Анастасия Волочкова практически в каждом интервью говорит, что ее мама в свое время хотела стать балериной, но что-то не сложилось. Маленькую Настю мама видела исключительно балериной, и не какой-нибудь, а примой, известной на всю страну. В народе это называется – реализовать свои амбиции за счет ребенка, а научно – сделать из ребенка нарциссическое расширение.
Вовсе необязательно родитель-нарцисс будет толкать ребенка на тот карьерный путь, который когда-то не смог пройти сам. Расширение нужно нарциссу для того, чтобы получить восхищение и одобрение, в которых он так остро нуждаются. Ребенок в данном случае – средство, его используют (осознанно или нет – другой вопрос).
Родитель помещает в ребенка часть собственной психики, а личность ребенка отвергается как “ненужная”. Если ребенок “рыпается” и отстаивает свою отдельность, родитель его по-разному наказывает, не обязательно ремнем. Это может быть эмоциональное отвержение или бойкот. Вспомним Яну Рудковскую, которая рассказывала, что, воспитывая ГномГномыча, прибегает к помощи ремня, а иногда и запирает мальчика в темной комнате.
Итак, ребенок растет в ситуации, когда с одной стороны, для формирования его истинной личность нет поддержки, и с другой – когда отдельность демонстративно порицается.
Но жить и взрослеть как-то надо, и у ребенка формируется так называемая “ложная личность”. Он не умеет понимать свои эмоции и истинные потребности, а доминирующими чувствами для него надолго (возможно, навсегда) становятся страх и стыд.
Теперь ответьте на вопрос, чем руководствуется ГномГномыч, когда в интервью своей же маме говорит, что хотел бы стать олимпийским чемпионом “как папа”?
Вариант А: своей мечтой
Вариант Б: желанием соответствовать представлениям матери о том, что такое хорошо и что такое плохо (иначе – не быть отвергнутым).
Как мы видим, мальчик хорошо поднаторел в том, чтобы прятать свои настоящие эмоции поглубже (уж сколько мемов породило его непроницаемое лицо!)
“Ложная личность” состоит, напомню, преимущественно из страха и стыда, но отказаться от нее в некоторым смысле значит – умереть. Это жутко. Именно поэтому Волочкова так отчаянно боролась против увольнения из Большого театра. Для нее это была борьба за собственную идентичность (если я не прима, то кто я?) После увольнения (да, формально ее не уволили, но исключили из всех спектаклей) в жизни всё посыпалось: рухнул брак, карьера превратилась в череду шпагатов в соцсетях. Про женский алко*олизм говорить не будем, это очень грустная тема.
Не в порядке отношения и с матерью, которую Настя то благодарит, то проклинает, обвиняя в полном крахе своей личной жизни (“она мне всегда завидовала!”) Мать также недовольна дочерью, считает, что та “прос*ала все полимеры”. Огромный эмоциональный вклад Тамары Антоновны не окупился, профессионального признания дочери нет, вместо восхищения – одни насмешки.
Теперь разберемся, причем тут Алиса Т. Куда девается непринятая и непрожитая эмоция? Она превращается в телесный симптом (это механизм формирования психосоматических заболеваний). Тиковую икоту Алисы все заметили. Это оно и есть. Василий Шуров предполоижл, что подавленная тревога стало основой этих нервных тиков. Алисе в каком-то смысле “повезло”, ее неврологическое нарушение, во-первых, заметно (родители могли бы предпринять какие-то действия), во-вторых, легко устранимо. Но папа Алисы в упор не видит “тиков”. Мама заявляет: “у девочки первая группа здоровья”.
Можно ли достучаться до нарцисса и призвать его к ответственности? Я уверена – нет! Поэтому все эти воззвания к Теплякову – разговоры в пользу бедных.
Вы можете сказать: а чего это я подвергаю психоанализу некоего папу, ведь имеет же человек право на приватность. Тепляков это право утратил, когда начал озвучивать предполагаемый гинекологический анамнез участников в чате студентов МГУ, а также выставлять диагнозы на правах того, что “он же психолог”.