Чегой-то сегодня меня про женские мечты потянуло покалякать. И раз уж пошла такая пьянка, режь, как грится, крайний огурец. В общем, ещё посплетничаю, про мечты. А если у вас время есть, вы уж послушайте. Вы ж тоже из наших? Про Золушек-Дюймовочек слыхали? Тогда поехали!
Сегодня в ленте мелькнуло лицо очень знакомой из прошлого. Расскажу сейчас. Усаживайтесь поудобнее. Дело было в девяностых. Сами знаете, чего там было с нами. А чего с нами только не было? Вот и я о том же. Знакомая эта была рекламным агентом. Ну которые ножками по всем выставкам лифлеты раздавали и на проценты с рекламы существовали. Так себе проценты.
Говорю ж, в девяностых дело было.
Детишек у неё было трое, а мужей – ноль. Правда, один из биопапаш жив был, и домик у него был, токма он в том домике не просыхал. Знакомая моя всё ждала, что одна из белых горячек его наконец накроет, и та, которая с косой, передаст тот домик ей, то бишь, моей знакомой.
А ещё была у неё мечта. Кроме домика от белой горячки. Хотела она мужа заграничного, ну чтобы прям как в кино. Чтобы прям пентхаусы и красные шорты как у Джулии Робертс в "Красотке".
Скопила она тогда денег на старенький старенький компьютер. И зарегистрировалась на сайте знакомств. Причём заграничном. И начались у неё ненашенские истории. Я почему в курсе-то. Ко мне она прибегала, переводили вместе заграничные опусы Ричардов Гиров, а потом ответы сочиняли.
Один, из Новой Зеландии, кажись, на радостях прикатил тогда к моей знакомой в гости. Наша на всю зарплату набила холодильник свиными ногами и холодцами. Ночи не спала. Ещё и пальто белое пошила, шоб в порту её сразу видно было. Шоб зеландец сразу понял, как ему повезло с холодцами и вообще.
Женишок наш покуда летел, захворал. Его чуть ли не на носилках вынесли из самолёта. И вот скока он тут у неё гостил, стока она его и выхаживала. Бульонами там и всякими блинами.
Он блины жутко полюбил. И когда выздоровел, даже попросил мою испечь ему блинов в дорогу. Знакомая моя ждала фаты и Мендельсона. А он – блины. В общем, не сдалось.
Потом ещё много заграничного народу мозг ей похавали. Покуда не нарисовался один заграничный товарищ из Европы. Пока моя знакомая жонихов искала, её дочь подросла. И жоних тот запал на дочку, а не на маму. Ну и увёз дочку до Парижу.
Правда, сбёг потом, но чего уж там.
Знакомая моя тем временем духу не теряла. Кто ищет, тот всегда! И таки уехала, и даже фату примерила. И свадьбу какую-то деревенскую сыграла. А чё? У них в америках тоже деревни есть, похлеще нашенских. Она ж с детками замуж выходила. И тот, который на ней женился, вскоре завыл, что прокормить таку толпу не могёт.
А моя его к стенке припёрла. Раньше надо было, мол, думать, а теперь гони гринкарт. И вали по добру, по здорову. Так всё и случилось.
Гринкарт в кармане, правда с муженьком жадиной-говядиной пришлось расстаться. Стала она полы мыть в больницах, да за старыми грымзами штаны подтирать. Аглицкий кое-как выучила, правда, так до сих пор и говорит, если что – ХАВАЮ, хау а ю, то бишь. Ну да ладно, кому надо, тот поймёт. Чего придираться-то.
Чем дело закончилось, интересно?
Пока портки подтирала одной старушке, с сынком ейным познакомилась. Приглянулась она ему. И поженились они. И живут счастливо. До сих пор, уже лет двадцать, или больше. Она счастлива, глаза горят, все двадцать лет горят. Май лав, пишет в своих сторис про своего старика Хоттабыча.