Последние три дня моя свекровь в ударе. Воет по своему сыну и моему мужу как по покойнику. Вы уже догадались по какому поводу, да? Ага, по тому самому.
Первые дни она еще думала, что это все понарошку. Потом до нее дошло, что все не понарошку. Племянника ее мобилизировали, и с того момента бабуся наша не перестает причитать, периодически завывая. Звонит нам по сто раз на дню и требует проверить почтовый ящик на предмет повестки из военкомата. И ей абсолютно все равно, что муж прописан не здесь, и его военкомат не здесь. Тот факт, что у него немобилизационная профессия, ее тоже не волнует.
— Я его на войну не отпущу, — заявила она мне.
— Это как? — спрашиваю.
— Как угодно, — отвечает.
— А как угодно это как?
Тут она снова воет.
— Ты почему такая равнодушная, а?! — орет на меня.
— Мама, вы чего от меня конкретно хотите? Мне вместе с вами дуэтом выть? Так вас устроит?
Она бросила трубку. Потом снова звонит. Извини, говорит, я просто нервная сейчас, не буду больше психовать. Ага, так я и поверила.
— Надо что-то делать.
— С чем? — спрашиваю.
— А ты как будто не понимаешь? Сын твой где?
До сына моего добралась.
— Сами знаете где, — говорю.
— Хорошо спрятался!
Вот змея! «Спрятался!» Мой сын с 17 лет учился в Лондоне, потом там же работу получил, работал, потом ему поступило предложение от другой компании и он уехал в Калифорнию, где и работает уже с июня.
— Вам зачем мой сын? — спрашиваю.
— Затем, что он мог бы вас к себе забрать, у Саши такая же профессия, помог бы ему там с работой. У вас же есть визы!
Ах ты, боже мой, святая простота 80 lvl.
— Зачем ему нас забирать, мы вещи, что ли? У нас вы спросить не хотите, хотим ли мы быть забранными?
Она как всегда зависла. Объяснять ей тонкости иммиграционной политики США я не стала — бесполезно. Заладила про «спасение» от войны.
— Ой, Сашенька, — снова запричитала свекровь, — что же нам теперь делать?
— Снимать штаны и бегать!