Жил на Гучковке мальчик по имени Коля. Мать работала на стекольном заводе, и отец работал, а чаще пил, а Коля дурака валял. Школу прогуливал, учился плохо, характер имел скверный. Большинство семей в поселке были рабочими, простых нравов, но эта семья отличалась от всех. Коля неоднократно был замечен в изобретении трюков, имевших глубокие корни в не усыпанном розами детстве. Недаром соседка из дома рядом, полная темноволосая Белла Борисовна, однажды прибежала к Галине с упреками: "Галочка, таки вы в курсе, что ваш Коля учит моего Борю совсем нехорошему?". Коля придумал страшно забавную штуку. На пустынном перегоне сесть на рельсы и, дождавшись подхода поезда, в последний момент слететь с них. Выигрывал тот, кто больше сократил расстояние икс.
Рассчитывать на Галочку не приходилось, и вмешался Илья Наумович, смуглый и лысоватый, с глазами, похожими на терновые ягоды. Он был экспертом-криминалистом. Посадив ребят за стол, он разложил фотографии. О содержании снимков вы догадались. Коля коротко вякнул и вздернул руку к горлу. Илья Наумович заботливо подал приготовленное полотенце и заговорил о том, как важно быть послушными детьми, чтобы родителей не постигло горе. А после произнес фамилию - Всеволод Гаршин. Не знал Коля, кто это, но под впечатлением слушал. Этот писатель написал рассказ о происшествии на железной дороге. Надо было остановить поезд. Человек руку себе рассек и кровью своей платок напитал. Навязав на палку, воздел импровизированный флаг. "Раз вы имеете такую тягу к железной дороге, - сказал Илья Наумович, - то запомните, как поступить, не жертвуя собой, как тот достойный товарищ". Какой сигнал подать машинисту, чтобы остановить поезд, и многое другое, - голова у Коли порядком гудела, но кое-что в памяти отложилось.
Через несколько лет случился курьезный случай. Жил в поселке Гриша Тихонов с семейством. А напротив стоял дом Павла Григорьевича, уважаемого всеми инженера со стекольного. Решили Коля с Санькой Осиным поживиться чужими яблоками, для чего влезли к Тихоновым - ночью, с мешком, и были накрыты на месте. Рука у Гриши была тяжелой, но пожалел он пацанов. Совет дал: "К инженеру суньтесь, вон у него на бессемянке их сколько".
И сунулись. Не зная, что в открытое окно смотрит утробно рычащий Анчар, едва сдерживаемый рукой молодого хозяина. Один влез на ветку, другой раскрыл мешок, и хлынул град яблок. Этого Анчар не стерпел. Мог ли хрупкий парнишка удержать пса весом более сорока килограммов? Погоня по ночной улице была достойна вестерна. Парни летели впереди бьющегося в глотке крика. Дыхание взрывало грудную клетку, а сердце пудовой гирей колотилось о ребра. Но Анчар умел стоять за хозяйское добро. Перепуганный Юра догнал их в конце улицы, где разъяренный пес рвал несчастного Колю, в то время как Санек, бросив обрывки мешка, сливался в закат. Юра не без труда оттащил собаку и привел воришку к себе домой. Его перевязали и вызвали скорую. Утром по улице шли дачники и удивлялись: "Совсем местные заелись, такие шикарные яблоки выбросили". Коля поправился и пришел извиняться. Ему дали сумку яблок. Шрамы остались на всю жизнь.
Шло время. Коля окончил школу и пошел на завод. Работал, а после отдыхал в компании дружков и местных фей. Не думая о будущем и не строя планов.
Зимой это было, в мороз. После тусовки на даче у одного, в дальней деревеньке. Хорошо сидели и повздорили спьяну. Коля вскинул на плечо рюкзак и ушел. Пошел пешком по тропе вдоль рельсов до следующей станции, остыть и поймать тишину. Внезапно взгляд упал на темное пятно на поверхности рельса. Подошел, наклонился. Дефект металла сантиметров сорок. Выбоина с изломом головки на профессиональном сленге. Сыграли роль износ материала, низкая температура, мало ли что. Коля не знал этого. Не представлял и последствий проезда. Понял одно: допустить нельзя. Оглянулся. Никого, пустота и покинутость, и стрекот сверчка в онемевшем мозгу. Стоял смятенный и оторопевший, вне времени. Едва заметно ожили рельсы, в зимнем мареве показался слабый свет. Вздрогнула душа его, замело и закружило внутри, выбивая хмель. Всплыло лицо Ильи Наумовича с глазами-ягодами, зашелестел его мягкий тенорок. Сомнения разлетелись белым одуванчиком, сменившись четким приказом; ветер унес наваждение, и рванулся Коля вперед. Сто метров... пятьсот метров тормозной путь? Он бежал как десять лет назад. Тогда он спасал свою жизнь. Сейчас на карте были десятки других жизней. Остановился в нужном месте, по наитию свыше. Вытянул в сторону правую руку, и сжатый кулак заскользил по круговой орбите. Ответный гудок прорезал воздух. Состав, тормозя, прошел мимо и замер. К Коле бежали люди, что-то кричали. Качнувшись, он шагнул им навстречу. Облака, спустившись на землю, взяли его в плотный душащий кокон и опрокинули навзничь.
Потянулись дни. Коля работал, как прежде, к нему приходили и о чем-то беседовали. А потом он исчез из поселка. Говорили, уехал учиться в Москву.
Прошло много лет. Менялась жизнь, менялись люди. Умирали старики, уезжали молодые в поисках лучшей доли. Неуловимо изменился поселок. Что было раньше, стало историей.
...Из пристанционного магазина вышел высокий мужчина лет пятидесяти, моложавый, с отменной армейской выправкой. В камуфляже с офицерскими фальш погонами и шевроном с изображением собаки. На его обожженном солнцем лице виднелись шрамы. Не те, другие. Похожие на осколочные следы. У входа неподвижно сидела собака. Изящная красавица с выразительными глазами и черно-золотистой шерстью. Собака породы немецкая овчарка. Она подняла глаза на хозяина. Тот открыл дверь автомобиля и негромко сказал: "Анчара, место". Собака запрыгнула в салон, Николай сел за руль. Машина тронулась и скрылась за поворотом. На дворе стоял январь 1989 года. Советские войска завершали выход из Афганистана