Напомню, что император Александр II, вероятно предчувствуя свою гибель, 6/18 июля 1880 года обвенчался с княжной Екатериной Михайловной Долгорукой, не выдержав годовой траур по первой жене. Бракосочетание состоялось в походной церкви императора, находящейся в одном из залов Большого Царскосельского дворца. Церемонию проводил придворный священник Никольский. А присутствовал очень ограниченный круг лиц: генерал-адъютант императора граф Баранов, граф Александр Адлерберг (друг императора), Рылеев, мадемуазель Барби Шебеко, "преданная подруга" княжны Долгорукой.
До этого Александр и Екатерина прожили в любви 14 лет, пренебрегая всеми правилами приличия, но с попустительства его законной первой супруги Марии Александровны, которая не роптала и не возражала, делая вид, что не знала, что происходит у нее под носом. В гражданском сожительстве у "молодых" родилось уже четверо детей, один из которых - Борис - скончался младенцем. К моменту бракосочетания их детям было: сыну Георгию - 8 лет, дочери Ольге - 7 лет и дочери Екатерине - 2 года.
Александр II, видя недовольство со стороны родственников и двора, прекрасно подготовился к браку, во всяком случае, он поднял все метрические документы семейства Долгоруких, из которых следовало, что их ветвь по отцовской линии является прямыми потомками ветви Юрия Долгорукого, то есть получается, что княжна Екатерина Михайловна происходит от Рюриковичей. И по материнской линии княжна является потомком высокого княжеского-графского рода Вишневских (или Вишневетских), которые тоже роднились с Рюриковичами. До этого считалось (да и сейчас в Википедии вы это прочтете), что Долгорукие - это захудалая ветвь Рюриковичей.
Но именно потому, что Долгорукие - прямые потомки Юрия Долгорукого, император дал распоряжение Сенату (Указ Сенату) присвоить Долгорукой и детям титулы Светлейших князей Юрьевских "со всеми правами законной жены и законных детей от морганатического брака членов Императорской Семьи с особами, не относящимися к правящей (царствующей) семье, на основании статей Свода законов Российской Империи и законов специальных, регламентирующих Императорскую Семью, — Учреждения об Императорской фамилии".
Александр II и княгиня Юрьевская понимали недовольство со стороны родственников и двора, поэтому решили официально не объявлять о своем браке до мая 1881 года. Но обстоятельства и поведение всей семьи по отношению к Екатерине и детям вынудили императора на то, чтобы оповестить об официальном браке всех ближайших родственников и ближайшее окружение.
Со всеми тревогами и сомнениями императора можно ознакомиться, прочитав его письмо сестре Ольге Николаевне Вюртембергской.
Однако затем дальновидный император передумал: "Но затем я передумал и представил мою жену и моих детей собравшимся графу Лорис-Меликову, моему сыну Саше, возвратившемуся из Гапсаля, а также Минни и другим. Я решил, пусть они узнают правду из моих уст, чтобы никто не смог уже позже воспользоваться случаем во вред нам, несмотря на все мое доверие и к высшему свету и его чувствам."
А собравшиеся за обедом родственники сделали вид, что поняли императора и приняли его брак: " собравшиеся полностью оправдали мои надежды, они глубоко тронули меня тем, как они приняли мою исповедь, и той дружбой, которую они выявили по отношению к моей жене и нашим детям."
Вот что пишет об этом "знакомстве с новой семьей" наследник - цесаревич Александр Александрович: "«13/25 августа. Обедали мы у Папá с братьями. После обеда Папá сказал Минни и мне зайти к нему в его кабинет и тут, когда мы сели, он объявил нам о его свадьбе и что он не мог дольше откладывать и по его летам и по теперешним грустным обстоятельствам и поэтому 6 июля женился на княжне Долгорукой.
При этом Папá нам сказал, что он никому об этом не говорил из братьев и нам первым объясняет это, так как он не желает ничего скрывать от нас, и потом прибавил, что эта свадьба известна одному графу Лорис-Меликову и тем, которые присутствовали на ней…
Папá при этом спросил нас, желаем ли мы видеть его жену и чтобы мы сказали откровенно.
Тогда Папá позвал кн[ягиню] Долгорукую в кабинет и, представивши ее нам, был так взволнован, что почти говорить не мог.
После этого он позвал своих детей: мальчика 8 лет и девочку Ольгу 7 лет, — и мы с ними поцеловались и познакомились. Мальчик милый и славный и разговорчивый, а девочка очень мила, но гораздо серьезнее брата. Оставшись у Папа более часа, мы простились и вернулись домой.
Только дома немного пришли в себя после всего нами услышанного и виденного, и хотя я был почти уверен, что так и должно было кончиться, но все-таки весть была неожиданная и как-то странна!»
Но на самом деле многие родственнки, да и члены двора, не только не поняли, но и не приняли этот брак. Да и цесаревич, "накрученный" своей женой - поборницей морали и нравственности - Минни (цесаревна Мария Федоровна) тоже резко изменил свое мнение. На самом деле, Минни, не столько возмущалась тем, что свекр женился на давней любовнице, а тем, что императорский трон уходит у нее и у ее супруга буквально из под носа, поскольку хотя Екатерина Долгорукая и морганатическая жена, но она единственная из рода - русская по происхождению и да и рюриковна, а не какая-то немецкая или датская принцесса. А там кто знает, может свекр и задумает ее короновать? Русская история знала и не таких императриц. Короче говоря, вероятно, "замечательная и всеми так любимая малютка" Минни решила отравить дальнейшее существование свекру и его жене. Ведь она на глазах лишалась своей цели - еще с детства она решила, что ее великое предназначение стать королевой, если не у себя в Дании, то уж лучше всего императрицей в огромной России. Недаром же, она трагически потеряв жениха, утонченного цесаревича Николая Алексанровича, без тени сомнения выскочила замуж за другого цесаревича - мужлана Александра Александровича, убедив себя, что любит его всем сердцем. А тут такой облом, откуда не ждали - трон уплывает.
А император Александр II, как ни в чем не бывало, решил провести так называемый медовый месяц в Крыму, в Ливадии и выехал с новой семьей из Санкт-Петербурга в Ливадию 17 августа 1880. По первоначальному замыслу молодоженов, жена его, княгиня Юрьевская с детьми, должна была выехать в тот же день, но обычным курьерским поездом для того, чтобы разместиться в собственном доме неподалеку от Ялты (в котором она обычно проживала летом 10-12 из 14 лет). Но за два дня до этого она получила анонимное письмо, в котором ей угрожали покушением на нее и детей во время путешествия. Это решило вопрос, чтобы всей семье ехать вместе в императорском поезде и разместить всех во дворце в Ливадии. Таким образом, стало невозможным прятать правду от Двора и от всех, кто их видел вместе.
Через некоторое время Александр II отослал письмо семье сына - цесаревича Александра Алексанровича и цесаревны Марии Федоровны (Минни) с приглашением разделить его отдых в Крыму. Мария Федоровна совсем не была рада этому приглашению, но ее заверили, что Долгорукая-Юрьевская проживает отдельно от царя, тогда цесаревич сразу же согласился.
По воспоминаниям современника - зам министра государственных имуществ Анатолия Николаевича Куломзина: "...граф Лорис-Меликов, исполняя желание государя примирить их, завлек Александра Александровича, лживо удостоверив Его высочество, что княгиня во дворце не живет".
Но, приехав в Ливадию, чета цесаревичей с удивлением обнаружила, что княгиня Юрьевская с детьми проживает не в отдельном "тайном домике под Ялтой", а как раз в Ливадийском дворце, причем Александр Николаевич поселил ее в комнатах недавно почившей императрицы Марии Александровны. Если Минни сразу же не устроила свекру скандал, то "скандальеза" все время витала в воздухе.
Зам. министра государственных имуществ Анатолий Николаевич Куломзин вспоминал: «В это время я застал следующие обстоятельства. Император Александр II водворил княгиню Юрьевскую, жившую прежде на особой даче около Ялты, в свой Дворец, т. е. в комнаты, ранее занимаемые императрицей Марией Александровною, ибо других комнат не было; наследник, которого государь вызвал в Ливадию, не хотел ехать, и граф Лорис-Меликов, исполняя желание государя примирить их, завлек Александра Александровича, лживо удостоверив Его высочество, что княгиня во дворце не живет.
Однако, раз прибыв — обратно ехать невозможно. Водворился следующий порядок.
Государь имел обыкновение каждое воскресенье приглашать к столу приезжавших в Ялту министров и другого звания высших чинов, причем в одно воскресенье по правую руку государя место занимала цесаревна Мария Федоровна и по левую руку государя - наследник, а в следующее воскресенье цесаревич с супругою уезжали на охоту или вообще в горы, а за столом обедала княгиня Юрьевская и прибывшие были ей представляемы».
"Император делал все возможное, чтобы подружить свою жену и жену наследника, а заодно и их детей. Но в итоге чуть ли не ежедневно возникали осложнения и ссоры, случались и выяснения отношений".
Другие очевидцы отмечают, что на приглашение императора, чтобы его дети и дети Минни поиграли вместе, Минни все время находила какой-то благовидный предлог или прикрывалась болезнью детей, чтобы отказать. Однажды свекр разгадал ее планы, увидев, что все ее дети живы и здоровы, и устроил ей выговор, а она расплакалась, и царю пришлось даже извиняться перед Минни.
Сама же Минни - Мария Федоровна считает себя обиженной стороной и человеком, которому все должны повиноваться, и описывает этот отдых в Ливадии в письме к матери - королеве Датской Луизе:
«Я плакала непрерывно, даже ночью. Великий князь (муж Александр Александрович) меня бранил, но я не могла ничего с собой поделать…
Мне удалось добиться свободы хотя бы по вечерам. Как только заканчивалось вечернее чаепитие и государь усаживался за игорный столик, я тотчас же уходила к себе, где могла вольно вздохнуть. Так или иначе, я переносила ежедневные унижения, пока они касались лично меня, но как только речь зашла о моих детях, я поняла, что это выше моих сил. У меня их крали, как бы между прочим, пытаясь сблизить их с ужасными маленькими незаконнорожденными отпрысками. И тогда я поднялась, как настоящая львица, защищающая своих детенышей. Между мной и государем разыгрывались тяжелые сцены, вызванные моим отказом отдавать ему детей. Помимо тех часов, когда они, по обыкновению, приходили к дедушке поздороваться.
Однажды в воскресенье перед обедней в присутствии всего общества он жестко упрекнул меня, но все же победа оказалась на моей стороне. Совместные прогулки с новой семьей прекратились, и княгиня крайне раздраженно заметила, что не понимает, почему я отношусь к ее детям, как к зачумленным».
Высокие-высокие отношения! И это пишет будущая "справедливая" императрица, которую все потом "страшно любили" и которой благоволили. Вдумайтесь только - "с ужасными маленькими незаконнорожденными отпрысками"!!! И это мать, у которой тоже есть дети!
Дети в чем виноваты? В том, что появились на свет у кого-то без ее согласия? Или она не понимает, что дети ни коим образом не виноваты в грехах родителей? Тем более, что сам император их узаконил специальным указом. Да и женился на их матери официально. Кроме того, Юрьевская родила не от "проезжего молодца", а от любимого Александра Николаевича, а все дети похожи на него и на его мать императрицу Александру Федоровну, как одно лицо, видно без генетической экспертизы. Георгий - так вылитый "брат" Александр Александрович, но не такой могучий. Если уж на то пошло, то первая жена Александра II, а значит, мать мужа Минни - Мария Александровна сама имела сомнительное происхождение, но была признана ее законным отцом, хоть и под нажимом родственников, Александр Николаевич ее принял в жены и сделал императрицей и ни в чем не попрекал. Что там говорить? Минни решила отравить жизнь и медовый месяц свекру и новой мачехе, и она это с успехом сделала.
Интересно, что сам цесаревич Александр Александрович относился к детям своей мачехи - княгини Юрьевской, то есть к своим единокровным брату и сестрам, с пониманием и должным уважением - душевно и ласково, как просто можно относиться к детям. Но все время находился под жестким давлением своей Минни, относящейся к детям с неприязнью.
Однако, все эти происки Минни не разрушили счастливого брака ее свекра до самой его смерти. Молодожены Александр и Екатерина пробыли в Ливадии почти до конца ноября, хотя планировали захватить и декабрь, но 21 ноября 1880 г они вернулись в Петербург.
Похоже, что Минни судьба отмстила за этот ее выпад против "ужасных детей" свекра, так как много позже по воле судьбы в любимой ею Ливадии в конце октября (20) 1894 г. скончался ее горячо любимый муж и император Александр III. Но к тому времени она и думать забыла и про свекра, и про мачеху, и вряд ли понимала, что это...Но это уже совсем другая история, записанная вот здесь.
Алена Л.