оглавление канала
Проводив взглядом удаляющуюся машину, перехватив карабин половчее, я направилась к поляне, которую называли Медвежьим Яром. Предчувствия были не очень хорошими, если не сказать еще хуже. Надеюсь, мне все же не придется отстреливаться до последнего патрона, а последний оставлять себе. И я не слукавила ничуть, когда обещала Андрею, что я «по кустикам». Прежде, чем ввязываться в драку, неплохо было бы понять расстановку сил для начала. Этим я и собралась заняться прямо сейчас.
Пройдя несколько сот метров, я остановилось, настороженно замерев и прислушиваясь к звукам. Судя по всему, поляна была совсем рядом. Потому что, я слышала громкий гомон голосов. Кто-то кричал, кто-то матерился. Что у них там происходит, черт побери?! Под такую какофонию, я могла дальше идти совершенно спокойно, безо всякой осторожности. На фоне этого шума моих шагов никто все равно бы не услышал. Я отправилась довольно быстрым шагом, но осторожность все же соблюдала. Мало ли…
Вскоре впереди появился просвет между деревьев. Я убавила шаг и стала дальше продвигаться короткими перебежками, как и обещала Андрею, «по кустикам». На самом краю поляны я притаилась внимательно вглядываясь вперед. И чуть не присвистнула вслух, забыв об осторожности. Так меня удивило увиденное. На поляне собралась довольно большая куча народа. Я еще про себя мельком подумала, у них что тут, митинг намечается, что ли? Недалеко от вертикальных камней, которые были вратами, стоял Один, словно на расстреле. Со своей позиции я не могла рассмотреть выражения его лица. Но поза мужчины была красноречива. Он, слегка пригнувшись, подался вперед, все мышцы напряжены, словно он готовился к прыжку, в руке блестит охотничий нож. Он что, с ума сошел, с ножом против автомата? Но мысль мелькнула быстро, словно тень. И я сосредоточилась на остальной картине.
Напротив него, полукругом, выстроились все члены экспедиции, и двое их «работников». У одного, которого звали, если мне не изменяет память, Красавчиком, в руках был автомат, который он направлял на Одина. Недалеко от него на земле лежал человек, судя по большим очертаниям тела, тот самый Бетон. Другого с такими мощными габаритами в их «компании» я не знала. Я бы могла подумать, что он упал в обморок, если бы моя фантазия была настолько богатой. И еще, если бы я не слышала выстрелов. Ведь в кого-то стреляли, черт побери!!
Чуть позади, почти у самых кустов подлеска стояли «этнографы». Вид имели перепуганный и, я бы сказала, растерянный. Но, у всех в руках были карабины, которые они крепко сжимали. Судя по выражению их лиц, которые я могла рассмотреть вполне ясно, так как они были ближе всех ко мне, «этнографы» не знали кого им больше опасаться, Одина, или собственных работников. Третий из беглых зэков (а я теперь уже ни капле не сомневалась, что это именно они) по кличке Штых, склонился над лежащим Бетоном, и что-то выкрикивал скулящим голосом на своей фене, которую разобрать, не было никакой возможности, потому как слова перемежались матом с всхлипами и злобным шипением. В общем-то, расстановка сил была понятна. Но не было понятно другого, я бы сказала, самого главного. Где же Саныч?
Я еще раз внимательно оглядела поляну, ища глазами его крупную фигуру. И тут, я увидела его. Примерно метрах в пяти, шести от меня, на земле, среди высокой травы, почти напротив меня лежал человек в форме лесничего. Я словно в одно мгновение превратилась в глыбу льда, и перестала дышать. Эмоции, совсем не нужные сейчас, начали затапливать мое сознание, как приливная волна. С огромным трудом, я удержала себя, чтобы тут же, немедленно не кинуться к нему. Больше не скрываясь, я поднялась во весь рост, и сделала шаг из кустов, выходя на открытое пространство. В первое мгновенье никто не заметил меня, и я, воспользовавшись внезапностью своего появления, вскинула прицельно карабин к плечу, направив его на самого опасного, как мне казалось, из этой компании. На того, в чьих руках был сейчас автомат, на Красавчика. Охрипшим, от наплыва эмоций, голосом, громко сказала:
- Руки в гору! Все оружие Одину под ноги!
Как в замедленной сьемке, все медленно, словно по команде, повернули ко мне головы, и уставились на меня так, будто я была не живым человеком, а бестелесным призраком, или доисторическим динозавром в космолетном шлеме. Быстрее всех в себя пришел Красавчик. Жизнь загнанного зверя обострила его реакцию. Он начал поднимать дуло автомата в мою сторону. И я, почти не целясь, выстрелила. Красавчик, выронив автомат, схватился двумя руками за левое ухо, прошипев хрипло:
- Сссукаааа…!!
Сквозь его пальцы заструилась кровь. Довольно спокойным голосом, удивившем меня саму, коротко бросила:
- Следующий раз буду стрелять чуть правее… Оружие к ногам Одина, живо!! – И выстрелила еще раз, уже над головами, сбившихся в кучу мужчин.
Они испуганно пригнулись, прикрывая головы. А через секунду, карабины полетели в сторону Одина. Я повела дулом на стоявших чуть в стороне зэков.
- Автомат под ноги Одина… Ну…!!!
Штых не поднимаясь с корточек, гусиным шагом подполз к, лежавшему на земле у ног Красавчика автомату, и кинул его со всей силы в сторону Одина.
Тому мои команды были без надобности. Сделав быстро несколько шагов вперед, он подхватил один из карабинов, отбросив остальное оружие подальше в сторону. Передернул затвор, и взял стоявших мужчин на мушку. И только тогда я позволила себе кинуться к лежавшему на земле Санычу. Вся левая сторона груди была залита кровью. Сквозь дыры в форменном китиле она сочилась, словно из родника. Вытекающий родник жизни… Не знаю, с какого такого перепуга мне пришла в тот момент эта поэтическая фраза. Наверное мозг, переполненный ужасом, просто перегрузился, заблокировав все чувства и эмоции.
Я стояла на коленях, держа его голову в своих руках, и шепотом повторяла, как заведенная:
- Саша, Сашенька… Ну ответь мне…
Он медленно открыл глаза, взгляд сфокусировался на мне, и он едва выдохнул:
- Сроду меня так не называла…
Я начала суетливо стаскивать с себя штормовку, а следом снимать рубаху. Руки путались в рукавах, я стискивала зубы так, что они должны были рассыпаться в песок, и бестолково твердила:
- Сейчас, сейчас… Потерпи родной…
Наконец моя война с рубашкой закончилась, я осталась в одной футболке, и стала рвать зубами прочную ткань на куски. Затем, подсунула эти куски под китель Саныча, пытаясь остановить кровь. На его губах появилась слабая улыбка, и он прошептал едва слышно:
- Ты Зорьку мою… сегодня подои. А то… соседка… заболела…Корова… мучиться будет… Жалко… - И голова его откинулась назад.
- Нет, нет, нет…!!! Не умирай…!! Саныч, миленький, я тебе буду корову доить всю оставшуюся жизнь!!! Только не умирай!!! – Я скулила, как раненный щенок.
А потом взвыла, страшно, отчаянно, подняв голову к небу, словно волчица, потерявшая своего детеныша.
И в этот момент, я почувствовала, как в затылок мне уткнулся ствол пистолета. И противный голос «поручика» заквакал над моим ухом:
- А теперь, встала, сучка! А ты, - Надо полагать, он обращался к Одину. – Карабин на землю, и пять шагов назад, а то больно шустрый, как я погляжу. – Один замер на мгновение в нерешительности, а Пауков рявкнул. – Живо, кому сказал. Иначе я этой суке мозги вышибу! – в его голосе стали проскальзывать истерические нотки.
Один поспешно положил автомат на землю, и проговорил примирительно:
- Спокойно, мужик, спокойно. Отпусти ее, договоримся…
И тут все закрутилось, словно собирающий в воронку вихрь. Не успел Один положить автомат на землю, как к нему с двух сторон кинулись Красавчик со Штыхом. А мне стало не до них. Холодная ярость закипела во мне словно проснувшийся вулкан, грозящий смертоносной огненной лавой снести все на своем пути. Без лишних движений я медленно вытащила из-за голенища короткого сапога свой охотничий нож, с которым не расставалась никогда, даже когда спала, и со всей силой вонзила его в ногу, стоящему сзади Паукову. Тот взвыл от боли, и приседая, выронил пистолет из рук. Один бросок, и оружие оказалось у меня. Но тут, последовал мощный удар по затылку. В голове взорвался салют, и тьма окутала меня мягкой ватой, в которой не было ни света, ни звука.