Суровая сказка с сюрреалистическо-психоделическими элементами от Кирилла Серебренникова.
Казалось иное кино, но в центре все тот же исторический и антропологический анализ Родины. Но в отличие от «Ученика» построение сюжета отличается сложной психоделической и нелинейной конструкцией, не останавливаясь на одной религии. В «Петровых в гриппе» Серебренников пытается передать свое ощущение российского быта, через русские сказки, историю и образы.
К сожалению, как и многие фильмы либеральной части режиссеров, фильм Кирилла Серебренникова сразу подвергся критики массовой аудитории. По их мнению, новый фильм не иначе как изображение страны в неприглядном виде, клевета и вранье. К тому же, многие были не впечатлены визуальной подачей и порядком повествования. Одни сказали – прикрытие чернухи, другие – бред режиссера. Эксперименты Серебренникова с нелинейным сюжетом и резком монтаже поубавили российской аудитории, хотя западным критикам наоборот понравилась необычная подача экранизированной книги.
Вот этот зритель, который возмущен необычностью и напыщенностью фильма и есть герой русского мира. Он привык к выверенному шаблону, правилам и повторению. Оно конечно и хорошо, мы же знаем много культовых фильмов, не отличающихся оригинальностью. Но фильм – не жизнь, и если не замечать, что помимо всех известных советских режиссеров был Тарковский, и помнить о важности инноваций и новых художественных ходов, то можно попасть в однотипный мир упадка.
В этот упадок и заводит нас режиссер. В мир, когда девяностые еще не история, а Ельцин только что страну пропил. Да-да, именно с Ельцина, Горбачева и мигрантов начинается история. В полном автобусе политических экспертов, затерялся больной гриппом Петров. Беда русского человека в том, что метод лечения у него один – водка. Ну а что еще делать, если даже диспетчер больницы на жалобы отца на озноб своего ребенка, у которого есть температура, но нет рвоты и судорог говорит: когда начнутся, тогда и звоните.
У Петрова есть еще и жена – местный библиотекарь. Но вот грипп, поразивший всю семью, делает ее маньячкой. И не понятно, то ли это Петров перепил водки со своими друзьями, пока все они решали философские вопросы Пушкина, Герцена, Чаадаева и других, о том, с кем же России быть – Востоком или Западом, то ли это мир начинает потихоньку сходить с ума. Зачем мы угнали труп? (может прямиком из Чечни?). И правда ли, что товарищ-писатель символично совершает акт самоубийства?
Но это лишь начало, дальше больше, дальше весь русский мир. Здесь и Летов, со своими русско-народными панковскими воями. Здесь и черно-белые воспоминания самого Петрова о временах социализма и холодной Снегурочке. Все больше и больше этот мир напоминает сказку, которая проносится через все вехи российской истории.
А вывод очень прост. Все мы дети одной большой страны, не важно СССР это или Россия. Но остается у нас все неизменным, ведь так не разобрались в себе, так везде бардак, наплевательство. Почему Снегурочка делает нас холодными, почему мы все больны? Неужели на нас навели заклятье? Мы проходим один и тот же путь в попытках вылечиться, преобразоваться, каждый раз, то революция, то оттепель, то подполье, то новый передел. Но каждый раз мы возвращаемся на ту же остановку и садимся на тот же автобус с Бабой Ягой, который несет нас в вечно застывшую, холодную и будто загробную вселенную.