Одним из главных вопросов, который интересовал всех без исключения курсантов-первокурсников, был такой: а что с нами будет, если мы попадаем служить на атомную подводную лодку?
Интерес подогревался тем, что наш курс должен был проходить штурманские науки по универсальной программе: изучить оборудование и надводного корабля – БПК проекта 1134 "Аз" или "Буки", и подводной лодки проекта 667А.
Соответственно, после выпуска шансы быть направленным на надводный корабль и подводную лодку могли быть приблизительно равны.
Вот и переживали: а что будет, если окажемся рядом с радиацией?
Набор страхов был типовой: не выпадут ли от близости к радиации волосы, и не пропадет ли мужская сила.
А как развеять свои страхи? Напрямую-то задать такой вопрос какому-нибудь капитану 1 ранга неудобно.
Прошу читателей при всей кажущейся наивности таких переживаний сделать поправку на то, что мы, курсанты 1 курса, на тот момент были всего лишь 17-летними мальчишками… И, безусловно, в первую очередь нас волновало именно то, что волнует всех в этом возрасте больше другого.
Спрашивали у одноклассников, отцы которых служили на лодках. Таких было немного, лысыми они, кажется, не были, а насчёт второго сыновья были не в курсе. Кто же в таком сознается?...
В конце концов на кафедре кораблевождения появился молодой адъюнкт, на котором все сошлось: и на лодке служил, и с курсантами на общение легко шел, мог обсуждать любые темы.
И вот на каком-то учебном занятии было решено офицера разговорить.
В бой был кинут самый отважный: Лёха Богданцев, который и за словом в карман никогда не лез, и за общее дело всегда готов был кинуться на любую амбразуру.
В ходе лекции Лёхина рука взлетает вверх – вопрос, близкий к теме занятия – слово за слово – и вот уже неторопливо приближаемся к главному.
А не страшно прийти служить на атомоход? Не полысеем?
Улыбнувшись, преподаватель сказал: - да ерунда это всё! Давайте с вами пробежимся по знакомым вам преподавателям – и назвал фамилию капитана первого ранга.
- Лысый? Нет. Служил на атомоходе.
Следующий: воинская звание – фамилия – лысый? Нет. Снова служил на атомной подводной лодке.
И так перебрали несколько офицеров. Среди подводников, на удивление, лысых не оказалось.
А теперь давайте пробежимся по лысым. В процессе перечисления выяснилось, что большинство из них годами служили на надводных кораблях.
- И дело здесь, как мне думается, - продолжал офицер - совсем не в радиации. Просто на корабле, особенно на большом, офицер значительное время ходит в фуражке: он в ней и на построениях, и на вахте, и на мостике, и в городе. Вот волосы фуражкой и вытираются, как на ногах, когда вы постоянно носите брюки.
Это я потом неоднократно и сам замечал: стоит пару недель в отпуске или на боевой службе в теплых краях проходить в шортах, как волосатость нижних конечностей на свободных от одежды поверхностях значительно повышается.
А вот подводники почти постоянно носят пилотки, в которых конструктивно между головой и верхом головного убора есть расстояние. Поэтому и волосы не стираются.
Выслушав эту версию, мы коллективно с ней согласились: доводы звучали убедительно.
Осталось спросить, а как насчёт этого… когда из-за радиации все, типа, на пол-шестого… Офицер снова улыбнулся и сказал:
- У меня, к примеру, двое детей. И жена на все остальное не жалуется.
А потом добавил: - Да и любовница тоже.
И, действительно, отлегло… Долго потом к этой теме мы не возвращались…
Позже за долгие годы службы неоднократно пришлось убедиться в том, что атомные энергетические установки на наших атомных подводных лодках производились с высочайшей степенью защиты личного состава от радиации.
Помнится, спускались мы на одну из гремиханских подводных лодок 671 проекта, пришедших на полярнинский 10 СРЗ на утилизацию. Реактор на тот момент на лодке, естественно, был заглушен.
Заводская дозиметристка сначала измерила уровень радиации на причале, у которого стояла лодка. Он не превышал естественного фона. Спустились внутрь, вошли в реакторный отсек, произвели замер, фактически стоя на крышке реактора. Результат поразил: внутри лодки уровень излучения был ниже, чем снаружи, практически нулевой!
И ещё одно соображение. Конечно, высокая степень радиационного облучения, например, у пострадавших в авариях и катастрофах, существенно сокращала продолжительность жизни, а некоторых и просто убивала.
Но малыми дозами-то лечат, в том числе и онкологические заболевания. Такая методика, например, моему отцу продлила жизнь более чем на 30 лет. И меня всегда интересовал вопрос: если радиация должна убивать всех, кто находится на аварийной лодке, почему до сих пор живы ликвидаторы радиационной катастрофы на Чернобыльской АЭС, аварий на К-3, на К-19?
Не может оказаться так, что до определенного уровня радиация оказывает благоприятное воздействие, и лишь с достижением критических значений начинает наносить явный вред?
И однажды у меня появилась возможность этот вопрос задать. Лет пятнадцать назад отдыхали мы с женой в Солнечногорском военном санатории. Направили меня в кабинет функциональной диагностики. Там была моложавая медсестра и глубоко пожилой мужчина, возрастом лет под 90. Помню, удивило меня, что на компьютере он работал в двух очках, да ещё и с лупой в руке.
Я попытался заговорить с этим супер-ветераном медицинской службы, он легко откликнулся на разговор. В результате общения выяснилось, что этот дедушка, полковник медицинской службы, в свое время тоже служил на Северном флоте, был главным медиком на Новоземельском полигоне, где в 60-80-е годы активно проводились испытания ядерного оружия, а позже многие годы в Москве являлся главным специалистом по вопросам воздействия на человеческий организм радиационного излучения.
С его слов, проводили тогда на Новой земле не только подземные, но и воздушные взрывы, несколько раз защитные сооружения не выдерживали силы взрыва, и радиация вырывалась наружу.
О ее воздействии на человека многого сначала не знали, методики предохранения и лечения от воздействия радиации разрабатывали , что называется, на ходу.
На мой вопрос: высокие ли дозы облучения получил лично он, ветеран ответил: не всегда была возможность замерить, но думаю, что да.
Вот тогда-то я и спросил: но ведь Вы после этого прожили долгую жизнь и при этом сохранили работоспособность! Может, и радиация в этом поучаствовала в положительном смысле?
И живая легенда ответила: да, я тоже так считаю!
Частенько вспоминаю я тот разговор, и главное, что всплывает в памяти – это то, что мой почти девяностолетний переоблученный в молодости собеседник не был лысым!