Вышел на свободу, мало того, что живым и здоровым, но, даже почти что –национальным героем, борцом с оккупацией и поборником демократии… Друзья были знакомы с Паливцем, несмотря на молодость….
Они, конечно не приходили к нему угощаться пивом… Но, иногда, заходили послушать беседы взрослых мужчин… О жизни… И, о том, что казалось им очень-очень интересным… Ну, о женщинах, ясное дело… Рослые, молодые парни, вели себя в трактире у Чаши, очень тихо… Пристроившись где-то, в самом уголке… Заказывали какое-то блюдо, и пили бутылку сельтерской… Стараясь не привлекать ничьего внимания… И – вскоре стали привычными, незаметными никому посетителями… Они даже завели с кем-то из посетителей шапочное знакомство… Йегуда, например, был любителем поговорить с резонером и балагуром, паном Швейком… Который чем только не занимался в своей жизни… А перед самой войной… Пристрастился красть чужих собак, чтобы потом возвращать их хозяевам… За приличное вознаграждение… Йозеф Томаш, особенно сдружился с местным колдуном-оккультистом… Юрайдой… Державшим свой салон неподалёку от Йозефово…. А теперь, молодые люди, вполне могли себе позволить зайти в трактир, который знали уже давно…Для того, чтобы вполне законно и свободно, попит в нем пива… Войдя в знакомую дверь… Еся и Йегуда, увидели зал «У чаши», сохранившимся в девственной неприкосновенности… Разве что, за стойкой бара на стене висела, вновь заботливо повешенная картина… Изображающая поясной портрет бывшего императора Авто-Венгрии Франца-Иосифа, предприимчиво снабженной хозяином, табличкой-надписью… Этот портрет в 1914 году, был засижен мухами… А сам Паливец, смерив новых посетителей взглядом, и оценивая их возраст… Сказал для пробы… - Что желают молодые паны… - Пиво, - ответил за обоих Йегуда, который выглядел явно старше, и уже достаточно давно брил себе бороду… - Пиво, - подтвердил заказа бывшего друга Ёся, и добавил от себя… - И, вепрево колено… - Печёное, - добавил он зачем-то, как будто бы в Праге могло быть ещё какое-нибудь другое вепрево колено… - Сейчас, ясновельможным паны, - ответил с готовностью Паливец, в трактире которого в этот ранний час почти не было посетителей… - Аненка…, - крикнул он куда-то вглубь своего заведения, за занавеску плотного бархата… Где располагалась его кухня… - Аненка, - позвал Паливец еще раз, после чего, в зал трактира вошла молоденькая девушка… Чем-то, до удивления знакомая молодым людям… И, в тоже время… В тоже время… Они сразу же, не могли вспомнить того, кто она такая, где живет… И как её зовут… Ведь она, явно была не из Йозефово… - Аненка. – повторил Паливец, плотоядно хлопнув девушку в аккуратном коричневом платье, с надетым на него белоснежно чистым фартуком… Куда-то чуть ниже спины… Девушка, смущенно улыбнулась, скорее, конечно для вида… И. даже сделал вид, что замахивается на Паливца… В ответ на несколько откровенную и не очень уместную в зале трактира фамильярность.
Ослепительно свежим, белым вафельным полотенцем… Но… Тут же опустила его, опустив глаза долу… И, спросила… Обращаясь к Паливцу - Что надо-то, - Хозяин…? - Пиво, молодым панам, - сказал Паливец… - И еще… - Вепрево колено, поставь им печься…, - Пока они тут, отдохнуть. Дал трактирщик, короткое, и в тоже время, ёмкое указание, своей кельнерше-служанке… - А…аааа, - ответила она… Не преминув добавиться… - Пану Иегуде и пану Йозефу… - Уже можно – пиво… И, улыбнулось как-то загадочно, как будто бы витая где-то в облаках, над всем происходящим в трактире… - Анна, - у Иегуды, как будто бы упала пелена с глаз… - Анна,
- Мюллерова… - С Панкраца? Вспомнил девушку видимо и второй посетитель - Ёся… - Аненка… - Мюллерова! – воскликнул он, пытаясь даже обнять девушку… Но та, уклонилась… Сказав при этом… - Аненка… - Только не Мюллерова, - добавила она, чуть потупившись. - Копф… - Я замуж вышла…, - За инженера Копфа… Девушка была растеряна… - Ну так как же…, - сказал Йегуда… - Ведь – герр Копф – инженер… - Как же он позволяет, своей юной супруге, служить в трактире? - Я не жена, - ответила Анна грустно… - Я не жена его, теперь… - Только – вдова… - Что же, герр Копф, - тоном соболезнования спросил Йегуда… - Погиб на войне?
- Не совсем, - ответила Анна, как-то загадочно… - Не совсем…
- Он, уехал куда-то… Добавила, Анна…- Уехал, куда-то в Африку… - По заданию своей фирмы… - Они там должны были строить какой-то мост….
- И – Артур уехал…, - говорила она, как говорила бы каждая женщина, случись ей, говорить такое, старым, еще с юношеского возраста… Знакомым,
Которыми оказывается были Ёся и Йегуда… - Артур, уехал…, - Пообещав, что как только утроится там… - Непременно впишет к себе нас, с Ионной…., -озвучало новое, незнакомое имя… И, бывшие друзья, недоуменно переглянулись… - Иоанна, - ответила на недоуменный взгляд Анна… - Это наша с Артуром – дочь… - Она, родилась, почти сразу же после того, как мы с Артуром поженились…, - добавила Аненка… Немножко смущенно… - А потом, - добавила она быстро, чтобы побыстрее свернуть не очень приятный для себя разговор… - Потом пришла телеграмма из Найроби, откуда-то… - Это, кажется, немецкий Камерун… - Что инженер Артур Копф… - Умер на строительстве моста через реку Ньонг… - При невыясненных обстоятельствах, - Анна скорбно вздохнула… - Фирма обязалась назначить пенсию семье умершего инженера… - Но, начиналась война,
- А фирма, - Которая не имела больше заказов, и как-то, неудачно провалившая свою Камерунскую миссию… - Быстро разорилась, - добавила Анна… - Так что…, - сказала она вздохнув… - Так что, реальной помощи и обещанной пенсии, мы не дождались… - Точнее, дождались… - Но,
- Длились они, не долго…., - Анна снова вздохнула… - Артур был отличный инженер… - Но, очень непрактичный… - Так рассчитывал на себя и свои знания… - Что не проявил благоразумной заботы о семье… - Через месяц…, -снова дополнила она свое скорбное повествование… - К нам приехал… - Пан Гржимек… - Из Брно… - Он зашел к нам рассказать о том… - Как умер Артур… - Аненка, - пан Паливец, который слышал этот рассказ уже видимо много раз… Видимо не хотел уходить на очередной круг, и сказал своей кельнерше, тоном начальственным и рачительным… - Аненка… - Гости жду своего пива… - И вепрева колена… - Принеси всё… - А потом… - Если паны захотят продолжить слушать твой грустный рассказа… - Я, так и быть… - Разрешу тебе продолжить его… - За столом панов… - Если только, посетителей не будет, - назидательны добавил Паливец… Анна, послушно прервала свой рассказ, и ушла за занавеску… Приготовить заказ Ёси и Йегуда… А пан Паливец, наконец из разговора Анны своих гостей, которых сперва помнил тоже весьма условно… Гостеприимно показывая рукой в зал… Сказал… - Аааа… - Молодые паны Йозеф и Йегуда… - Проходите-проходите… - Вон туда, - говорил он… Указывая на стол… Ближе всего стоящий у мемориального портрета бывшего австрийского императора… - Вот-вот, - говорил он, как можно гостеприимнее… - Вот-вот, туда, к портрету… - Там «У Чаши», самое почетное и… - Лучшее место… И, бывшие друзья, польщенные таким вниманием к ним со стороны старого трактирщика… Они прошли «к портрету» и уселись за стол… В это время, к ним подошла Аненка с двумя кружками пива… И, пан Паливец, решивший что и ему неплохо было бы провести несколько свободных минут с этими молодыми панами… Сказал Анне… - И я тут пожалуй, посижу с паном Иегудой… - И паном Йозефом, немного… - Принеси-ка пива и мне, Аненка, - добавил он тоном, не терпящим задержки и возражений… Аненка, поставив кружки на стол… Тут же пошла за новым пивом для хозяина… А тот… Приставив к столу еще один стул… Грузно уселся на него, рассматривая во се глаза своих молодых посетителей… - Молодые паны, - сказал он… - Как же давно вас не было «У чаши»? - Да четыре года уже почти, - ответил за двоих Ёся… - Наверное, были в отъезде? – задал пан Паливец второй участливы вопрос… - Да, - теперь, как бы пытаясь перехватить первенство у своего бывшего друга, отвечал Йегуда… - Да, - Война все-таки… - Наша семья, уехала из Праги… - В провинцию, - добавил Ёся… Не желая так просто отдавать Иегуде первенство спикера… - Ясно, юные паны…., - сказал Паливец… - Ясно давая понять бывшим друзьям, что их провинциальные похождения… Не так чтобы особо интересны ему… - Ясно… - В провинции жизнь, наверное, была не в пример… - Более сытая, для панов… - Но, куда более скучная… - Почему же, - попытался было возразить Ёся… Но, Паливец не предполагал слушать молодого человека… - Ну. Ясно же… Откуда в провинции, девушки и пиво… - Для молодых людей… - Моет быть, пиво там еще и есть. - Но вот девушки, - многозначительно добавил Паливец… - Все красивые и, - добавил пан Паливец… - Доступные девушки… - Тянуться в столицу… - пан Паливец, оценивающе посмотрел на молодых людей,
Которые восприняли это известие трактирщика, не то чтобы оживленно, но… И не без интереса… - Красивых девушек, у нас, - заговорил Ёся, - Везде есть… Йегуда, решивший не уступать никаких первенств бывшему другу…
Добавил. - И – доступных, - вспоминая, впрочем больше о похождениях своего отца… Из-за полога занавески трактира… Вновь появилась пани Аненка… Теперь она, правда приукрасилась… Новый аккуратный передник блистал белизной… На голове молодой вдовы была укреплена щегольская белая наколка-чепец, под которую молодая женщина…
Очень аккуратно убрала свои красивые волосы, подчеркивая свою необыкновенную аккуратность… Йегуда, которому в москательне отца приходилось сталкиваться с художниками, тут же отметил, что прелестная, и как будто посвежевшая Аненка… Сала похода теперь на лиотаровскую Шоколадницу… Ну, прямо, один в один… Только вот на своем подносе
Она несла пиво для пана Паливца, но - уже не за ручки кружек, как чуть раньше до этого – Ёси и Иегуде, а на черном, лакированном подносе… Она явно хотела произвести собой впечатление… И, конечно уже не на старого трактирщика, но на молодых гостей заведения…. С пивом для Паливца… На подносе стояла большая тарелка-блюдо, с горкой какой-то аппетитной снеди… Которая была Прикрыта аккуратным платком-рушником… Анка подошла к столу собеседников, поставила на свободное место поднос… Стряхнула со столика воображаемую пыль, взмахом полотенца… Поставила перед хозяином заведения кружку пива… И, перед всеми гостями, глиняную тарелку-блюда, под полотенцем… На котором оказались кнедлики, как-то особо выпеченные, и, оказавшиеся подсоленными, на вкус… Женщина, внимательно посмотрела на результат своего труда… И, легко поправив чепец-наколку… Сказала, голоском, вежливо-развязанным… - Ваша вепрево колено… - Уже на плите… - Буде готово, -на задумалась на мгновение… И добавила… - Минут через… - Двадцать… Молодые люди, переглянулись, глядя на свои уже почти опустевшие пивные кружки… Аненка, тут же уловила этот взгляд и сказала-добавила-спросила… - Ещё пива, для панов? Молодые люди – снова переглянулись, и снова Ёся, оказался первым… - Да-да, Аненка… Недовольный очередным первенством бывшего друга, он добавил, несколько хмуро… - Два, пожалуй… Аненка, согласно кивнула, и не задерживаясь пошла на кухню… А Паливец, сделав из своей кружки, приличный глоток… Посмотрел на юношей снова, уже куда более одобрительно… И, слегка оттянув руку… Отвесил по задней части Аненки, веский и плотоядный шлепок… - Беги-беги, - сказал о своей кельнерше… - Беги-беги, гости ждать не должны… Женщина, приняла шлепок, так как подобало женщине… Картинно недовольно, зато очень эротично… - Пан Паливец…, - сказал она, повернувшись к хозяину заведения… - И что о нас подумают сейчас, наши молодые гости… Краска смущенного румянца на лице молодой женщины, могла поднять, казалось бы, даже мёртвого из могилы… И, пан Паливец, тоже выглядел теперь, несколько смущенным, замечанием от юной невинности… - Иди-иди, Аненка… - Ну, ен удержался я… - Уж больно хороша – ты, - добавил он… - Прихорошилась, для гостей… - Для старого Паливца, - он сделал вид что хмурится… - Для старого Паливца… - Никогда так не приоденешься… Женщина, кокетливо повернулась, и, ничего не говоря пошла в строну кухни… По её виду, опытный человек… Понял бы, что она ожидает шлепка, по своей филейной, мягкой части… От, кого-то из молодых гостей… И – снова Ёся, оказался более расторопным в этом ожидании молодой женщины…, совсем без замаха, разве что не пригладив… Шлёпнув Аненку, пониже спины и, когда она, повернувшись назад, посмотрела на него, удивленно-восторженно… Возмущённо фыркнула… Йегуда, тоже не удержался, от того, чтобы не попробовать шлепнуть приласкать Аненку… которая, если честно, нравилась ему когда-то, не на шутку… Вот только была не еврейкой… и, потому, никаких перспектив для брака, конечно же не имела… Ясное дело, юный еврей из Йозефово, да ещё из рода Меламедов… Никогда не связал бы себя с шиксой…. И родители его этого никогда бы не позволили… Такого мезальянса для своего сына… Йегуда понимал это, но все равно очень хотел эту юную девушку… Представляя её рядом с собой в положениях и позициях, которые только мог представить себе в юном возрасте… Не забывая полностью, даже в годы своего долгого отсутствия в Праге… И вот теперь… Теперь эта самая Анна. Была перед ним… Уже не Мюллерова, а Копф… С маленькой дочкой… Служащая в кафе, у старого Паливца… И, вынужденная принимать время от времени такие вот шлепки-поглаживания… И, наш Йегуда, загорелся этим…, Впрочем,… Впрочем, за время войны и провинциальной жизни в Будейовицах. Йегуда, научился еще лучше, переживать внутри себя всё… Что так волновало его в жизни… Его переживания, иногда переполняли его… Выплескиваясь. Казалось бы из носа, ушей, рта… Он, стал теперь, как будто бы, не от мира сего… И, окружающие привыкли к тому, что он мог сказать им, чего-то невпопад… Иногда, просто удивляясь, а иногда, даже затаивая обиду, поскольку замечания Иегуды, могли показаться им обыкновенной грубостью… Или даже, изощренным хамством… И не то, чтобы Иегуде так нравилась эта странная «жизнь в себе»,
Часто ему хотелось вырваться из этого изощренного плена… В котором он жил, охраняя от жизни сам себя… И, не имеющий потому, никакой возможности выбраться из этого плена… Ведь даже подкупить самого себя… Невозможно… Нет, можно конечно, попробовать, убеждая себя в чем-то… Но… Нооооо… Ноооооооо… Всё равно – ничего из этого не получится… Ибо, самого себя, всё равно не обманешь… Почему-то, как не старайся… И как не делай этого… Впрочем, впрочем… Впрочем, где-то, уже весной 1917 года… Йегуда, нашел для себя, новое пристанище… Познакомившись в Будейовицах, с милой и еще очень нестарой чешкой… В которой было еще несколько капелек еврейской крови… По имени – Катаржина… Катя – Катаржина, была пражанкой… И, даже получила неплохое образование, которое позволяло ей преподавать в начальных классах народных школ… Что, она собственно и делала…. когда познакомилась со своим мужем – Йржи Вобейдой… Катя – часто рассказывала Иегуде о своем муже… А поскольку Йегуда и Катя, встречали в Будейовица не редко… То Йегуда, не мало знал об этом не молодом человекке, со странной фамилией… Ведь по-чешски, вобейда – это просто, хулиган… Йегуда, не знал, в начале… Чем этот немолодой человек Иржи Вобейда…, смог так неожиданно очаровать жительницу почти, что столичной Праги…, к тому же с претензией на интеллигентность и, даже ученость… Впрочем, очень скоро – понял… Когда молодая вдова с приличной пенсией и положением почтенной местной учительницы… Сделал из молодого, почти юного еврея – мужчину… Пригласив его как-то, к себе домой… Помочь по хозяйству…, Она… Она умела подойти в мужчине, даже если он был ещё совсем молодым… И – даже девственником… Таким, каким был юный Йегуда… Да и вообще, Катя знала… Она знала очень много приемов, которые не дали бы пройти кому-то из понравившихся ей мужчин,
Мимо нее… И, конечно же, этого не смог сделать юный еврей-девственник Йегуда… Однако, Однако, Катя была очень осторожна, и,
Несмотря на то, что… Распалившийся и, вошедший во вкус… Йегуда бывал у нее часто… Никто из соседей не мог заподозрить ни ее,
Ни Йегуду, в чем-то предосудительном… Женщина была необыкновенно умна, зная толк не только в науках, но и в изощренной, немного перехлестывающей границы… Наглой и самонадеянной конспирации… Конспирации, которая, почему-то отлично срабатывала в простодушной, хотя и очень подозрительной и наблюдательной провинции… Эта конспирация, была для Катаржины, не просто чем-то необходимым, оберегающим её покой и положение в обществе элементом… Она была частью… Очень важно… Неотъемлемой частью жизни этой странной, на вид очень строгой и неприступной… А в душе развратной и потакающей всем своим необузданным желаниям и позывам… Красотки-скромницы… Это был её модус-вивенди… Способ жизни, который… Который иногда, казалось бы превращался из способа… В смысл… Да-да… В смысл и основное содержание её жизни… Ведь Катаржина, была не только местной учительницей… Она, как и Анна теперь, была вдовой… А её муж – работавший на железной дороге… Так же как и неизвестный Йегуде муж Анны, погиб… Упав с железнодорожного моста через Мальшу…. Йегуда не мало узнал о немолодом уже, обходчике пути Иржи… Так звали злосчастно мужа Катаржины… Узнал он и о том, что в день, а точнее в ночь, своей гибели, Иржи, скорее всего, был не очень трезв… Однако… Однако, начальства и друзья Иржи, которым, в общем-то, чем-то нравилась молодая вдова… Не стали заострять на этом внимания начальства… А вдова… В результате – получила за погибшего мужа… Неплохую пенсию… Она - продолжила жить в Будейовицах,
Служа теперь уже не только в местной школе… Но и взяв на себя заботу о местной библиотеке… А еще…. Ещё - пристрастилась писать маленькие рассказики и стихи. для городской газеты под странным псевдонимом – К. Шнайдер… Впрочем, с редакцией она тоже не контактировала… Но, присылала время от времени свои короткие опусы… По почте, а потом и с посыльным… После того, как она познакомилась с Иегудой, все пошло и того проще… Теперь уже, Йегуда, носил опусы Кати, в редакцию местной газеты… Не настаивая на том, что это его творения… Но. И не отказываясь получать за них небольшие гонорары… Которые тратил… Ну, естественно на обустройство своих встреч в Катаржиной, покупая на гонора , для нее и себя всякую мелкую вкусную и сладкую снедь и… И, даже вино,
когда ему, очень далекому от совершеннолетия по местным законам… Удавалось раздобыть где-то, бутылочку Токая или Рейнского… Пан Бондарек, редактор местной газетки «Будейовицкий вестник», сетуя на то, что в газете, связи со всей этой войной, совсем стало нечего печатать… Что готова была пропустить цензура… Попросил, как-то Йегуду, задержаться… И – предложил. - Напиши… - Для Вестника… - Что-то, - Бондарек как-то неопределенно покрутил в воздухе указательным пальцем… - Нейтрально-увлекательное…., - нашелся он… Добавив… - Не о войне и политике… - Но,
- Захватывающее широкую публику, и… Даже обещал платить за это молодому человеку, очень неплохой гонорар… Маленький, конечно же, для Праги, но, неплохой очень даже для провинциальных Будейовиц… - Карл Шнайдер, - добавил пан Бондарек, заканчивая разговор с Иегудой… - Идет в нашем Вестнике, - Очень неплохо… - Так что работать продолжай… - Под этим именем…, - напутствовал в конце разговора пан Бондарек Йегуду… Который, не то чтобы радовался свалившемуся ему на голову предложению… Но, видел в своем пылком, юношеском воображении… Всё новые и новые встречи с Катаржиной…. С новыми поводами… Новым вином и всякой вкуснятиной… Которая приправляла бы их пылкие ласки и проникновения… Катаржина, узнав о предложении Бондарека, Иегуде… Сперва не поняла его… И не очень даже прониклась… И лишь после того, как воодушевленный и разгоряченный Йегуда… Поставив её в разные позиции и положения… Выебал её по полной программе и с максимальным старанием… Она согласилась с тем… Что предложение это… Очень даже – ничего…. И его, непременно стоит принять… Катаржина и Йегуда, все еще продолжали лежать в постели, не одеваясь и… Никуда не торопясь… Дочь свою, Катаржина сегодня, отправила в родителям своего погибшего мужа… И, старики, не чаявшие души в своей внучке… С удовольствие приняли её… На время столь долгое, которое только сочла бы возможным Катаржина… Молодая женщина, могла не торопиться сегодня никуда… Да и Йегуда,
Сказавшись ушедшим по делам, мог тоже никуда не торопиться… Любовники, лежали в широкой и мягкой постели Катаржины… Немного лениво лаская друг друга… Поцелуями и прикосновениями… - Вот только тема….? – сказал вопросительно Катаржина… - Всё что интересно сейчас, касается войны, - продолжала она… - А то, что касается войны, и по-настоящему интересно читателям… - Скорее всего, не сможет пройти цезуру, - совершенно резонно заметила не чуждая литературного творчества молодая женщина… И, от нахлынувшего на нее умственного напряжения… Даже… Даже, в каком-то сомнамбулическом состоянии… Ну… В общем, она как-то не очень ловко… Опустила свою голову, куда-то к самому низу живота Иегуды… И. поцеловала член юноши… Катаржина, уже как-то в начале их знакомства, ласкала своими губами член Иегуды… Для того чтобы раззадорить его… И сделать их соитие неизбежным… Но. С тех самых пор не повторяла этого трюка… Хотя их знакомство продолжалось уже несколько месяцев… Да и к чему… Ведь при их встречах, молодому еврею всегда хватало возбуждения для того, чтобы взять Катаржину… И. иметь ее… Даже по нескольку раз за встречу… Но сейчас… Сейчас, она поняла вдруг, что для того, чтобы придумать тему… Ей, совершенно необходимо насадиться на член своего молодого друга… Насадиться крепко и со всем старанием… Так, чтобы член её любовника… Прошел через чрево Катаржины… Как будто кол, через чрево несчастного осужденного и… Вышел из неё, с другой страны, через кончик её язычка… Катаржина, читала как-то, о таком мастерстве палачей старых времен… Найдя в опекаемой ею библиотеке,
Какую-то потрепанную… Зачитанную кем-то книжку… О старом полководце-бухгалтере - Валленштейне и… Жестоких до отупения… Гуситских войнах… Но, Йегуда… Йегуда - выебал её, совсем недавно… И, выебал, так… Ну, в общем – хорошо выебал… И не мог восстановить свои силы, так быстро… И, потому, Катаржина, не имеющая никаких сил ждать пробуждения члена Иегуды естественным путем… Решила попробовать свой воображаемы «кол» для сладкой. Пьянящей экзекуции… С другой стороны своего язычка…. И…
Ну, вы же понимаете. Минет. Изнывающей от страсти женщины, в таком состоянии… Не может не стать совершенно удивительным и… Захватывающим все внутренности мужчины… Все – тончайшие струнки его… Тела и души… Несколько минут, любовники совсем выпали из своего процесса обсуждения… Переключившись на совершенно другое дело… Которое захватило их – буквально целиком… И, только когда…, Катаржина, сидевшая уже на члене Иегуды, стоящим как деревянный кол… Почувствовала… Совершенно явственно почувствовала, что он, как будто бы реально… Выходит теперь из кончика её расслабленного языка… Впрочем… Впрочем… В этот момент, не произошло ничего… Кроме того, что она, почувствовала себя, на какой-то вершине… Вершине напряжения… Переходящего в блаженство и… Блаженства – переходящего в напряжение… Создающего… И, замыкающего, какой-то невообразимый круг бесконечно разницы потенциалов… Круг – который был сродни…. Сродни чему-то, вроде вечного двигателя… Двигателя… Энергии, которой не могло быть… И – в тоже время… В тоже Время – вот же она – была… Была и наполняла… Была и перехлестывала… Была… И – зажигала вдруг что-то, что-то, о чем любовники раньше не могли даже подумать… Нет… Нет, конечно, это не было результатом каких-то особенных способностей Катаржины и Иегуды… Это было… Это было синергией сил и желаний… Сил и желаний, которые перемешивались в их телах, в какой-то необыкновенный и… Недоступный пониманию смертного – энергетический клубок… Клубок, который проникал везде… Везде, где хотел и мог…, а мог он – везде… Даже там, где не хотел, но… Попадал случайно… Задерживаясь на миг, и… Вытаскивая за собой, какие-то живые и даже чуть живые, обрывки и ошметки воспоминаний… Воспоминаний, которые были и не были…. которые были, и которые, только еще могли бы быть… Но теперь… Теперь они казались любовникам, пребывающим друг в друге, чем-то… Чем-то куда более чем реальностью… Они были… И, обещали оставаться… Оставаться в них – истиной Вечностью… Вечностью, за которую им – ничего не было жаль… Вечностью, которой они, почему-то, не боялись… Не боялись совсем… Чувствуя… Проникаясь и переполняясь чувством того… Что все… Всё, что происходит с ними сейчас… Уже стало – стало – стало… Той самой – частью Вечности… Частью Мира, который… Который был создан для них… Для них,
Для них – обоих, и для них… Каждого в отдельности… Они, помнили себя и мир…
Они, конвертировали и преобразовывали собой… То, что было для других непреодолимой, мертвой и неизменной реальностью… Они… Они пребывали в своем… Только в своем – АКТЕ ТВОРЕНИЯ… Акте – который создавал для Мира… Новый Мир… Мир – параллель… Мир – конкурент… Мир – призрак… Мир – Анти и… Мир – Про… Мир, о котором еще долго будут судачить и, может быть, писать диссертации… Где-то там… Где-то там, в этом самом мире… И… Ну ведь действительно… Какая разница, каким у них вышел… Этот мир… И кто возьмется, его оценить и измерить… Ведь – этот мир, появился и, исчез… Для других,
Но не для тех, кто появился в этом мире, одновременно и Бесконечно… Бесконечно и – одновременно… Оооо… Это блаженное, необыкновенное и всепоглощающее состояние… Бесконечно появления… Появления, в котором все-всё… Есть, И есть – только будущее… Будущее, в котором есть все… Всё, и даже… Даже Воспоминание прошлого… Вдруг… Вдруг, перед Катаржиной, возникло какое-то странное видение… Странное, не вписывающееся ни в какое её представление о жизни… И о том, что, так или иначе связывало её с действительностью… Или, уносящее её куда-то за грань сущего… Она, как будто бы… Она, как будто бы… Она, как будто бы…. Вокруг нее не было скромного, но уютного домика молодой вдовы в Будейовицах… Это был, скорее, какой-то каменный сарай… Доверху наполненный каким-то непонятным сеном, дровами… Она, обнаженная… Совсем-совсем… Как и сейчас, с этим юным евреем Иегудой… Толи сидела, толи улетала куда-то в запредельность… На какой-то продранной мешковине – рогоже… Она… Она – ощущал уже не себя… Она, ощущала что-то, внутри себя… Ощущая внутри себя… То, что казалось бы было большее неё… Больше неё… И – больше самого этого мира… Трудно было передать, что она ощущала внутри себя… Потому что это. Не просто наполняло её всю-всю, до предела… До страшного, пугающего восторга. Уносившего её куда-то, в самую дальнюю запредельность… В бессмысленность всего сущего, которое всё и без исключения, теряется в радости этого мгновения… Но… Тот кто был сейчас в ней… Не был её молодым любовником – Иегудой… Да и вряд ли, она могла бы вспомнит кого-то, в своей жизни… Кто бы мог напоминать эту огромную груду плоти… Усадившую её на свой… На свой… Катаржина не могла предположить и как-то назвать то… Что было сейчас в ней, и принадлежало, этой самой – груде… Скале… Горе плоти… Как будто бы, не человеческой, в сумраке окружающего, казавшееся могильно серой… Почти что – серой… Какой-то, глиняной, что ли… И, в тоже время… Живой, или – почти что живой… Не теплой, совсем не теплой… Но, как будто бы… Как будто бы – нагретой. Когда-то, Катаржина уже и не помнила когда… Она была, ещё студенткой… На лекции какого-то, полусумасшедшего профессора… Который рассказывал группе молодых девушек… Готовящихся стать учительницами… Что-то из области физики… И это, конечно же, была случайная лекция… Лекция ни о чем… Лекция, которая была устроена каким-то из преподавателей женской учительской группы… В память о своем учителе… И, этот, почти сумасшедший, старый, седой, растрепанный профессор… Рассказывал молодым девушкам… Просто о том, о чем посчитал вдруг нужным… И, в общем-то, практически никто из юных девиц, его не слушал… Предпочитая заниматься, чем-то своим… Не связанным, ни с темой лекции, ни даже с самим лектором… Которые, ну право слово… Был – совершенно нелеп… И ничуточку не интересен молодым учительницам-барышням… Одна Катаржина… Сидела за своей партой-столом, неподвижно и… Завороженно уставившись на профессора… Да-да… Сейчас она вспомнило… Он ведь и вправду, был похож чем-то, на беспокойного черта – Мефистофеля… Пытавшегося увлечь своих слушательниц, чем-то… И, Катаржина… Кажется улавливала этот смысл дьявольского искушения… А сумасшедший профессор, потрясая где-то в эмпириях своими слабыми кулачками… Каким-то ненастоящими и угловатыми… Он кричал что-то о недопустимости постулата Клаузиуса… Который отрезал от науки и жизни огромный пласт… Назвав его невозможностью… И немыслимостью… - Конечно же…, - кричал профессор в каком-то необыкновенном экстазе… И его крик… Который звучал почему-то, как полушепот… Достигал в этот момент самого донышка сердца Катаржины… - Конечно же,
- Более холодное тело… - Может передать свое тепло… - Телу, более горячему… - Может… - И передает…, - кричал шепотом растрепанный профессор… - Может… - Передает… - Когда…, - она вспоминала, мучительно пытаясь угадать… Что же профессор говорил дальше… Раби… В ближайшие дни, мне придется много путешествовать и потому, мне придется сократить объемы новых отрывочков НОВОПРОВИНЦИАЛА, до 2-х страниц в день.
- Что? – мысли-воспоминания, неслись теперь, казалось бы, навстречу друг другу… И, не могли, не столкнуться… - Лев…, - шептал-кричал профессор… - Панкрац…Йозефово…, - вспоминала что-то из своей прошлой географии жизни Катаржина… - Голем…, - слов прозвучало… Вырвавшись, как будто бы одновременно… Из сознания и гортани… Профессора-сумасшедшего из далекого воспоминания… В котором Катаржина была еще юной девушкой… Пылкой, мечтательной и… Девственной физически… И, Катаржины – сегодняшней… Сидящей, своим естеством… На крепком члене молодого еврея Иегуды… И… Она как будто бы понимала… Что этот член в ней… Как будто бы воплощение… Реинкарнация, того члена…, на который она влезала уже… Как на самый настоящий кол… Пронзающий ее до боли. До самой сердцевины… И, как будто бы выходящий из неё где-то, из кончика её языка… Когда-то, в прошлой жизни, в прошлом воплощении… Ощущая свое роскошное молодое тело… На грязной рогоже, в каком-то, толи сеновале, толи дровяном сарае… - Голем…, - повторила Катаржина, уже спокойно и ласково… Глядя на лежащего на спине Йегуда… И – протянув руки для того чтобы погладить его по голове… - Голем…, - сказал Катаржина снова… - Мой, Голем… И, опустилась к лицу Иегуды… И наполнив его своими роскошными и мягкими сиськами… Мой, Голем, - повторила Катаржина, впиваясь в губы Иегуды… Каким-то бесконечным… Всепожирающим – поцелуем… Заглатывающим его целиком… И, не оставляющим ничего, что могло бы остаться другим и самому Иегуде… - Теперь, - сказал вдруг Катаржина Иегуде… - Теперь, мне кажется, я знаю, что в ближайшее время будут читать… - Не отрываясь… - Читатели «Будейовицкого вестника»…. - Что? - только и успел произнести Йегуда… Понимая, что вот теперь… Вот теперь… Он точно, не выдержит более, ни секунды… И… Выплеснувшего заряд семени в разгорячённую Катаржину… - Голем, - только и успела повторить молодая женщина… Это была… Эта была теперь уже какая-то окончательная, непререкаемая точка… Предопределявшая всю жизнь Иегуды, в дальнейшем… И, приведший его ан чердак пражской Старо новой синагоги… В ближайшие дни, мне придется много путешествовать и потому, мне придется сократить объемы новых отрывочков НОВОПРОВИНЦИАЛА, до 2-х страниц в день 15 апреля 1939 года… Но сейчас… Сейчас до этого оставалось еще очень-очень много времени… - Сейчас, - чрез несколько минут говорила Катаржина Иегуде… - Мы, пойдем в нашу библиотеку… - Выйдем от меня… -И пойдем библиотеку, - продолжала она в духе своей привычно «конспиративности», - По одному… - И, подберем там всё,
- Что касается истории Праги, Йозефово… - Страновой синагоги… - Голема, Лева бен Бецалеля… - Рудольфа… И, тех времен…, - Катаржина говорила все это Йегуде совершенно безапелляционно… И. судя по всему, не предполагала от своего любовника, никаких возражений по делу и по существу… - Ты, прочтешь всё…, - продолжала она… - Быстро прочтешь… - И сделаешь для меня подробные выписки… - Только пиши, аккуратным и разборчивым почерком, - добавила любовница-учительница… - Что бы я могла все легко разобрать… - А, на какую тему-то? – вставил наконец свою реплику Йегуда… - На предмет какой темы-то? - Выписки делать? - Как? – Катаржина не поняла Йегуду… Ведь для нее, всё было уже давно понятно и расчерчено… - Как, ты до сих пор – не понял…, - и добавила… - Про Голема… - Конечно же… - Про Голема и его время…., добавила она… И, быстро скинув с постели ноги… Оставаясь голой… И залитой семенем Иегуды… Начала почему-то, нервно заплетать свои роскошные волосы в косу… Как будто бы, не могла теперь ждать и лишней секунды… Охваченная с ног до макушки, какой-то необычной идеей… - Вставай-вставай же, - обнаженная женщина, нашла возможность оторваться от заплетения своей косы, только для того. Чтобы растормошить своего… Проявляющего не торопливую леность – любовника… - Вставай, пока еще есть время, - сказала она нетерпеливо… - Ну Катя, - нехотя сказал Йегуда… - Я ведь сказал домашним, когда пошел к тебе вчера… - Что еду, в Прагу… - Отдать там, книги в библиотеку… - И теперь, если появлюсь на улице… - До трех часов пополудни, когда через станцию проедет поезд из Праги… - Это будет выглядеть… - Подозрительно, - скала Йегуда, который за три месяца со своей любовницей… Стал конспиратором… Не меньшим, чем она сама… Катаржина бросила взгляд на свой стол… Стоящий, рядом с окном,
И, под абажуром настольной лампы, увидела аккуратно увязанную в тючок… Стопку разнообразных книг… Принесенных вчера её гостем… На которые она, не обратила вчера. Совершенно никакого внимания… Встала с постели… И, опять же. Совсем голая, на цыпочках пошла до стола… Развязал узелок увязанных мамой Иегуды книг… И, увидела сверху… О – прямо сверху всей связки она увидела… - «Голем», - прочитала Катаржина на зелено-мраморном переплете книги… - Сочинение, - продолжила она… - Густава Мейринка… Он еще раз внимательно посмотрела на книгу… Почитав на форзаце, год издания – 1915… - Мюнхен, - прочла она еще ниже, место, где этот роман был напечатан… - 1915 год, - сказал Катаржина… - Почти – новый, - продолжила она… Ведь сейчас, только наступало лето 1916 года… - Откуда он у тебя? – спросила Катаржина, поднимая роман Мейринка вверх, и чуть потрясая им перед Иегудой… - Мне его порекомендовал
Он запнулся… - Учитель, из гимназии… - Пан,
- Иржи Новотны, - уточнил Йегуда, вспомнив своего гимназического преподавателя словесности, добрейшего малорослого толстячка, очень похожего на гнома… Ходившего на занятия в теплой вязанной кофте… И, носившего на ногах шнурованные ботинки на высоком каблуке… Чтобы казаться окружающим, чуть повыше… И, с бородкой клинышком… Йегуда всегда был в числе его любимцев, и потому, увидев того в Праге… Он едва ли не набросился на своего ученика с восторженным криком… О том, что вот… появился какой-то новый писатель… Из чехов… Но, пишущий на немецком языке… И живущий в Германии… Пан Иржи потрясал книгой перед Иегудой, прося, требуя, настаивая… Чтобы тот, непременно прочел её… И составил о ней пресвященное мнение… Йегуда, вежливо взял книгу у своего учителя… И. самым искренним образом, обещал прочесть… Однако… После этого, у него случился роман с Катаржиной… И, ему стало, ну, совершенно не до чтения… - Нет, - сказал Йегуда честно… - Нет, я обещал пану Новотны прочесть… - Но, не прочитал… В ближайшие дни, мне придется много путешествовать и потому, мне придется сократить объемы новых отрывочков НОВОПРОВИНЦИАЛА, до 2-х страниц в день - Нет, - сказал Йегуда честно… - Нет, я обещал пану Новотны прочесть… - Но, не прочитал…
Катаржина посмотрела на Иегуду укоризненно… - Ну, как же это ты…? - Обещал вот учителю… - И, не сделал… Она сама была учительницей, и как будто бы выражала солидарность со своим коллегой… Йегуда смущенно и виновато смотрел на свою наставницу… Так, что ей даже стало на мгновение жалко этого большого… С твердым, как камень членом, еврейского юношу… - Ладно, - сказала Катаржина… -Вот как раз, и прочтем сейчас… - Вместе…
И, - опять же голой усевшись на стул… Жестом подозвала к себе своего любовника… Йегуда, нехотя поднялся с кровати… И, прошел ближе к своей любовнице… И, постаравшись усесться с ней на тот же самый стул… Впрочем, Впрочем, попка Катаржины, не оставляла Иегуде никаких надежд усесться туда… И он, горестно вздохнув… Подвинул к себе второй стул, стоявший в гостиной своей любовницы, поставив его, как можно ближе к разгоряченной Катаржине… И… Уселся на него… Стараясь своим бедром, касаться бедра молодой женщины… Чтобы ощущать и чувствовать её… Вбирая в себя волю и решимость своей любовницы… Концертировать в себе, пусть и подсознательно… Какую-то трансцедентальную космическую волю… - «Голем», - читала молодая, прекрасная, голая женщина предисловие книги… - Вышел в 1915 году… - Так, - продолжала она… - Самый известный…. - Роман Майринка, - «Голем»… - Основа сюжета романа… - Легенда… - Об иудейском раввине, - Который создал живое существо под названием Голем из глины и… - Оживил его каббалистическим заклятьем, - Лишь составляет повод для названия…, - Так как в романе упоминается мельком, хотя и сам Голем проявляется как мимолетное действующее лицо… - Так, - лицо Катаржины несколько скривилось… Ведь она ожидая узнать в книги что-то о загадочном Големе… Который так явственно привиделся ей в Иегуде… Овладевшем ей за несколько мгновений до этого… - Роман, - продолжила женщина чтение предисловия…, Вслух и, отлично поставленным лекторским учительским голосом…
- Богемская почва, - продолжала чтение предисловия Катаржина… - Вообще - щедра на искусственных гомункулов… - Прага… - Города, который является не просто географическим фоном… - Но полноправным героем этого произведения… - Как назвали его сейчас., - Катаржина взмахнула своими великолепными… Пушистыми ресницами… Так что сердце Иегуды… У-ууух…. Упало куда-то вниз. - Магический реализм, - продолжила женщина… - Магический реализм…, - Катаржина смешно и жеманно сморщилась… Собрав в милые складки свой носик… - Отличное название… - Обязательно надо будет использовать для наших статей… Катаржина уже распределила, где-то в своем сознании, их роли в этой самой работе… Которую она уже сложила как-то в своем тонком… И – витающем неизвестно где – сознании.
Йегуда… Не стал возражать и… И Катаржина продолжила чтение предисловия книги… Изредка, сомнительно хмыкая… И, недоверчиво морща носик… - Город, - читала Катаржина…. - Связанный с именем Римского Кесаря… - Рудольфа II Габсбурга…. - Самого «странного»… - И, можно с уверенностью сказать…, - Единственного странного в этой славной и древней династии Габсбургов… - И – Император Рудольф, Мейринка… - Очень важный персонаж. - Со времен Императора…, - теперь уже с интересом читала книгу Катаржина… - Рудольфа… - Существует и легенда о «Доме у последнего фонаря»… - Последнем доме по Златой уличке… - Считалось, что войти в него можно только ночью, да и далеко не каждой, - да, Йегуда, конечно же, слышал эту… Легенду про улицу на Градчанах… Несомненно, о ней слышала и Катаржина… И, они оба в детстве… Искали на Золотой, свой магический порог, который разделял – Прагу земную и Прагу… Небесную, мистическую… Ведь и само название – Прага, звучит, как Порог. Густав Мейринк в романе «Голем», - продолжала чтение предисловия книги Катаржина… - Описал этот порог дверей в… - В другой мир… - Здесь появляется белый дом, который… - Видно только во время тумана… Йегуда вспомнил… Как уже где-то лет в 7 или 8, когда он, с друзьями…, Йозефом Томашем, конечно же, в первую очередь… Впервые самостоятельно поднялись на Градчаны… И, свернули, за какой-то поворот… За которым и начиналась - Золотая улица… Каким длинным и загадочным казался тогда маленьким еврейским мальчишкам… Этот коротенький, и, в общем-то узенький отрезок земли. В несколько шагов поперек и… В несколько десятков шагов – вдоль…Какими загадочными были люди… Которые жили здесь… Двое любопытных мальчишек, как завороженные… Долго глядели, то на какого-то мастерового, несшего в руках какой-то медный чайник огромных размеров… И, сумку со всякими приспособлениями для лужения и жестянки… Паяльниками и деревянными молоточками… Выглядывающими из сумки своими удивительно изогнутыми и прямыми ручками… Мотками длинной и толстой проволоки накинутыми небрежно через плечо… И, отблёскивающими вожделенными для любого алхимика, золотистым и серебряным цветами… Баночкой канифоли, которая казалась друзьям, совершенным янтарем философского камня… Делающим человека - вечным, и позволяющим ему, заодно, проворачивать множество мелких, но таких важных для мальчишек – дел… К примеру в играх и развлечениях-пари
Он и казался детям, тем самым, настоящим алхимиком… Без дураков… Без лишней болтовни… Открывшим секреты драгоценного металла… И – вечной жизни И хотя, вечная жизнь, ввиду их крайнем молодости, не была для Иегуды и Йозефа, чем-то особенно актуальным и привлекательным… Один из них, Йозеф, отлично знал то, что непременно попросить от философского камня, умения играть на фантики, а может быть и деньги… В пристенок… При том, что Йегуда, был уверен, что алхимический камень, сделает его… Непревзойденным мастером, по игре в «ножички,»… Йегуда и Йозеф, пришедший на Золоту улицу… И, тут же увидевшие на ней лудильщика,
Не сговариваясь, признали в нем великого мага и алхимика… Может быть – самого Макропулоса… А может быть, бен Бецалеля… А может даже самого Великого и ужасного Императора Рудольфа…