Почему жизненный путь одних людей судьба с самого начала выстилает мягким шелковистым ковром, оберегая их от падений и ушибов, а других шатает - болтает, подобно тому, как ветер треплет тоненькую былинку в поле, то наклоняя к самой земле, то давая возможность выпрямиться, поверив в свои силы. И только эта зыбкая травиночка решит, что свободна и можно наслаждаться спокойствием и созерцанием бриллиантовых капель росы, выпавшей утром, как вдруг опять налетит ветер и своим дыханием вновь заставит её кланяться, признавая его мощь и силу.
А то вдруг устроит такой шквал своих превосходящих сил, что легко вырвет из надёжной земной колыбели вмиг поникшую былинку, подхватит её своим мощным потоком и понесёт в неведомо какую даль, сразу же лишив сил и сделав бессмысленным сопротивление судьбе.
Так думала Лида, размышляя о своей жизни. Вроде и нехорошо это - сетовать на судьбу, всё же она подарила ей много прекрасных моментов в жизни, но каждый раз старалась напомнить о том, что отведённый лимит жизненных перипетий ещё ой как не исчерпан Лидочкой и щёлкала её по носу с каждым разом всё звонче и больнее.
Всё началось с самого начала. Лида родилась совершенно нежеланным ребёнком и по сути сразу же была обречена на горькое сиротство. Её мама… вернее сказать, женщина, что её родила, даже не взглянула на новорожденную. Да что там не взглянула, её даже не интересовало, кто у неё родился! Она, перебив акушерку в родильном зале, пытавшуюся радостно объявить мамаше о дочери, процедила сквозь зубы:
- Скажите, пусть дадут, что я должна подписать, и не вздумайте подсовывать ЭТО мне для кормления!
Персонал роддома был крайне возмущён таким циничным поведением роженицы. С ней никто не хотел даже разговаривать, хотя необходимо было попробовать достучаться до материнского сердца, если оно вообще там существовало, хотя бы в самом ничтожном эквиваленте.
С заведующей родильным отделением она даже не стала разговаривать, демонстративно встав с кровати и выйдя в коридор. Одна из старейших и мудрых санитарок роддома тоже попыталась уговорить мадам взглянуть на маленькую девочку, на что роженица, грозно зыркнув на женщину, разразилась яростной бранью.
В ней старушка услышала о нескончаемых проблемах несостоявшейся мамашки, о сволочном дружке-приятеле, который бросил её, как только узнал о беременности и умчался в неизвестном направлении, о безденежье и недоедании, потому что декретные, которые она получила, закончились, а родных, кто бы мог помочь, у неё нет, поэтому последние дни перед родами жила впроголодь из-за этой малявки, что носила в своём животе…
Много ещё чего высказала негодующая бабёнка ошалевшей от её наглости санитарке, но доброе сердце женщины вынесло из её воплей только одно – от ребёнка она категорически отказывается.
Ничего не добившись, пришла она в кабинет к заведующей и, вытирая слёзы, невольно навернувшиеся на глаза, уголками косынки, под которую были убраны седые волосы, покачала головой.
- Нет, Галина Ефимовна, никак не хочет признавать она малышку, окаянная баба!
- Ладно, Вера Дмитриевна, не принимайте близко к сердцу, мы с Вами уже встречались с подобным, не так ли? – горько усмехнулась доктор и, помолчав немного, добавила: - Не понимаю я всё-таки таких стерв… Некоторые что только не предпринимают, чтобы забеременеть и родить, а эта недомамаша… Малышка – чудо, почти четыре килограмма, девятка по Апгар, а она в отказ! Ну, не понимаю и всё тут!
А маленькая Лидочка, правда, тогда ещё просто новорождённая без всякого имени, лежала себе в казённой колыбельке и в отличие от многих других младенцев, находившихся по соседству с ней, большей частью молчала, лишь изредка попискивала, да вертела головой, вытягивая насколько позволял пелёночный кокон нежную шейку, видимо, в поисках маминого тепла.
В роддоме все возмущались жестокостью роженицы и восхищались кротким нравом новорождённой малютки. Когда стало понятно, что местом жительства девочки может стать детский дом, Галина Ефимовна вспомнила о своей подруге Тоне. Они с мужем на протяжении пятнадцати лет супружеской жизни пытались родить ребёнка, но судьба не предоставила им такого шанса. Этим же вечером она рассказала им об отказной малышке, и на следующее утро они уже умоляли её помочь им в удочерении девочки.
Так вскоре у Лидочки появились любящие родители и свой дом. Антонина и Александр действительно полюбили это прелестное создание с первого же момента, как только взяли её на руки. Девочка оказалась в ласковых и тёплых объятиях двух людей, давно вынашивающих мечты о родительской суете и заботе.
За время супружества они, живя в пригороде большого города в южном регионе некогда большой страны, построили большой и добротный дом, который окружал превосходный сад с виноградником и имелся небольшой, но щедрый на урожай огород. Скромное хозяйство ограничивалось птичьим двором, но для супругов этого вполне хватало, остальные натуральные продукты были доступны на рынке или у односельчан.
Сейчас Тоня с Сашей были счастливы тем, что теперь есть для кого жить и трудиться. Их дом, который был, как принято говорить, полной чашей, наполнился теперь ещё и милыми детскими звуками – агуканьем, кряхтением, визгом и смехом. У Лидочки было всё, что можно было купить в магазине, достать у спекулянтов, вырастить в огороде и саду или мог сделать рукастый и смекалистый Александр.
Антонина, которая по настоянию мужа ушла с работы и посвятила себя воспитанию дочери, наряжала девочку в самые красивые наряды и выходила с ней гулять, светясь улыбкой на всю улицу.
Новоиспечённый отец безумно баловал ребёнка и ничего не мог сделать с такой своей слабостью. Глядя в самые любимые на свете зелёные глазки родного ангелочка, любящий родитель чувствовал, как сердце его таяло, и он вновь без меры заваливал дочку игрушками, сладостями и, вообще, всем, что только она пожелает.
- Ох и наплачетесь вы с ней потом, - предупреждала их жена его старшего брата, наблюдая, как они балуют дочь, выполняя её желания.
- Вы же видите, что она вовсе не капризная и вполне разумная девочка, - парировали родители, казавшиеся бесконечно счастливыми.
Надо сказать, что родня Александра ни в какую не хотела признавать Лидочку своей, но при этом никто из них не обмолвился и словом о том, что она не родная, а приёмная. Вот такие они оказались странные, но приличные люди – тайну не выдадим, но на родственную любовь не рассчитывайте!
Соседями Тони и Александра тоже было проявлено большое благоразумие. Ни разу при Лидочке не возникали разговоры про удочерение. Может, там проживали люди с золотыми сердцами, а может, просто платили Тоне и Саше таким же добрым отношением, какое видели от них.
Пока Лидочка училась в начальной школе, все родственники Александра постепенно семья за семьёй переехали на постоянное место жительства в Германию. Саша с Тоней поняли, что сердца родственников не откроются для их дочери, поэтому не последовали за ними, а остались на родине и зажили своей семьёй, со временем стирая воспоминания о праздниках, на которых вся родня собиралась за большим и хлебосольным столом. Но их устраивал удивительный и душевный мирок, где их всего трое и все любят и ценят друг друга.
Лидочка достигла подросткового возраста, но и тогда не доставляла родителям каких-либо хлопот. Особыми успехами и талантами она не блистала, училась ровно, учителя хвалили её за усидчивость и усердие. Да и вообще она росла очень спокойным и уравновешенным ребёнком. Несмотря на то, что её чрезмерно баловали с самого первого дня появления в семье, она не капризничала и не требовала каких-то немыслимых подарков. Собственно говоря, она вообще не имела привычки что-то требовать, даже просьбы купить что-нибудь понравившееся и те были крайне редкими и скромными.
Казалось бы, счастливое стечение обстоятельств перекроило кармическую предопределённость девочки, которую собственная мать бросила на произвол судьбы, и в дальнейшем её ждёт только хорошее.
Но, видимо, в какой-то момент благосклонные звёзды решили взять тайм-аут или по каким-то причинам изменился порядок их построения и они образовали совершенно иную конфигурацию, отчего жизнь Лидочкиной семьи свернула с идеальной трассы на ухабистую дорогу.
В один из промозглых осенних дней, когда всё явственнее веяло приближающимися зимними холодами, куда-то внезапно запропастилась Антонина. Лидочка пришла из школы, а дом оказался заперт. Не достучавшись, она достала запасной ключ из укромного места и открыла дверь, подумав, что мама прилегла отдохнуть и уснула. Удивившись, что её нигде нет, как и обеда, чего вообще никогда не случалось, Лида растерялась.
- Где мама, что случилось? – разволновалась она и, накинув курточку, решила сбегать к соседке, бабе Клаве, с которой Лидочкина семья поддерживала не просто добрососедские отношения, а самые что ни на есть родственные.
Так уж вышло, что Баба Клава давно потеряла всех своих близких и жила совсем одна. Когда Лидочке было лет пять, умерла её бабушка, Тонина мама, так баба Клава первые дни не отходила от молодой женщины, утешая и помогая ей, называла её доченькой и оплакивала вместе с ней почившую мать.
Так они стали совсем близкими, делились и радостью, и печалями, если такое случалось. Баба Клава всегда была готова посидеть с Лидочкой, если Тоня отлучалась в магазин или по каким-то ещё делам, баловала их разными пирожками и пирогами, на которые была мастерица, словом, стала им роднее кровной родни, а Лидочке настоящей бабушкой.
Выскочив на крыльцо, Лида увидела входящую во двор соседку.
- Баба Клава, ты не знаешь, где мама? – встревоженно спросила девочка.
- Нет, милая, я видела в окно, как она выходила со двора, но это было уже довольно давно, утром ещё, - растерялась старушка, - а я вот пирожков напекла, - она указала на тарелку в руках, прикрытую белоснежным вафельным полотенцем, - горячие ещё.
- Спасибо, баба Клава, ты побудешь со мной, а то мне что-то страшно, - девочка почти плакала.
- Конечно, милая, какие разговоры, - баба Клава обняла Лиду и повела в дом.
- Мама никогда не уходила, не предупредив меня, я боюсь, что с ней что-то случилось, - в голосе Лидочки уже слышались нотки плача.
- Не волнуйся, девочка моя, - баба Клава и сама стала переживать, понимая, что всё это неспроста, - ничего, ничего, она, наверное, скоро придёт, ты не переживай… Давай-ка поставим чайник, ты поешь, пока пирожки совсем не остыли, - предложила она.
Несмотря на то, что в доме было тепло, Лида дрожала как осенний лист и никак не могла согреться. Несколько часов они обе без конца выглядывали в окно на улицу в надежде увидеть там Тоню, но этого не случилось. Когда на пороге возник вернувшийся с работы отец, Лида кинулась к нему с плачем.
- Папочка, мамы нигде нет, я бою-у-усь! – уже рыдала она.
Александр переглянулся с бабой Клавой, и та пожала плечами и помотала головой, выказывая удивление Тониным отсутствием. Он вздохнул, догадавшись, где может быть сейчас жена и, не снимая куртки, собрался выходить.
- Лидочка, ты побудь с бабой Клавой, а я скоро приеду, хорошо?
- Ты за мамой поедешь, ты знаешь, где она? - обрадовалась девочка.
- Да, родная моя, - кивнул ей отец и, заручившись несомненным обещанием соседки не оставлять девочку одну, завёл своего Москвичонка и уехал.
***
Авторское право данного произведения подтверждено на портале Проза.ру
_________________________________
_________________________________
#приемныйребенок #семейнаяистория #радостьматеринства #хрустальныйшар