В начало.
Странная какая-то задача перед ними стояла. Невнятная. В кишлаке Сандалан, вернее не в кишлаке, а в том, что от него осталось, укрылись остатки каравана с оружием. Сам караван вчера раздербанили спецназёры. Часть духов сумела уйти. Якобы не просто часть. Ушли подготовленные в Пакистане стрелки со Стингерами. По данным ХАДа стрелков пятеро, с ними десять ʺтрубʺ и десятка полтора охраны. Полная дурь! Такого по определению быть не могло. Тем не менее.
Командир бригады в эту информацию тоже особо не поверил, но и просто отмахнуться не мог. А вдруг, правда? Десять ʺтрубʺ это десять вертолетов. Поэтому последовал приказ – информацию проверить. А что бы исключить всякие ʺдосадные недоразуменияʺ, вроде засады было решено, немедленно высадить тактический десант, аккуратно, без шума и пыли, занять господствующие высоты, а днём, подтянув ʺбронюʺ, провести глобальную зачистку кишлака и прилегающей зеленки.
Всё это заместитель командира мотострелкового взвода старший сержант Долгов, в настоящий момент, исполняющий обязанности находящегося в госпитале командира взвода, узнал на совещании у командира батальона. Взводу предстояло выйти к кишлаку с рассветом, на броне. Первый и второй взвода роты высаживались десантом. У него тогда ещё мелькнула мысль: «Слава Богу не нас. Знаем мы, эти десанты, выкинут километрах в десяти, в долине, и на гору, как ишаки, ножками, ножками. По тихому, чтобы не нашуметь. Лучше уж на броне».
Ещё больше сумятицы внес прилет в батальон командира бригады с офицерами штаба, авианаводчиком и корректировщиком. Перефразируя героя одного известного кинофильма: «Утро перестает быть томным». Десант доложил, что ночь прошла без происшествий, активности противника в районе не обнаружено. С рассветом бронегруппа выдвинулась к кишлаку. Вместе с ними шли ʺбэхиʺ первого и второго взвода, ротный и оба корректировщика. Вышли к кишлаку, спешились, ʺбэхиʺ стали на позиции, пытаясь контролировать кишлак. Кишлак лежал в долине среди квадратиков давно заброшенных полей. С высот он выглядел скопищем унылых плоских крыш, где-то обвалившимися, а где-то уцелевшими. Между домами лежали пыльные пустыри. Под лучами только взошедшего солнца остатки высоких глиняных дувалов превращали улицы кишлака в мрачные, полутемные проходы. В центре – убогий, почти не пострадавший минарет и похожий на луковицу, местами провалившийся, купол старой мечети. Взвод тремя отделениями вошел в мертвый кишлак. С первым отделением, по левой от центра улице, шёл Долгов. Со вторым – замполит роты, если так можно сказать, по центральной Авеню. Ну и третье – в арьергарде, разбившись двойками, двигалось по дворам.
Стрельба началась неожиданно, с той стороны, где шло второе отделение. Отделение Игоря тут же рассредоточилось вдоль дувалов. Бойцы, прижимаясь к ним спиной, боком двинулись по направлению к центру кишлака. На соседнем переулке захлебываясь бил пулемет. Долгов сделал знак, оставляя за себя командира отделения и приказывая продвигаться вперед, а сам нырнул в проем вынесенных когда-то взрывом ворот. Осторожно достиг противоположного дувала, приподнял голову и выглянул вдоль улицы. Пулемётчики устроились в остатках противоположного двора и легко простреливали всю улицу. Игорь вытащил гранату, выдернул чеку и аккуратно, выверенным движением метнул её в соседний двор. Он был слишком опытным солдатом, чтобы промахнуться. Граната легла в метре от пулемета. Взрыв, и расчет пулемета отправился в райские кущи, щупать гурий.
Не успел рассеяться дым от взрыва, как он ощутил удары пуль слева от себя. Кто-то невидимый пристреливался уже по нему. Вздыбившаяся фонтанчиками дорожная пыли и крошки глины из дувала не давали возможности засечь стрелка. Еще хлопки. Уже ближе. Грохнул подствольник. Столб пыли поднялся над руинами стоявшей неподалеку хибары. Сработал кто-то хваткий из второго отделения. Мысленно – «Спасибо! После боя сочтёмся». Со стороны холмов раздалась очередь пушки БМП, минарет быстро превратился в остатки минарета. Огонь духов стих так же внезапно, как и начался. Что-то тут было не правильно, не так.
До самой площади перед мечетью дошли без особых проблем. Сзади периодически слышалась стрельба и взрывы гранат. Ну, это нормально, это понятно, третье отделение зачищает развалины. На соседней улице опять стрельба. Работает автомат. Опять ухнул подствольник. Граната. Всё стихло. Что за чертовщина? По всем законам жанра, видя незначительную численность неверных, ʺдухиʺ сейчас должны, нет, они просто обязаны, лупить изо всех стволов, пытаясь порубить их в капусту и обеспечить отход операторов ПЗРК до ближайших кяризов.
Опять удалили автоматы. Теперь духи стреляли из мечети. Стреляли туда, где двигалось второе отделение. Не меньше пяти стволов. Ну, это уже не серьёзно. Накрыть их подствольниками – минутное дело. Неожиданно ожила радиостанция. Откинем все сложности переговорных таблиц и приведем переговоры на понятном всем языке:
- Долгов, где находишься?
- Вышел к мечети.
- Стрелков видишь?
- Вижу.
- Думай, как их ʺсделатьʺ.
- А что тут думать – подствольниками и бросок.
- Нельзя Долгов. Тут ʺМолчи-молчиʺ (прозвище офицеров особого отдела) на нас по связи вышел и сказал, что по мечети стрелять нельзя. Ни при каких обстоятельствах. Не сказал почему, но нельзя. Так что думай. Второе отделение увязло. Тебе работать.
«Вот тебе бабушка и Юрьев день»! Не было печали. Внимательно смотрел подступы к мечети. Кишлачная мечеть не церковь в средней полосе России, тут всё проще и скромнее. Нет тут окон в полстены, широченных дверей и прочих излишеств. Духи ведут огонь через разломы стен и из-за дувала. Тут не сунешься, сразу заметят, и так удивительно, что их не обнаружили. А вот левее остатки арыка. Решение пришло.
Мечеть они взяли. Причем на удивление легко. И тут тоже все было неправильно. В мечети засел пяток юнцов и какой-то убеленный сединами ʺдушараʺ. Его Долгов снял первой же очередью, едва ворвавшись в мечеть.
А когда взяли, поняли почему ʺМолчи-молчиʺ приказал в мечеть не стрелять. В одном из помещений они обнаружили сбившихся в кучу ребятишек, с ними связанную девушку-афганку. Полтора десятка маленьких человечков с глазами полными слез и страха сидели молча. Они не плакали, не кричали, молча жались друг к другу как воробушки, словно искали поддержки только в себе. Сначала Игорь удивился, почему дети среди стрельбы и пороховой гари молчат, потом понял. Плач – это сигнал тревоги, которым малыш просит мать, отца, близких взрослых о помощи. А эти малыши давно усвоили, что не всегда взрослые приходят на помощь. Что на помощь им рассчитывать не приходится. Они усвоили что своим плачем никого не проймешь, более того будешь молчать – взрослые могут тебя и не заметить, просто пройдут мимо. А заплачешь, подашь голос – получишь лишний пинок или оплеуху. Они ни чьи, они сироты.
Игорь доложил по радио ротному. Последовал приказ ждать. Собрать весь взвод и обеспечить оборону мечети. Пока подтягивалось второе, и третье отделения осмотрели детишек, развязали девушку. Та едва вытащили изо рта кляп начала о чём-то просить, отчаянно жестикулируя, но ни кто из них её не понимал. Тогда она начала тыкать пальцами в потолок и повторять ʺбах, бабахʺ, показывая руками взрыв. Игорь внимательно пригляделся, «твою ж дивизию», на балках потолочного перекрытия четыре осколочных ʺамериканкиʺ.
Детей немедленно перевели в другое место. Наконец подошёл замполит роты. Он немного говорил на фарси, но тоже не особо понял девушку. Правда и того что он понял, хватило. Девушка объяснила, что дети это маленькие «шихиды» – свидетели своей приверженности в вере, они все ученики Мектаба для сирот. Тут должен был состояться «истишхад» - акт их мученической смерти от рук неверных. Все ждали когда шурави пойдут на штурм кишлака, только потом должен был случится «истишхад». «Истишхад» должны были зафиксировать некие важные люди. Большего то ли она не знала, то ли замполит не понял. На вопрос кто она, девушка пояснила что является «помощником табиба» (медсестра что ли?) и её тоже ждал какой-то свой «истишхад».
Ещё раз доложили по радио ротному. Приказ прежний. Занять круговую оборону и ждать. Ждать так, ждать. Собрали с убитых духов оружие, боекомплект. Замполит тщательно обыскал ʺматёрого душаруʺ, нашёл у него какой-то непонятный пульт и портативную радиостанцию.
Долгов взобрался под купол мечети, внимательно оглядел окрестности. Конечно, он не носил офицерских погон, но в Афгане, в отличие от замполита роты, прибывшего по замене два месяца назад, воевал полтора года, из которых полгода заместителем командира взвода. А эта ʺакадемияʺ любое военное училище могла переплюнуть. Он внимательно оценил местность, ещё раз проанализировал всю информацию, которой владел. Пригласил подняться наверх замполита и изложил свою задумку.
- Товарищ старший лейтенант, духи нас в покое не оставят. Они обязательно попытаются довести задуманное до конца. Смотрите. Мечеть практически в центре кишлака. С Запада идет бой. Север и Юг контролирует наш десант, пусть и связанный боем. Остаётся восточная сторона. Это единственное место, где им удобнее всего выйти к мечети. Сколько нас тут они не знают. Знают только о том, что мечеть захвачена. Вот что я предлагаю. Только без обид, договорились? Вы берете третье отделение и занимаете вот тот дом, видите, вы мимо него проходили. Там дувалы повыше и прочнее, есть подобие второго этажа. Организуете оборону и сидите тихо, как мышь под веником, что бы тут не происходило. Ваша задача – спасти детей, а мы духам сюрприз устроим. Одно отделение тут останется, а другое в том ʺдворцеʺ, смотрите там стены какие, из безоткатки не прошибешь. Годится?
- Годится Долгов, годится. Только с одним изменением. Я тут останусь, а ты с детьми пойдешь.
- Товарищ старший лейтенант. Это же не серьёзно. Вы поймите, дело не в должностях и не в званиях. Я тут уже полтора года обитаю, у меня опыта больше, да и ребята меня знают, это же мой взвод. Им со мной спокойнее, не обижайтесь. Чем всё закончится, одному Богу известно, кто знает, может самая заваруха у вас там и будет. Да и опять же, Вы хоть как-то, но по-ихнему говорите, если что - объясниться сможете.
Замполит задумался. В словах Долгова была своя правда. Как не больна она была для самолюбия офицера, но дело важнее.
- Добро. Действуй. Только быстро.
Но быстро не получилось. Дети были крайне истощены и ослаблены, их пришлось в две ходки уносить на руках. ʺПомощница табибаʺ сразу не поняв сути происходящего, пыталась им мешать, не понимая, куда и зачем ʺшуравиʺ уносят детей. Замполит, как сумел, смог ей объяснить, что там будет безопасное укрытие. И всё же она была афганка, дочь народа, который воюет испокон веку. Она поняла то, что замполит ей не сказал, вернее не сумел сказать. Она поняла, что часть ʺшуравиʺ останется тут, своими жизнями прикрывая детей. И она опустилась перед ними на колени, это всё что она могла для них сделать. Нет. Не всё. Вдруг, вскочив на ноги, девушка бросилась внутрь мечети и стала что-то горячо говорить, показывая на земляной пол. Замполит из её речи понял только одно, душманы там что-то прятали.
Ожила радиостанция. Ротный сказал: «Готовьтесь, к вам пошла бронегруппа».
И начался ад. В том районе, где должна была пройти наша колонна, заухали безоткатки, били пулеметы, автоматы. Поднялись два густых чадных столба солярового дыма. Бой разгорался не шуточный. Очевидно, духи заняв заблаговременно позиции затаились до поры до времени, ничем не выдав своего присутствия. В горах это сделать не тяжело. Стрельба доносилась и со стороны вершин занятых тактическим десантом. Включилась радиостанция ʺматёрого душарыʺ там явно пытались передать какую-то команду. Не получив ответа станция замолчала.
Времени на проникновенные прощания уже не было. Третье отделение ушло. Бой на западной окраине кишлака не ослабевал. Показалось звено ʺКрокодиловʺ, обработали позиции ʺдуховʺ, их огонь хотя и ослабел, но по-прежнему мешал продвигаться бронегруппе, тем более что она осталась без прикрытия пехоты.
Пока суд да дело, нашли кетмень, расковыряли земляной пол. Судя по тому, как податлива была земля, недавно её действительно копали. Показалась наша плащ-палатка, в неё были завернуты шесть гранатометов M72, американский старший братец нашей ʺМухиʺ. Отдельно лежала ещё одна такая же укладка. Это дело! Разделили их по-братски между двумя отделениями. «Ай да ʺпомощница табибаʺ – Подумал Игорь. – Жив буду, сам перед ней на колени встану»!
Минут через пять наблюдатель доложил, что заметил движение противника на восточной окраине кишлака. И ад начался у них.
Духи шли грамотно, по двум улицам, выражаясь военным языком – по сходящимся к мечети направлениям. Не новички. Огонь открыли заблаговременно, плотный. Пока одни вели огонь, другие короткими перебежками продвигались вперёд. Понятно, что иллюзий не питали, раз им не ответил хозяин радиостанции, значит он убит и мечеть захвачена. Игорь молил, что бы его догадка на счет того, как духи оценили их численность по двум ʺзасветившимсяʺ отделениям, оказалась верна.
Духов нельзя выпускать на площадь перед мечетью, иначе сомнут числом. По примерным прикидкам их не менее полусотни. Это много. Только неуязвимый Шварценеггер с его бесконечной лентой к пулемёту смог бы сдержать эту ораву, но Шварца среди них не было. Игорь отдал приказ, и отделение открыло огонь. Вот тут-то высокие дувалы сыграли уже против духов. Один ПКМ и семь автоматов сосредоточено били вдоль улиц по пытавшимся прорваться на площадь перед мечетью.
Духи не ожидая такого ответа, откатились для перегруппировки. Пока была короткая передышка, Долгов связался с ротным, объяснил ему ситуацию. Ротный сказал: «Держитесь, мы тут ждем пехоту и потом пойдем вперёд. Время подхода основных сил батальона – к 12 часам. Если нужна будет артиллерия – поможем огнём. И будь постоянно на связи».
Духи снова пошли вперед. Теперь они наступали под прикрытием пулеметов. Три ДШК били с высоток восточной окраины кишлака. Тяжелые пули не могли пробить глину стен, но создавали массу неприятностей, не только тем, что мешали прицельно стрелять, но и в психологическом плане. Из автомата до них не добьёшь, бесполезно даже пытаться. Игорь опять вызвал по связи ротного, как смог, так и объяснил, откуда работают пулеметы. Через несколько минут восточная окраина кишлака покрылась разрывами гаубичных снарядов. ДЩК вроде смолкли. Но под их прикрытием духи уже фактически ворвались на площадь, и устремились к мечети, подбадривая себя криками «Алла-Акбар»! Они привыкли к безнаказанности, привыкли к тому, что их боятся, а стойкость горстки ʺшуравиʺ только распалила их жестокость и жажду крови.
Гранатометы давно взведены и готовы к бою. Нужна только команда. И команда прозвучала. Страшная штука, когда по наступающей цепи наносят удар одновременно шесть труб. Шесть вспышек, шесть огненно-дымных следов, шесть разрывов. Наступление захлебнулось мгновенно. Уцелевшие, бросив на площади своих раненых, убрались назад, в глубину улиц. По отходившим отработали стрелковым оружием.
Игорь оглядел своих ребят. Для них два штурма тоже даром не прошли. Свою пулю ты точно не услышишь, а вот чужую…На последней минуте боя умолк, словно захлебнулся ПКМ. Он услышал короткий свист и рядом характерный, трудно передаваемый словами, звук. Скорее напоминающий шлепок камня в мокрую глину. Звук, который, услышав один раз, уже не забудешь и ни с чем не перепутаешь. Звук пули попавшей в тело товарища. Тяжелораненого уже перевязывали, легкий справился сам. А вот лежавший за пулеметом Петруха Скворцов…Игорь доложил ротному: «Второй штурм отбили. Имею ʺ021ʺ и двух ʺ300ʺ, один тяжелый. Израсходована половина БК». Ответ ротного он не расслышал за первым разрывом минометной мины.
Духи поняли, что вся их затея с маленькими «шихидами» чей «истишхад» якобы состоялся в древней мечети, провалилась. Они просто решили сравнять с землей и мечеть и её защитников и тех, кто там находился. Мины рвались часто и прицельно. Минометчики у духов хорошие. Игорь глянул на местами пробитый купол мечети. Одна мина внутрь и всё, ʺпрощай Родинаʺ! Дал команду выбираться под прикрытие дувала, там хоть одной миной не накроют. Вовремя. Одна мина всё же взорвалась внутри. Купол мечети окончательно обрушился. Если бы там остались, хана бы всем. Со стороны духов донеслись победные вопли.
Знакомый, до зубовной боли, свистящий шелест сверху. Еще одна мина, последняя, хлопнула во дворе, обдав их тротиловой гарью и веером осколков. Игорь почувствовал удар в спину и услышал лязг металл. Радиостанция! На спине была закреплена Р-148. «Вот и остались без связи. – Мелькнула мысль. – А впрочем, это уже не важно. Сейчас духи пойдут на последний штурм. На большее их уже не хватит. Не полк же их тут, в самом-то деле, и даже не батальон. Ну, примерно сотня бронегруппу держит, ещё по полста – десант на высотках. Перед мечетью десятка три валяются, в переулках не меньше десятка. Опять же – время. Время против них работает. Наши пехоту подтянут и сомнут их. Нет. Сейчас будет последний штурм. Соберут все, что есть под руками и попрут. Для них тоже – или пан, или пропал.».
Он проверил ракету – это сигнал для второго отделения. В этот раз духи уже не лезли оголтелой толпой, сделали выводы. Первые достигли площади, открыли плотный огонь и стали накапливаться для последнего броска. Игорь вывинтил колпачок ракетницы, взял в руку шнур. Наконец-то «Алла-Акбар»! Ракета пошла ввысь и из соседнего дома в спину атакующим заработали пулемет и автоматы второго отделения. Духи, решив, что их спасение в молчащей мечети бросились под прикрытие её дувала, но неожиданно для них мертвая мечеть ожила. Им на встречу ударил пулемёт и три автомата. Духи потеряли управление и заметались по площади, дело завершил залп гранатометов. Оставшиеся залегли на площади больше не пытаясь стрелять.
Это была победа. С восточной окраины кишлака ещё доносилась стрельба, но всё уже было кончено. Четверо усталых, покрытых пылью и пороховой копотью солдат, сидели под дувалом и смотрели как подошедшие бойцы их батальона ʺшмоналиʺ и сортировали уцелевших на площади духов, обыскивали убитых и собирали в кучу трофейное оружие (работу ʺна результатʺ никто не отменял). Рядом с сидевшими, под плащ-палатками лежали двое товарищей ушедших на веки. Двое стонали на носилках, под опекой медиков. На сидящих, под слоем пыли, тоже были заметны бинты с кровавыми отметинами. Но для них это были мелочи.
Как они узнали позже, в Сандалане планировалась мощная провокация. В ХАД специально сбросили ʺфантастическуюʺ информацию, такую, в правдивости которой Советское командование сильно бы усомнилось, но проверить всё равно было обязано. Причем информацию настолько нелепую, что для её проверки не направят сколь либо крупных сил. Так и родилась ʺбайкаʺ о наличии в кишлаке ПЗРК практически без охраны.
Дальше всё планировалось просто. ʺШуравиʺ вынудили бы пойти на штурм мечети. В ходе штурма должны были погибнуть дети. И их защитники-юнцы. И девушка-афганка. Правде её ждала не легкая смерть от осколков мины, а другая, страшная участь, о которой даже писать противно. После этого разгневанный ʺнародʺ должен был покарать ʺневерныхʺ, для этого в зелёнке были укрыты значительные силы. Всё это, в том числе и расправу над ʺневернымиʺ, должны были запечатлеть на пленку, подкрепить показаниями ʺуважаемых людейʺ и допросом пленных. Именно для выигрыша времени и была устроена засада на пути выдвижения бронегруппы.
Но всё это осталось только планами. Помешали им сбыться звериное чутьё комбрига, отмахнувшегося от совета старшего начальника: «Отправьте туда взвод, пусть посмотрят», вместо этого решившего ʺвоевать по взросломуʺ. И, конечно же, мужество наших солдат, привыкших сражаться до конца.
Потом колесо покатилось в обратную сторону. Детей и девушку показывали корреспондентам, снимали для телевидения, брали интервью. Так уж получилось, что старшим в кишлаке был замполит роты, а значит, он руководил боем. Наградной лист на Долгова вернули без реализации, кто-то умный посчитал, что если нет ранения, то нет основания для столь высокой государственной награды. Так что получил замполит Красное Знамя, убитые и раненые по Красной Звезде, трое по медали ЗБЗ (армейский сленг - медаль" За боевые заслуги"), а Игорь остался ʺс носомʺ. Не будет же бригада повторное представление отправлять, раз первое отклонили. К дембелю комбат продавил ему, ʺв совокупностиʺ ЗБЗ. Так что уехал старший сержант Долгов домой с медалью ʺЗа Отвагуʺ (после летних боев в долине Печдары, в районе Вата-Пура) и с медалью ʺЗа боевые заслугиʺ (ʺза совокупностиʺ). Когда домой уезжал комбат ему сказал: «Гордись Игорь, для пехотного сержанта это сильный результат».
Да он и не унывал особо. Разве в наградах дело? Главное то, что домой летит на своих ногах. Главное то, что ребятишки живы-здоровы остались. Остальное всё тлен. Правда, замполит роты всё не мог успокоиться. Грозился, что до ЦК КПСС дойдёт, но справедливость восстановит. Хороший он был мужик, а главное порядочный. Жаль, погиб уже перед самой заменой, под Наубадом.
И остались у него на память о кишлаке Сандалан афганский орден «Саурской революции», фотография где они все сфотографировались с детьми после вручения ʺкармалекʺ, красная ленточка которую ему подарила Шаиста, так, оказалось, звали ʺпомощницу табибаʺ. Что ещё? Ещё куча мелких шрамов оставленных осколками минометной мины, ну не считать же их за ранение, смешно ведь, право слово.
Вот это, наверное, и есть, то самое важное, весомое, что могло оправдать его жизнь под этим солнцем. Разве не так?
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
(Продолжение следует)