Мылись мы с Юки вместе, сестра Каина объясняла, как это принято делать в их стране. Она была худенькой, приятно сложенной девушкой с тоненькими ногами, цепкими пальцами и густыми черными волосами. Сначала мы приняли душ, а затем она объяснила, что мыться нужно на специальной табуретке. Воду принято экономить. После ванны Юки задержалась в дверях моей комнаты.
— Если не хочешь, чтобы он уезжал, скажи прямо, — произнесла она, — я же вижу все. Если что, Каин приехал перед тем, как мы пошли принимать ванную и сейчас работает в кабинете. Сходи и поговори с ним.
— Почему ты... — начала я.
— Я просто знаю, как невыносимо молчать о том, что чувствуешь, — сказала девушка и показалось, что в ее голосе мелькнула крошечная искра грусти, — он уедет, а ты останешься здесь, с сожалениями и разбитыми мечтами.
Последняя фраза явно была сказана не про меня, но я решила последовать совету новой знакомой. В гостиной стоял полумрак, кабинет Каина располагался на первом этаже, в отдаленной части дома. За непрозрачной светлой раздвижной дверью горела лишь настольная лампа. Вуд сидел за небольшим деревянным столом, погруженный в собственные мысли. В целом, обстановка располагала к работе. Когда я аккуратно открыла дверь, он поднял на меня взгляд.
— Хорошо выглядишь, щеночек, — сказал он, взглядом предлагая мне присесть напротив.
Честно говоря, решительность, с которой пришла сюда, стремительно таяла. Так, Арефьева, не превращайся снова в школьницу. Я вздернула подбородок и взглянула в глаза Каину Вуду.
— Почему вы уезжаете так скоро?
На лице мужчины отпечаталось непонимание.
— Потому что у меня куплен билет. В Москве ждут дела, а сюда я приехал внепланово. Думал остаться на пару недель, но вижу, что без меня тебе будет куда спокойнее. Поверь.
— Почему вы за меня решаете? — с каждым словом крепла уверенность, я говорила громче.
Он откинулся в кресле и закурил, смотря в сторону окна, думая о чем-то своем.
— Чего ты хочешь, щеночек? Скажи прямо, — сказал Каин.
— Почему вы так со мной обращаетесь? — умоляюще произнесла я, снова теряя былую жесткость голоса, — то отталкиваете, то снова вынуждаете верить, что...
— Во что верить, малышка? — спросил он тоном, в котором насмешка граничила с нескрываемой властностью.
— Я ведь для вас просто вещь, — тяжело было не заплакать, но я держалась, — я и так в вашей власти.
— Так во что верить? — спросил он жестче.
— Что вам не наплевать на меня. Кто я для вас, господин Вуд? — эти минуты выжимали мою душу, не оставляя даже сил дышать.
Каин вздохнул и протер глаза ладонями. Все его жесты говорили об усталости, раздражении. Внезапно захотелось уйти и никогда больше не видеть этого человека. Он изматывал, крутил и вертел душу, словно издеваясь. Я поднялась.
— Извините. Наверное, я устала, не хочу докучать.
— Сидеть, — грубо сказал он и поднялся.
Я послушно плюхнулась обратно, даже не успев сообразить, что произошло. Каин подошел ко мне и прислонился к столу, совсем рядом. Я видела лишь его ноги, не в силах поднять взгляд.
— Щеночек, я устал, — вздохнул он, — но думаю, пришло время все расставить по своим местам. Как я уже тебе сказал, я не хороший, не добрый, не заботливый. Меня вообще мало волнуют человеческие чувства. Мы не будем гулять под луной, держаться за руки, и мы не будем парой.
Каждое слово острым кинжалом вонзалось в сердце, заставляя его кровоточить. Я не хотела отношений с Каином, в глубине души понимая, что это невозможно. Или хотела?
Продолжение следует...