь, конечно, но им будет приятно».
В магазине была обычная сельская продавщица, поговорили немного, посмеялись, и мужчина весело зашагал на буровую с двумя авоськами пива.
А в это самое время Галя чуть ли «не взрывалась» от возмущения, в десятый раз перечитывая текст телеграммы. «Нет, далеко нам ещё до всеобщей культуры! Ну, как можно построить коммунизм с такими!», - девушка посмотрела в окошко и увидела выходящего с пивом Игоря, - «ну, всё ясно, бескультурный алкаш!»
Себя же Галя считала очень культурной девушкой, как же, после школы закончила курсы телеграфистки в городе, где живёт её тётка, которая Галю туда и пристроила. Теперь вот, на почте работает в чистоте, а не на ферме дояркой!
Тот месяц жизни в городе произвёл на девушку очень большое впечатление. Как там люди живут! Вода в доме и холодная, и горячая, газовая плита, отопление (не надо дрова колоть и печь топить), а главное - все ходят чистенькие, нарядные (не то что в их селе, где чисто одеваются только, когда в магазин идут или в клуб, ну, на праздник ещё). А там, в городе, каждый день праздник! А говорят, говорят-то как! Прямо, как в книжках, не то что у нас: «шо, га, тю», - нет в городе такого не услышишь. Одним словом, культурные люди!
Тётка тогда очень помогла Гале, наряды модные накупила, рассказала что и как носить, хотя Галя и сама не дура, всё время присматривалась к городским девушкам. Здесь, в селе, хихикают над её нарядами, ну, и пусть, что с них взять, с бескультурных!
И вот теперь, «несчастная» Галочка дико страдала над текстом телеграммы, написанным этим «бескультурным алкашом». Дело в том, что когда девушка принимала телеграмму, она добросовестно посчитала количество слов, не вчитываясь, и только, сев передавать, прочла: «Зааварились, срочно пришлите ударную бабу. Титаренко».
Конечно, её дело - в точности передать то, что написал отправитель, но «культура» не позволяла Галочке отправить такой «вульгарный» текст. Галочка уже была готова расплакаться от унижения собственного я, но тут её посетила «гениальная» мысль. Девушка быстро написала что-то на бланке и, облегчённо вздохнув, радостно застучала исправленный текст: «Зааварились зпт срочно пришлите женщину ударницу тчк Титаренко».
Через час с небольшим телеграмма лежала на столе начальника экспедиции. Перечитав в десятый раз текст, Василий Павлович (так звали начальника экспедиции) вызвал к себе начальника буровой партии Анатолия Антоновича.
- Толя, я понимаю, что у тебя сегодня юбилей и очень не хотел портить тебе настроение, но твои буровики, о которых ты так всегда хлопочешь и защищаешь, по-моему, уже совсем распустились, - и с этими словами вручил Анатолию Антоновичу злосчастную телеграмму.
В течении нескольких минут Анатолий Антонович то бледнея, то краснея, молча, читал и перечитывал текст.
- И это лучшая, ударная бригада, с переносным вымпелом… Что уже тогда говорить об остальных, - досадливо морщился Василий Павлович, - а я тебя предупреждал, слишком много ты с ними цацкаешься. Короче, Анатолий Антонович, ты разберись…
- Я разберусь, обязательно разберусь, - сжимал кулаки начальник буровой партии.
- Разберись, Толя, разберись… нехорошо получилось… прямо в твой юбилей… и столовая уже заказана… ладно, завтра разберёшься.
Анатолий Антонович выскочил из кабинета начальника, как ошпаренный, внутри всё клокотало от злости и обиды. Конечно, если бы не сегодняшний юбилей, начальник буровой партии тут же бы вскочил в дежурную по экспедиции машину и рванул бы на эту буровую за четыреста километров, чтобы самолично посмотреть в глаза этим бесстыдникам и устроить прочухан.
- Эх, Игорь-Игорь, вот от кого от кого, а от тебя я такого не ожидал, - бормотал расстроенный Анатолий Антонович, подъезжая к ближайшему в городе почтовому отделению. – Допились там до чёртиков (а я ему ещё и сам бутылку дал перед выездом на смену, в честь юбилея), на женщин их потянуло… ударниц… Вот черти! Ну, сейчас, сейчас вы у меня быстро протрезвеете… будут вам и женщины, будут и ударницы…
Едва Галочка пришла на своё рабочее место с обеда и включила аппарат, как потянулась ленточка прибывшей телеграммы. Девушка прочитала, удовлетворённо хмыкнула и принялась аккуратно наклеивать полоски. «А вот так вам и надо, алкашам бескультурным», - думала она, радостно улыбаясь. Вот только топать за пять километров к тому месту, где якобы работают эти «алкаши» ей очень не хотелось, да и страшновато было, если честно. Галочка посмотрела в окно и увидела, как из магазина вышел Вовка (двенадцатилетний соседский мальчишка). Не долго думая, Галя выскочила на крыльцо:
- Вовка, поди сюда, что-то скажу.
- Ну, чего? – подошёл нахмуренный мальчишка.
- Чего в магазин привезли? Есть что-то вкусненькое? – начала издалека Галочка.
- Конфеты новые привезли, я таких ещё и не видел… вкусные, наверное, - мечтательно протянул Вовка.
- Слушай, а хочешь я тебя угощу этими конфетами? Давай так: ты сбегаешь, отнесёшь эту телеграмму тем людям, что за селом бурят, а я тебе две этих конфеты дам.
- Три, - радостно засопел Вовка.
- Ну, хорошо, три, на вот телеграмму, беги.
- Конфеты вперёд…
- Ладно, держи свои конфеты, только ты сразу беги, это ж телеграмма, её сразу надо вручать.
- Угу, - кивнул Вовка и побежал, но не на буровую, а домой, занести мамке мыло для стирки, а потом ещё долго помогал матери, таская воду из колодца.
Вечерело. Вся бригада буровиков слонялась без дела возле буровой в ожидании машины с ударной бабой.
- Что-то долго не едут, скоро темнеть начнёт.
- Может, машина в дороге обломалась, должны сегодня привезти, - вглядывался в проходящую поодаль дорогу Игорь, - Антонович не подведёт, он мужик серьёзный.
- Да, Антонович молодец, - согласно кивали ребята бригады и продолжали ждать.
Но с первыми сумерками вместо долгожданной машины к ним прибежал, запыхавшись, мальчишка.
- Вот, телеграмма вам пришла, - протянул сложенный листок.
- Что там случилось, - загудели ребята, обступив Игоря.
Буровой мастер развернул листок и долго в него смотрел, а затем растерянно прочёл всем присутствующим: «Немедленно прекратить пить зпт дать план восклицательный знак всех лишаю премии тчк Титаренко строгий выговор тчк Перерва».
В наступившей тишине было хорошо слышно, как пищат комары.
- У Антоновича сегодня юбилей… - раздался растерянный голос.
- Может, перебрал и решил пошутить… - неуверенно подхватил второй.
- Дурацкие шутки! А ударная баба где? – отрезал Игорь.
И до глубокой ночи буровики галдели между собой, недоумевая: что это было. Наконец, они решили, что это всё-таки шутка пьяного юбиляра, выпили за его здоровье и легли спать.
В восемь утра Игорь нервно вышагивал возле закрытой почты.
- Да Вы не волнуйтесь, - приветливо окликнула продавщица из магазина, - скоро Галя будет, наверное, опять красоту долго наводит. Ох, и Галька!
Они поговорили ни о чём минут пятнадцать, посмеялись.
- О, плывёт, - махнула в конец улицы продавщица.
Галочка не спешила, старательно обходя лужи, внимательно смотрела куда ставит ногу (туфельки-то из города, тут таких не купишь, жалко), да и чего ей спешить, раньше десяти эта почта никому не понадобится, утренних дел у людей много.
- Здравствуйте. Нехорошо опаздывать, девушка, я Вас уже тут заждался, - приветствовал Игорь.
- Здрасте, - буркнула Галочка, а сама подумала: «Ещё ты мне будешь делать замечания, алкаш неотёсанный, премии вас всех лишили, а тебе ещё и выговор, спасибо должен сказать, что я хоть твою дикую писанину поправила».
Спустя пять минут Игорь протянул девушке текст новой телеграммы.
«Поздравляем юбилеем, юмор оценили, план грани срыва, ждём ударную бабу. Титаренко».
На этот раз Галочка сразу прочитала текст, презрительно фыркнула и, выдавая квитанцию об отправке, ехидно добавила:
- Мужчина, Вам бы не помешало книжки почитать, повысить, так сказать, свой культурный уровень.
Игорь изумлённо посмотрел на девушку, но ничего не сказал и тут же о ней забыл, его куда больше сейчас волновала авария на скважине.
А Галочка, не колеблясь, уверенно отстучала: «Поздравляем юбилеем зпт юмор оценили зпт план грани срыва зпт ждём женщину ударницу тчк Титаренко».
Через два часа дежурная экспедиционная машина неслась по просёлочным дорогам, оставляя за собой клубы пыли, в машине, неустанно матерясь и хватаясь за сердце, сидел красный, как рак, Анатолий Антонович, сжимая в руке злополучные телеграммы от мастера передовой буровой бригады.
Когда по прибытии на буровую начальника буровой партии ситуация с телеграммами разъяснилась, все долго смеялись, а потом Игорь и Анатолий Антонович подъехали к почте.
- Это Вы отправляли? - Протянул Галочке телеграммы Анатолий Антонович.
Галочка величественно кивнула и не без злорадства посмотрела на Игоря (допрыгался, голубчик, замечания он мне будет делать, алкаш).
- И что, - спокойно продолжил Анатолий Антонович, - этот человек (кивнул в сторону Игоря) так и написал: «срочно пришлите женщину ударницу», а потом: «ждём женщину ударницу»?
Галочка покраснела, засмущалась:
- Ну, не совсем так… но смысл тот же.
- ??? уточните, - поднял удивлённо брови Анатолий Антонович.
- Он выразился вульгарно, так не подобает выражаться КУЛЬТУРНОМУ советскому человеку, я его просто немного поправила. Ну, понимаете, мне было стыдно такое посылать.
- Что именно Вам было стыдно посылать?
Галочка ещё больше покраснела, а потом тихо сказала:
- Он написал: «срочно пришлите ударную бабу», но разве можно так грубо говорить о передовых женщинах.
- Вы обязаны передавать точно именно то, что написано, - повысил голос Анатолий Антонович, - а не строить здесь из себя «высококультурного» человека. К Вашему сведению, ударная баба – это название определённого приспособления, а из-за Вашей «культуры» ребята простояли два дня, теперь они не успеют выполнить план, бригада не получит премию, пострадают их семьи, кроме того, чтобы выяснить всю эту Вашу белеберду, гнали за четыреста километров машину впустую, плюс назад четыреста километров впустую, может, Вы как «культурная» покроете затраты на бензин из своего кармана?
Перепуганная Галочка заплакала.
- Нечего здесь реветь, выполнять свои обязанности чётко надо, а не умничать. Тоже мне «культурная» нашлась. Ты меня чуть до инфаркта не довела, ты об этом подумала, когда в свою «культуру» игралась. Вытри сопли и срочно передай телеграмму: «Произошла авария, срочно вышлите ударную бабу, телеграфистка дура. Перерва».
Начальник экспедиции, получив телеграмму от Перервы, долго смеялся, он сразу всё понял. Ударную бабу привезли под вечер, аварию устранили, ребята поднатужились и план всё-таки выполнили, премию получили. А Галочка ещё долго рыдала от уязвлённой гордости и самолюбия, но почему-то никому её не было жалко.
