Глава 18
2012 год
Мокрый мартовский снег валился на дорожки кладбища. Андрей молча шёл за Катей. Сегодня была годовщина гибели её родителей, и Катя попросила приехать сюда с ней. Валерий Сергеевич слёг с гриппом и присоединиться к ним не смог. Они немного постояли у оградок, положили цветы. Конечно, настроение у обоих было невесёлое.
– Сначала я даже не очень поняла, что произошло. Может быть, кто-то понимает быстро, а я будто зависла. Переехала к бабушке с дедом – словно не по такой жуткой причине, а пожить, как бывало и раньше. – Катя остановилась и повернулась к Андрею. – Я дедушкина внучка. Как говорят – папина дочка или мамина дочка. А я – дедова внучка, так всегда было. Когда я родилась, мама и папа много работали, у бабушки – школа и ученики, а дед уже вышел на пенсию и стал мне вместо няньки. Мама отсидела декрет, а потом дед возился со мной, водил везде. Когда я болела, бабушка с дедом меня забирали, чтобы маме не брать больничный. Бабушка готовила вкусное, а дед меня лечил и кормил, рассказывал сказки… Одна комната в их квартире сразу стала моей. С моими игрушками. Папа даже покупал две одинаковых куклы, если они мне очень нравились. Чтобы не таскать туда-сюда. Вот я и приехала… словно в гости. А бабушка тоже умерла, вслед за родителями. Не пережила. Вот тогда до меня всё дошло. В полном объёме. Конечно, я плакала. Потом привыкла. Только порой накатывало. Вот перед университетом. Наверное, я переучилась. Знала, что поступлю, я же всегда была умная, да и бабушка начала со мной заниматься математикой раньше, чем я себя помню… Кому поступить как не мне. Всё равно я волновалась, стала плохо спать, пугаться какой-то ерунды. И такое ощущение… Будто я одна. Вроде дед есть, а я одна, и никого вокруг, и никто меня не поддержит. Надо было чем-то отвлекаться, и я влезла в тот шкаф, что в комнате деда. Там оставались бабушкины вещи и немного маминых. Мамины привезла бабушка. Когда мы начали сдавать ту квартиру, почти всё отнесли в церковь, а несколько платьев бабушка взяла с собой. А ещё у неё был чемодан с совсем старым – с тем, в чём бабушка ходила в молодости. Самое хорошее не смогла выбросить. И я решила – пора это тоже из квартиры убрать. Раз я одна. Пусть эти вещи кому-то пригодятся.
Андрей стоял, не шевелясь. О столь важном они говорили впервые. Катю было жалко, но, наверное, сейчас следовало помолчать.
– Достала платье, и очень захотелось надеть. Надела. Знаешь, это точно был заскок, крыша поехала от учёбы, но я вдруг почувствовала – я вовсе не одна. Может быть, мама и бабушка всё-таки рядом. Не то чтобы я поверила, что они смотрят на меня с неба или что-то в этом роде. Но какое-то ощущение… Я понимала, что это глупо, но мне стало настолько легче…
Катя замолчала снова, но теперь смотрела не мимо, а на него, ожидая реакции.
– И ты начала носить эти вещи.
– Да. И мне было плевать, кто и что думает. Посторонние люди не так уж важны, главное внутренние ощущения. Лучше быть в мире с собой, чем с однокурсниками.
– Но потом… ты же всё это убрала. Эти ощущения… прошли?
– Потом у меня ты появился, – загадочно объяснила Катя. – Неважно, что мы как раз тогда расстались. Ты всё равно был.
И снова замолчала.
Нужно было уходить или сменить тему на менее грустную, но даже пошевелиться было трудно. Словно тающим снегом могло придавить.
– Андрей, а… твоя мама?
– Она жива.
Катя ждала истории в ответ и полагала, что Андрей, наконец, расскажет ей, как умерла его мать. Он мог бы соврать или уйти от темы. Раньше, но не сейчас.
– Жива, и не исключено, что здорова. Просто я ей был не особенно нужен, и она отдала меня отцу.
И всё же это было ещё не полной историей. Ведь он даже знает, что дед лечил маленькую Катю от соплей. А она о нём не знает главного. Того, что не знал никто, но если всё время носить это только в себе, кто знает, чем оно обернётся. Может, следует поделиться? Пусть они ещё и не женаты, и он думал, что случится подобная беседа не скоро…
– Денег за это взяла, – сказал он как можно равнодушней. – И накатала расписку, что искать меня больше не станет. Мало ли что у неё там родилось. Родители отца к тому времени умерли, так что от простуд меня лечили няни. Впрочем, я почти не болел.
– Наверняка она пожалела, – Катя взяла его за рукав. – Я уверена. Пожалела о таком поступке, но уже ничего было не исправить.
Об этом он не думал. Такой вариант не рассматривал.
– Бывает, что люди делают ужасные вещи и раскаиваются всю жизнь.
– А если нет? Если она до сих пор рада, что избавилась от меня? Когда я вспоминаю, что меня не любила даже собственная мать… Мне сильно не по себе.
Катя обняла его и сказала, что лучше так не думать. Зачем принимать за правду худший вариант? К тому же она-то его любит, и это не изменится никогда. Он почувствовал, что сильно устал. Хотя вроде ничего и не произошло. Сказал пару-тройку фраз… Но устал и хотел теперь послушать что-то нейтральное.
– И куда же тебя водил Валерий Сергеевич? Наверняка в тир.
– В тир, в кино, в музеи, в парки. Ой, вспомнила смешное, сейчас расскажу.
Они пошли к выходу с кладбища, а там Андрею позвонил Малиновский и сообщил, что всё-таки принял решение насчёт весенней практики и придёт в «Зималетто», раз Павел Олегович не против. Андрей сунул телефон в карман и подумал: Павел Олегович нынче загадочен. Ещё в сентябре утверждал, что не возьмёт Катю на постоянную работу, но практика – пожалуйста. Тут же, стоило Андрею сообщить о практике, отец завопил, что трёх характеристик, которые он обязан будет написать в университет, ему хватит выше крыши. А посему – Сашка, Андрей и Рома. Никаких Кать. Никогда и никого больше он не пустит на порог. Андрей был почти на сто процентов уверен, что дело не в справке для места учёбы, а в его затянувшемся и бессмысленном с точки зрения родителя романе. Но без разрешения президента компании устроиться в офисе было никак нельзя, а отказал президент максимально твёрдо.
– Ты не волнуйся, – поняв, о чём идёт речь, сказала Катя, – пройду практику в банке. Не надо из-за меня ссориться с папой.
– Ну уж нет, ты не хотела в банк, ты говорила – это скучно. Я что-нибудь придумаю.
– Ты не должен решать мои проблемы.
– Вообще-то должен. И хочу.
Отвезя Катю домой, Андрей принялся размышлять – куда можно было бы устроить её на практику. И почти сразу вспомнил новое лицо на показах «Зималетто». Молодая владелица пиар-агенства. Агентство ей недавно подарил муж. По слухам – чтобы отделаться от слишком умной супруги и свалить к другой. Она рекламировала продукцию «Зималетто» и делала это, судя по всему, успешно. Иначе отец с ней не связался бы. Войдя с телефона в рабочий почтовый ящик, Андрей принялся разыскивать контакты этой Юлианы, а разыскав удивился – контора располагалась недалеко от Катиного района. Может быть, это судьба. Ход его мыслей снова прервал Малиновский. Очередной его звонок развеселил.
– Жданов, спасай. Нужно срочно встретиться с одной зайкой. А я на мели. Ну там гостиница, всё такое. Ты же всё равно с Катькой где-то. Дай ключи от квартиры.
– Роман Дмитрич, – сказал Андрей, придав голосу серьёзности, – никакого интима в моей постели. И думать забудь. К тому же ты мне нужен. Надо обаять одну очень умную леди, чтобы та взяла Катьку на практику. Так что дуй ко мне, адрес кину смс-кой.
– А сам ты не можешь улыбнуться этой леди?
– Могу. Но лучше стрелять с двух рук. По-македонски.
– Тогда дашь ключи?
– Нет.
Тяжко вздохнув, Малиновский сообщил, что Андрей – не друг, а поганый эксплуататор, и что когда Ромка унаследует сеть ресторанов, то нипочём не станет обслуживать банкеты «Зималетто».
– Будешь покупать в палатках пиво и гамбургеры для гостей, – описал весь ужас будущего лишённый удовольствий Ромка. – Еду.
Агентство оказалось небольшим, но весьма милым. Особенно Андрею понравилась золотая рыбка в круглом аквариуме. И показалось – Кате здесь было бы хорошо.
– Я не задумывалась о практикантах, – призналась Юлиана Виноградова. – А что умеют экономисты к концу третьего курса?
– Очень многое, – уверил её Андрей, – а эта девушка ещё и уникально обучаема. Что не умеет – схватит на лету.
– Да, – подтвердил Ромка, неустанно глупо улыбаясь.
– Разве не приятно иметь помощника, которому не нужно платить зарплату?
– А почему девушка не устроится в «Зималетто»?
– Павел Олегович уже перебрал практикантов. Там абсолютно нечем заняться, – сделав предельно честные глаза, сказал Андрей.
– Мы буквально свернули там горы, – покивал Ромка.
– Да и Катя там уже работала. Прошлым летом. Президент остался доволен.
Ещё немного, и Андрей заявил бы, что Юлиана вообще может уйти со своего места, а Катя – руководить агентством. Такое враньё было чрезмерным, и он старался быть ближе к истине. Мол, да, они ещё не специалисты, но и сейчас любой из третьекурсников готов принести пользу бизнесу.
– И последний момент. У Екатерины больной дедушка, за которым она ухаживает. А ваше агентство недалеко от их дома.
– Хорошо, – Юлиана протянула Андрею визитку. – Только из уважения к «Зималетто». Обратите внимание, я даже ношу вашу одежду. Приобрела для дополнительной рекламы, и вот как-то понравилось и прижилось.
– Потрясающе выглядите, – не замедлил похвалить Ромка.
– И раз у девушки трудная жизненная ситуация, – продолжала Юлиана. – Я, конечно, не планировала никаких практикантов. Но почему бы не попробовать.
Ромка с Андреем синхронно кивнули, а Юлиана махнула рукой.
– И прекратите так улыбаться, словно вас парализовало. Я уже согласилась. Чья девушка-то?
– Моя, – признался Андрей.
– Пусть звонит и приходит.
Выйдя на крыльцо, Ромка сказал:
– Ты должен рыбке кило корма. Вряд ли эта Юлиана жрёт шоколад, а вот с плавничковой в аквариуме всё ясно. А я… пора решительно закатить матушке скандал. Сколько можно ограничивать мою личную жизнь. Хочу жить отдельно.
– А сможешь?
– Ты же смог.
Распространяться о необходимости оплачивать коммунальные услуги и уборку, если не хочешь ползать с тряпкой сам, Андрей не стал. Малиновский мальчик взрослый, разберётся…
Известию, что она будет проходить практику не в банке, где довольно скучно, а в пиар-агентстве, Катя, конечно, обрадовалась. Даже чересчур для себя бурно – повисла у Андрея на шее и объявила его идеальным мужчиной. Типа лучше, чем он, человека и выдумать нереально. А может, теперь она активней проявляла свои эмоции, желая компенсировать то, чего не было в его детстве? Он признался, что переживает о материнской нелюбви, и вот Катя решила переполнить его своей? В любом случае, это было очень приятно…