Яблоню посадили сразу, когда закладывали дом. Они потом не раз спорили, кто старше. Приземистый сноб скрипел дверными петлями, мог бы – повернулся бы к дереву «тылом», а она лишь смеялась… Вот глупый, главное, что они оба живы-здоровы. И хозяева тоже…
Первый год был тяжким, но по-своему добрым. Яблонька была совсем одна, разве что малину неподалёку посадили - но какой с неё толк? Теперь, спустя десятилетия, она разрослась, раскинулась, как купчиха на смотринах. Считает себя самой главной, потому что варенье её лечебное. Ага, а про колючки забыла?..
В общем, в первый год яблоньку обдувало всеми ветрами, клонило к земле. А она выстояла и следующей весной уже выдала бутоны. Хозяева как раз заселялись: дом ещё не был готов, ещё вовсю стучали топоры и звенела пила, но жить можно – крыша и стены есть. Молодой хозяин привёл к яблоньке жену:
- Смотри, Нин, цвести собралась. Вот отчаянная!
- А как иначе, Вася. Жизнь-то идёт. Ни она, ни мы не ждём.
И погладила круглеющий живот. Ждали первенца, наследника. Родилась, конечно, девочка. Оля. Крепкая, головастенькая, горластая и смышлёная. Не хуже пацана, но мужикам разве втемяшишь?
Словно из солидарности яблонька поднатужилась и выдала первый урожай. Хотя было непросто: дождило, дуло, палило солнце. Но десяток яровых яблок был отменный: круглобокие, сочные, мякоть белоснежная с розовыми прожилками. А аромат! Голова кругом.
Нина укусила за хрусткий бочок и засмеялась: «Это хорошо, что яровой сорт посадили первым. Дети уже с начала лета будут лопать вкуснятину».
Потом появились осенние и зимние яблоньки. Невысокие, скромные, под стать своим невзрачным плодам. Яблонька их не любила, предпочитала таких же, как сама – ранних. Поэтому радовалась соседству с яровой сливой, черешней и даже крыжовником. Этот вообще был красавчик: цвёл бурно, сам дурел от жужжания пчёл, а в июле выдавал крупные кисло-сладкие «изумрудины» ягод. Когда Нина набирала полное ведёрко на «царское варенье», он нарочито сконфуженным голосом причитал:
- Ой, девоньки, опять пять кило я выдал. Я ж мужик, а плодоношу, как женщина!
Знаете, как смеются деревья и кусты? Незаметно подрагивают и шелестят листвой.
С прибавлением!
Сад разрастался. Неподалёку поселились высокомерные вишни, капризная груша, кусты простецкой смородины. Всех оберегала живая изгородь – боярышник, дикий барбарис, можжевельник. Благословенный юг, сад непрерывного цветения…
Яблонька очень старалась отрастить нижние ветви: чтобы дать тень, и чтобы хозяйке было удобно – весной вдыхать цветы, а в начале лета срывать плоды. Получалось, ведь хозяину хватало разума делать щадящую обрезку.
Летом, в жару, под яблоней играла девочка Оля. Мамка стелила старое одеяльце, сажала кроху, снабдив твёрдым печеньем, чтобы та подольше мусолила, и занималась своими делами, поглядывая. А яблонька стояла гордая: всюду обычные деревья, а у неё в корнях – дитя.
Через три года к дому Вася пристроил времянку, сарай, подворье приросло крольчатником, сеновалом.
Наконец-то родился мальчик, сын. Коля.
Папаша был счастлив. А яблонька уже определилась с фавориткой.
Атаки
Ещё через год появился второй сын. Нежданный, может, оттого и слабенький. Назвали Вовкой и отдали на попечение подросшей Оли. А та привела его под яблоньку: деревцу замерло от счастья и даже стыдило по весне пчёл, чтобы не гудели громки и, не дай бог, не обижали детвору. Казалось, даже крыжовник и малина втягивали колючки, когда парочка приходила в сад…
По соседству тоже бушевал сад. Такой же беспутный, как хозяева. Рядом с домом Васи и Нины вели хозяйство их ровесники – Валя и Иван. Тоже трое детишек, да всё иначе, словно чёрным дымом окутано.
Яблонька не раз слышала, как вечером Валя и Иван сплетничали о её хозяевах. Валя костерила мужа, мол, далеко ему до Васятки: вон и кур завёл, и поросята не болеют. Даже пса, добродушного Полкана, поселил в солидной будке, сам смастерил из обрезков досок. А Нина ему одеяльце сшила – смехота ведь, для блохастого-то!..
Иван бродил по своему саду, досадовал, поддавал ногой по зарослям крапивы – лезет и лезет, проклятая!.. И с ненавистью поглядывал на соседнее хозяйство. Темнота уже, в доме ни огонька, спят. Но даже ночная мгла казалась не зловещей, а уютной.
А яблонька замирала, думала, как уберечь своих. И лишь хулиган-крыжовник разделял её заботы: не боись, мол, мать, сдюжим.
Днём она смотрела на соседний сад – угрюмый, косматый. Иван вроде и старался, обрезал ветви осенью и весной, но всё равно деревья топорщились угрожающе. То ли дело у них – дружненько, ровно!..
И трава. Вася, как ни уставал бы на работе в колхозном гараже, аккуратненько выкашивал сад. А потом и вовсе косилку смастерил. А в саду по соседству разнотравье бушевало: рай для пчёл, но вид неряшливый.
В тот год Нина приготовила для Олечки подарок к Новому году – трикотажный костюмчик. Тёплый, с шерстяной ниткой. И поделилась радостью с соседкой Валей…
Через неделю та прибежала в слезах: старшая дочка заболела, срочно в райцентр надо, одолжи костюмчик, моя хоть и младше твоей на два года, но рослая. И читая сомнение в глазах, добила: все деньги идут на дом и детей, вам хоть родители помогают, а мы сами…
Это прозвучало как проклятье. И Нина побоялась, что ощущение чёрного удушья, принесённое Валей, останется навсегда. Костюмчик отдала. Оле успела купить взамен куклу – обычный пластиковый голыш, но всё же подарок.
Снежным вечером вышла к яблоньке, тяжело вздыхала, облокотившись и всплакнула. Яблонька вместе с ней. А той же ночью пришло семейство зайцев и снизу обглодали кору. Благо, Вася утром заметил заячьи следы и их преступление. Успел вылечить.
Не иначе, соседи грызунов наколдовали, считало деревце. За жалость к Нине и осуждение Вали.
Чудеса и только!
Спустя 15 лет дерево разрослось на зависть всему посёлку. Яровые, насквозь медовые яблоки обожали пчёлы, скворцы, бабочки, а ещё девчонки, мальчишки, старики. Взрослые просили продать, детвора норовила пролезть ночью и наворовать. Вася стыдил: «Калитку нарочно держу открытой, заходите и берите, только не вытаптывайте сад». Помогло.
Осенью Оля привела в дом мужа – и сразу в сад, к яблоньке. Парень погладил рукой шершавый ствол, осмотрел ветви. И взялся за лопату: окопать землю возле дерева на зиму, чтобы корни дышали, а потом укрыть соломой. Яблонька аж зарделась от счастья, как невеста…
Пока копал, снял с руки обручальное кольцо и повесил на ветку – мешало, да и берёг. И забыл. Долго сокрушались молодожёны об утрате…
А яблонька шелестела ветками, скидывала листья: «Вот же ваше колечко. Ну, заметьте!» Всю зиму нервничала.
А по весне на той самой ветке выдала огромные соцветья. Оля, уже погруглевшая в ожидании ребёнка, притянула ветвь, чтобы вдохнуть аромат яблоневого цвета, и носом уткнулась в колечко. Ой, радости было!..
Гроза
Нина с Васей ушли в один год. Она сильно болела, даже внуки не радовали. Как приедут навестить, она улыбается, а сама еле дышит. Прозрачная, похудевшая, с раздувшимся животом от скопившейся воды. Ушла тихо, во сне, на Пасху…
Вася выждал 40 дней, всё просил её присниться. Жена пришла – молодая, красивая, нежная. И протянула руку, а он в ответ. Утром нашли уже холодного – но спокойного, с улыбкой на бледных губах…
Дом окончательно опустел. Дети давно обустроились в городе, растили детей. Только последыш, Вовка, мотался, как цветок в проруби – ни семьи, ни наследника. Слабый, неспособный… Именно он и поднял вопрос: продаём дом и делим деньги. Оля плакала, мол, родовое гнездо, родительская память. Коля поддерживал, мол, давай оставим. А Вовка гнул свою линию.
Вечерами яблоня смотрела на соседское хозяйство: Валя и Иван постарели, сварливости прибавилось. И повадились к ним в сад ходить за урожаем. Вроде и своё у людей исправно урождалось, но чужое-то слаще. Да и даром ведь, всё равно ничьё…
Яблонька грустила, нижние ветви усохли…
По весне в мае налетела гроза. Бушевала целую ночь, всё искрило и гремело, вода лила потоками. Потрепало сад знатно, но выстоял…
Кроме неё. Молния ударила аккурат в сердцевину, расколов надвое. Дети приехали, а дерево словно раскинуло две огромные руки в последнем объятии. Оля взяла на руки младшую дочку и расплакалась. Мама, почему плачешь. Яблоньку жалею, солнышко, она меня вырастила. Не плачь, мамуль, ей уже не больно…
Вовка победил. Дом стали готовить к продаже. Собирали документы, последыш вывозил вещи, убирал на чердаке, в подвале.
Оля ушла в сад. Ходила возле деревьев, гладила стволы, потрепала по макушке крыжовник. Ишь, разросся, растолстел, старичок…
Подошла к яблоньке, а из чёрной сердцевины выбился упрямый зелёный росток. Озорной, настырный. Оля вдруг рассмеялась. Стянула с головы платок, локоны по ветру, а она хохочет, как девчонка…
Муж поддержал. Квартиру разменяют, Вовке жильё справят, Коля тоже поможет. А сами – сюда. Детей лучше растить на воле, в саду. Чтоб яблоки прямо с веток ели. Да и семья так целее будет. Соберутся все летом, столы накроют – прямо в саду.
А в центре – огромная корзинка с яровыми яблоками.