Соня стояла возле окна Московской консерватории, нервно перебирая пальцами по подоконнику, в мыслях рисуя стан с нотами. Вслушиваясь в гулкие звуки, эхом носившиеся по огромному зданию, она пыталась представить насколько оно великолепно. За спиной то и дело слышались звуки нескончаемого топота: звонко цокали маленькие женские каблучки, тяжело и решительно опускались на паркет уверенные мужские шаги.
Ещё в детстве Соня научилась узнавать людей по походке, практически безошибочно определяя каким шагам можно доверять, а от кого следует держаться подальше. В каждой походке она слышала неповторимую мелодию, и нередко пыталась сыграть ее на фортепиано. Старый инструмент стоял в самой дальней комнате родительской квартиры. Её бабушка была преподавателем в музыкальной школе, но рано умерла, едва Соне исполнилось три года. Больше никто в их семье не знал нот, но инструмент, как дорогую реликвию продавать не спешили.
После смерти бабушки, музыка в их доме стихла ненадолго. Слепая от рождения, Соня интуитивно чувствовала ноты.
- Ей нужно обязательно учиться, - не один раз повторяла старая подруга бабушки Марья Семёновна, - у неё редкий дар.
И вот шестилетняя Соня стоит на пороге музыкальной школы. Внутри пахло пылью, старым сырым деревом и плесенью. Отчего-то ей сразу не понравился этот запах.
- Вы смеётесь? - почти кричал директор школы. - Как мы будем её учить? Она же слепая.
Тогда Соня впервые поняла, что она человек второго сорта. Эти мерзкие скрипуче-ядовитые нотки в голосе больно ранили её маленькое сердечко, губы предательски задрожали. Нет, Соня не расплакалась, тогда она решила, что этот дядька с тяжёлыми медвежьими шагами никогда не увидит её слез.
- Пошли отсюда, - тихо проронила она, и потянула мать за руку.
- Не расстраивайся, - позже гладила её по голове Марья Семёновна, - я сама научу тебя всему, что знаю.
Марья Семеновна сдержал слово. Целых два года они ежедневно проводили многочасовые занятия. Эти два года музыка для Сони не смолкала ни на секунду, она слышала её в шуме дождя, в вое вьюги, в крике улетающих журавлей.
Тяжёлым испытанием для Сони стал отъезд из родительского дома в школу-интернат для незрячих детей. У неё был выбор, она могла остаться дома и на любительском уровне заниматься музыкой, но это не давало ей никаких шансов на светлое будущее. Соня хотела научиться читать и в совершенстве овладеть нотной грамотой, здесь в крошечном городке, это сделать было невозможно. Всё ночь перед отъездом она играла любимые симфонии, роняя на руки солёные слезы. Они тихо катились по щекам, оставляя за собой горячий след, Соня всхлипывала, шмыгала носом и играла ещё громче, пытаясь за звуками композиций скрыть боль предстоящей разлуки.
В интернате, заполняя анкету, мама Сони, конечно, не могла промолчать о любви дочери к музыке. Воспитатель снисходительно улыбнулась, но ничего не сказала. Соня тяжело адаптировалась, каждую ночь ей снилась маленькая комната бабушки, каждую ночь она слышала тихие мамины шаги, каждую ночь она мысленно перебирала руками клавиши и тихо всхлипывала во сне. А днем, она уверенно шла к своей мечте, пытаясь научиться видеть мир через кончики собственных пальцев.
С нетерпением Соня ждала уроков музыки. В интернате долгое время отсутствовал педагог, поэтому на уроке ребятам ставили знакомые Соне с детства симфонии Баха и Чайковского, которые мысленно переносили её в такое недалекое тёплое прошлое, пахнущее жареной колбасой и свеже сваренным какао.
Но вот преподаватель музыки, наконец, появился. По шаркающим суетливым шагам, Соня безошибочно определила, что принадлежат они женщине в возрасте. Её гнусавый бесцветный голос не предвещал ничего хорошего, а когда она коснулась руками клавиш, и музыкальный инструмент стал извлекать звуки, Соне захотелось расплакаться.
- Это невозможно слушать, Вы не умеете играть! - наконец, не выдержала она и решила высказать свое мнение по поводу бездарной игры.
В классе повисла тишина, старуха, волоча за собой ноги, приближалась к ней, сердце Сони провалилась куда-то в живот и гулко там стучало.
- Да? - наконец, услышала она у себя над ухом её глухой голос. – Может, тогда ты сыграешь нам?
Соня никогда не играла на публику, единственными её слушателями были родители, но отступать было некуда. Исследуя руками пространство вокруг, она с гордо поднятой головой дошла до инструмента. Руки нащупали клавиши, они показались Соне совсем чужими и холодными, она набрала в грудь побольше воздуха и заиграла один из самых сложных этюдов. Звуки были совсем не те, что она привыкла слышать, поэтому Соня постоянно сбивалась.
- У Вас фортепиано расстроен, я не могу играть на таком инструменте.
- Ну, конечно, - зло прорычала преподаватель, - плохому музыканту всегда что-то мешает. Ишь, ты, тоже мне, знаток!
Класс засмеялся, Соня разозлилась, и хлопнув дверью, вышла из кабинета.
Вот Соне уже пятнадцать. Она по-прежнему, приезжая домой на каникулы, брала уроки музыки, разучивая новые произведения. Однажды, Марья Семёновна пришла в гости к Сониным родителям вся взволнованная. Как обычно, она прошла на кухню, присела на краешек табурета, наблюдая, как мама Сони колдует у плиты. Девочка тот час прибежала на звук знакомого голоса, и, подперев голову рукой, под шипение масла на сковороде приготовилась слушать не хитрые женские разговоры.
- У меня для тебя новости, Сонечка! - она подошла к девочке, взъерошила её русые волосы, и ласкового проведя ладонью по щеке, продолжила: - В прошлый твой приезд я сделала видеозапись твоей игры и отправила её на областной музыкальный конкурс непрофессиональных пианистов. Мы с тобой победили. Ты заняла первое место в области.
Для Сони это было полной неожиданностью, ведь Марья Семёновна ни разу не упомянула о конкурсе, возможно, зная это, она сыграла бы ещё лучше. А вот факт победы её совсем не удивил. Она достойна этого, Соня точно это знала. А потом целое лето бесконечных репетиций и выступление здесь, в главном концертном зале страны. Здесь никто не знал об её особенности, никто здесь не воспринимал её, как человека второго сорта. И именно здесь Соня не имеет права на проигрыш. И она непременно победит.