оглавление канала
Я согласно кивнула, а про себя подумала, что мужчины, наверное, до самой старости, останутся детьми. Даже самую критическую ситуацию они воспринимали, как некую игру. Но, как ни странно, меня это, почему-то, радовало. Андрей опять сел за руль, и мы медленно поехали по едва видимой колее. Надо было отдать должное моему мастеру, машину он вел виртуозно, весьма ловко избегая столкновения с корягами, пнями и стволами деревьев. Я не знаю, сколько времени мы ехали. Оно для меня вообще утратило какое-либо значение. Мысленно я подгоняла Андрея: «Ну, быстрее, быстрее, миленький!! Поднажми чуток еще!!». Конечно, вслух я этого не говорила, и на показ ногти от нетерпения не грызла, стараясь внешне оставаться спокойной. Но внутри… Внутри, если честно, у меня все ходило ходуном. Я чувствовала, не знаю каким чувством по счету, что мы опаздываем, опаздываем безнадежно, и что уже совсем скоро ничего невозможно будет изменить.
Судя по направлению колеи, путь мы держали прямиком к Медвежьему Яру. И у меня прошелестело в голове: «Началось…». Хотя, если кто-нибудь у меня спросил, что я имею в виду под словом «началось», я вряд ли смогла это внятно объяснить. Просто я знала, знала совершенно точно, словно видела это своими глазами, что некий пласт событий достиг критической массы и сдвинулся, увлекая за собой, как наползающий ледник, все что попадало в поле его притяжения.
Небо стало заволакивать тучами. Где-то далеко за лесом слышалось утробное урчание грома. Воздух стал разреженный, тяжелый, словно наполненный свинцом, он ложился на тайгу приминая и придавливая все ближе к земле. Порывы сильного ветра налетали на кроны деревьев, заставляя их пригибаться с тяжелым надсадным скрипом. Птицы в испуге попрятались в кронах, прижимаясь к стволам и веткам, чтобы не быть сорванными, как последние осенние листья, сильной рукой ветра. Тревога крадущейся походкой хищного зверя проникала под полог леса, заставляя зверей прятаться в норы. Весь окружающий мир замер в ожидании грядущей бури.
Проехав еще около двух километров, мы увидели мелькнувший между деревьев бок машины защитного цвета. Это был ГАЗик лесничего. Андрей остановился, и мы вышли из УАЗа. Не успели пройти несколько шагов, как вдруг, воздух разорвала автоматная очередь, и следом за ней прозвучало несколько выстрелов из карабина. На мгновение мы замерли, чуть присев от неожиданности, пытаясь понять, откуда стреляли. Недалеко была поляна Медвежьего Яра. Я метнулась обратно к своей машине на ходу прокричав Андрею:
- У Саныча в машине рация!! Вызывай ментов!!
Распахнула заднюю дверь в машине, и схватила свой карабин, на ходу проверяя заряд, и снимая его с предохранителя. Андрей уже стоял у распахнутой двери ГАЗика Саныча и кричал в рацию:
- Порода шесть, порода шесть…!! Ответь породе восемь!! Порода шесть, ответь породе восемь!!!! - В ответ на его призыв из рации раздавался какой-то неясный писк и треск, и ни одного членораздельного звука.
Андрей сжимал микрофон рации с силой, способной его переломить пополам, и повторял, как заведенный:
- Порода шесть, порода шесть, ответь породе восемь…!! – Не получив ответа, он выругался и с отчаяньем стал крутить ручки настройки. – Кто-нибудь, ответьте!! Говорит порода восемь!!
Я остановилась на несколько секунд, положила руку на плечо своему мастеру, пытаясь остановить его отчаянный призыв.
- Оставь, Андрюш… Гроза, помехи сильные. Никто не услышит. – Потом, задумавшись на секунду проговорила. – Ты, вот что. бери УАЗик, и дуй в лесничество! Там телефон. Вызывай ментов!!
Он растеряно посмотрел на меня, словно я несла несусветную чушь. А потом, набрав воздуха в грудь гаркнул так, что я от неожиданности подпрыгнула. Мельком проскочила мысль: «Теперь понятно, чего его мужики бояться».
- Ты что, мать, рехнулась совсем???!! Там стреляют!! Я не оставлю тебя одну!! Как я мужикам в глаза посмотрю??!! Да, себе самому как я буду в глаза в зеркало смотреть?! Да меня мужики в штабель закатают!! Скажут, что я тебя одну бросил тут!!
Он выдохся, и стоял, тяжело дыша, глядя на меня сердито, словно злой дворовый пес на вора. Подойди ближе и цапнет. Время шло, надо было срочно что-то решать. Я понимала, что «командирским» голосом Андрюху не взять. Поэтому принялась торопливо, и как можно более доходчиво объяснять ему, почему он должен ехать и, причем, немедленно.
- Андрей, я на рожон не полезу, только из кустиков посмотрю. И только в крайнем, повторяю, в самом крайнем случае, начну палить из карабина. Но, думаю, это не потребуется. И потом, там же Саныч. Так что ты давай, не трать зря времени, каждая минута может быть на счету. – Я видела, как Андрюшка колеблется. Моя речь произвела на него впечатление. И я забила последний гвоздь в своей речи. – Так, Андрей, ты же воевал, в конце концов! Ты же не оспаривал приказ командира. А тут я твой командир! Не мне тебе объяснять, что от четкости и слаженности действий зависит победа. Так что все, разговор окончен! Живо поезжай в деревню! Немедленно!! – Ту я уже рявкнула так, что Андрей испуганно заморгал.
Мой мастер посмотрел на меня глазами больной собаки, нехотя повернулся и поплелся к УАЗику. У меня защемило сердце при виде его поникших плеч. И я добавила ему вслед, чтобы подбодрить непонятно кого, то ли его, а то ли себя:
- Андрюша, помнишь, как наши любят повторять? Раньше сядешь – раньше выйдешь. Так что, поторопись, родной!
Но, судя по выражению его лица, насчет «подбодрить», у меня получилось не очень. Хотя, его движения и жесты стали более решительные. И через минуту, УАЗик, с трудом развернувшись между деревьями поехал обратно. Это давало небольшую надежду, что помощь прибудет. Правда, когда и какая, было неясно. А я с тоской подумала, только бы Андрей не поднял наших мужиков! Раньше народ захватчиков - врагов на вилы поднимал, если не было другого оружия. А у наших и вил-то никаких нету, одни пилы. А подвести своих мужиков под пули у меня не было ни малейшего желания.