— Скажи, а что бы ты хотела на День Рождения?
— Я хочу, чтобы моя мама отметила его со мной.
— Хорошо, я спрошу по-другому — какую ты хочешь игрушку?
9,5 ЛЕТ Идея для празднования её дня рождения придумал сын: они распечатали множество фотографий, пока Лиза спала, развесили по всей квартире – куда ни посмотришь - она, в порядке взросления.
НАЧАЛО и все части этой истории
За столом уже все собрались, а Лиза проходила свой путь от рождения до сегодняшнего дня. У мамы на руках, ...отец с ней гуляет, ...все вместе улыбаются, ...свадебные фото, случайные фотографии с Матвеем после знакомства. Момент, когда он привез сына домой.
«Теперь нас трое» - была подписана фотография из роддома, когда муж первый раз держал на руках Катю, а Лиза рядом отдыхала.
Она вспомнила все прекрасные моменты и за это крепко несколько раз поцеловала в щеки сына. Но едва смогла заставить себя посмотреть на одну из подростковых фотографий с матерью. Это был конец радужной детской жизни.
Матвей привез три свежих букета: любимые розы флорибунда для Лизы, эустомы для Машки и нежные маленькие кустовые розочки без шипов для Катерины. Его подарки были всегда прекрасны. Лиза знала, как муж старается её порадовать и восхитить, поэтому радовалась и восхищалась. Комплект украшений был маленьким, изящным, … безупречным.
Вечером все пришли её поздравить, в доме было не продохнуть, а мать уехала именно в этот день. Она дала согласие уехать спустя месяц после предложения Валерия Яковлевича. Его тоже не было, только он утром поздравил, позвонил и прислал ей подарок.
Теперь уже браслет с бриллиантовой птицей, расправившей крылья, очень красивый.
«Я прекрасно обхожусь без тебя, мама. Устрой свою личную жизнь и моя будет еще прекрасней, только не убей там нашего «деду»…»
Маму никто не звал, и не ждал за этот стол, никто, кроме Лизы не хотел её присутствия. Но Лиза хотела. И если бы спросили Машку – сестра бы тоже хотела. Она уже совсем привыкла и освоилась. Лиза начала водить девочку на танцы в ближайшую маленькую студию, думала, что на следующий год можно будет и в Дворец Культуры их вместе с дочкой отвести. А пока маленькую Катерину взяли только в частную школу танцев для малышей. Это очень отвлекло Машку от расставания с матерью, которая виделась с ней лишь на работе. Когда подъезжали - мама выходила, чтобы обнять маленькую дочь.
Лиза снова посмотрела на фотографии, поняла, что трогательные слёзы ей больше не удержать и убежала из зала на кухню. Она быстро вытерла щёки.
«Мокрый взгляд на прошлое... Что со мной происходит? Это осень!Каждую осень что-то происходит не слишком хорошее, а на Новый год вообще … Мой день рождения всегда проходит с происшествиями, как это изменить? Радоваться и ничего не бояться?»
Но она боялась, сама не знала чего. Предчувствие не отпускало и так почти каждый год. Мама очень нервничала перед этим праздником и всегда была на взводе. Лиза тоже, так сложилось с детства.
А ведь казалось, что сейчас-то всё в порядке. Она похоронила прошлые обиды и пошла дальше, сняла сегодня черное платье и надела красное, с пышной полупрозрачной юбкой – в нем пошла дальше, как цветок, хотя с детства ненавидела красный цвет. Мама сама его не носила, но Лиза в красном с красными губами ей казалась совершенной, идеальной. Волосы ей часто осветляли, даже когда была совсем ребенком.
Но сейчас она была другой её куклой, взрослой.
Лиза чувствовала, что муж уже несколько минут стоит за спиной и смотрит на неё, хочет схватить, прижать, потрогать. Но терпит. Он последнее время ведет себя странно, сдерживает себя, не хватает. Только, когда она сама обнимает, даёт волю чувствам.
Стоя спиной и не поворачиваясь, Лиза подумала: «Всё, можешь подойти и обнять».
Матвей, будто был связан с ней эмоционально, потому, что в ту же секунду подошел сзади, обнял, прижался и замурчал что-то в шею.
— Я сломалась, – призналась Лиза испуганным голосом и приложила к его горячим рукам на талии свои ледяные ладони.
— Ты моя прекрасная. С днем рождения, кошечка. Тебе помочь? Почему спряталась? — не понял он её невнятных слов.
Она понимала, что любимый с трудом сдерживает себя, чтобы не поднять ей юбку прямо здесь, на кухне. Муж был всегда моментально готов к подвигам, но она, как всегда, заволновалась, что кто-то войдет и быстро сказала:
— Подожди до ночи.
Он слегка прикусил кожу у основания шеи и сразу поцеловал это место.
— Я хочу раньше. Давай уедем в наш недостроенный прекрасный особняк… ненадолго? Скажем, что нас пригласили… что-нибудь там оценить, выбрать, решить… Там холодно, но ... Детка, ты же меня любишь?
— Люблю!
Он с жадностью припал к губам, рука быстро сжала грудь, она отозвалась на ласку.
— Дети, Матвей… Гости… Могут войти в любую секунду.
— Пожалуйста, еще секунда и…
— Мама!!! – На кухню влетела Машка, помахивая открыткой. — Тебе от нас письмо!!! А что вы тут схоронились?
— Лиза такая красивая, да? Я ей решил помочь готовить. — Матвей уже ухмылялся, его рука была на талии.
— Она не умеет, а ты умеешь! Матвей, отдай нам маму!
Щеки Лизы пылали. Когда к ним переехала Машка, она полностью завладела её вниманием, девочке нужно было больше, чем спокойной Кате, больше, чем всем вместе взятым. И она ожила, целыми днями прыгала, танцевала, обнималась, звала играть…
— Мама, пошли играть, пусть он сам готовит!!! Пожалуйста, пошли!
— Сейчас придет, Машка! Дай мне посмотреть, что там у вас?
— Не покажу, это для мамы!
«Да, лучше две, чем ни одной, как сказала её воспитательница…»
Лиза стала водить двух девочек в один детский сад сама, и Маша стала всем рассказывать, что это её мама тоже. Недавно она выпросила у воспитателей три сырника домой: «Мамочка, я попросила. Ты возьми один в институт, другой братик в школу, а еще Матвей возьмет на работу!!! Мне не надо, я обойдусь. Вы будете меня …вспоминать!»
Он всё-таки успел шепнуть:
— Лизонька, если что-то случилось, ты мне кивни, я придумаю причину, и мы … уедем ненадолго. Прошу.
Лиза улыбнулась, но не стала кивать.
И вот в разгар праздника началось. Предчувствие её не обмануло.
Сначала поздравил отец и Эля. Ольга Ивановна расцеловала и подарила свой подарок – любимые духи, которые Лиза обожала. Потом друг мужа Макс поцеловал руку и подарил дорогущие наушники с микрофоном. Намёк она поняла – записывать песни.
Потом перед ней положил какие-то документы Сашенька:
— Это важно, прочти и подпишись! — Он облокотился и стал показывать ручкой, что именно читать, а потом улыбнулся: — Как тебе наше предложение?
— Ух, ты, кто к нам приезжает. — Лиза отозвалась с уважением, — Такой большой зал, целый стадион, я пойду.
— Пойдешь! И споёшь на разогрев своим божественным голосом. Я уже твои записи отправил, всё согласовал, ты будешь … Не вздумай отказаться! Хоть в шлеме космонавта выйдешь, но ты споёшь! Предлагаю завязать тебе глаза.
— Конечно, я не могу отказаться от подарка, если уже всё согласовано. Сашенька, кто же ты после этого?
— Твой лучший друг, — Он наклонился и произнес: — Я не предлагаю тебе известность и узнаваемость. Я предлагаю тебе ощутить вкус волны стадиона, когда все встанут в восторге. Ты будешь петь на французском, это … интересно звучит.
— Но я не могу перед стадионом.
— Ты была на берегу океана. Это тот же самый шум, и волны. Нам всем жаль, что скрываешь талант, и муж твой только рад этому! С ним я тоже согласовал. Почти.
— Ничего я не скрываю, — возразила Лиза. — Мы с Матвеем договорились, что он не будет мне ничего предлагать. Я занимаюсь детьми и учусь, еще не знаю, кем я буду, но мне интересно! Знаешь, Саш, ты явно кому-то проспорил, или кому-то должен! Или кто-то тебе угрожает.
— Прости, если обидел своим подарком, — снова улыбнулся парень. — Мы с Полиной решили избавить тебя от комплексов и психологических проблем! Ты будешь чувствовать себя по-настоящему счастливой, самореализованной. Это важно для женщины.
— Сегодня муж есть, а завтра – нет. — вдруг сказала Полина и обняла брата.
— Саша, что случилось, а? — Лиза посмотрела внимательно, сложила все листы документов и добавила: — Ты считаешь, что я не счастливая?
— А ты можешь с уверенностью сказать, что мой подарок – плохой подарок? … Мы думаем о тебе, заботимся. — проговорил он. Ты должна петь, Лиз. Мы все так считаем, даже твой отец, — Сашенька кивнул в сторону отца, и он улыбнулся. — Твой голос открывает самые сокровенные тайны. И семейные тоже.
— Хорошо, спасибо, — произнесла Лиза и постаралась принять всё, что происходит, плыть по течению. — А что за слово «конкурс»?
— Это так… будет несколько претендентов. Солист объявил конкурс на лучшего исполнителя и тебе достанется приз – петь вместе с ними.
— Ты купил конкурс, Саш? Подстроил?
— Нет, но ты победишь. Можно я её руку поцелую, Матвей? Мне немного стыдно, что дарю воздух при своих-то возможностях.
— Нет, нельзя. Я сам поцелую.
Продолжение неприятностей последовало в тот же вечер.
Когда мужчины ушли укладывать спать детей, Полина прижалась к Лизе на кухне. Обняла.
Элеонора кормила рядом за столом своего Макса кашей, и уже собиралась ехать домой, укладывать его тоже. Отец хотел остаться на ночь, побыть выходные с Машей, а Лиза, Матвей, Полина и Сашенька должны были дальше праздновать, прокатиться и потанцевать.
— Всё так ужасно, девочки! – Вдруг выдала Полина, еще крепче прижимаясь. – Я стараюсь принять, но это очень сложно иметь мужа…
Она замолчала, и Лиза засмеялась.
— Мужа лучше не иметь, а любить. Вы живете вместе первый год, и всё ужасно? Ну-ну…
— Я сегодня нашла в его кабинете в столе с документами … красное кружевное… такое красивое… и не моё.
— А чьё? — Лиза в красном платье застыла от неожиданности.
— Понятно, — хмыкнула Эльза.
— А ты Сашку спрашивала? Может, это … прошлое?
— Я считаю, что кто ищет – тот найдет, если ты у моего брата начнешь искать… — невесело усмехнулась Полина. — Все могут вот так расслабиться, особенно если мы - скромные жёны. Надо принять это, потому, что мужская сущность…
— Что принять? Да я его убью, если он… расслабится! — рассмеялась Лиза. — Мы с Матвеем скромные муж и жена. Но, если я начну искать и найду – ему придет конец! Он об этом знает!
Полин, ты будешь спрашивать у Саши? Хотя бы … пусть объяснит, это может быть подарок-сюрприз для тебя…
— Нет, Лиз. Это наивно. Объяснять мне не надо то, что я и так понимаю. У него возможностей миллион, еще и вторая удобная квартира. Я знала, что так будет, когда замуж выходила.
— Может, всё совсем не так, как ты ...понимаешь. А если это ну… кто-то подкинул ему? Какая-нибудь поклонница… — Лиза растерялась. Она не могла понять, как такое можно спокойно и рассудительно произносить. Представила себя на месте Полины и подумала, что вероятно так у девушки проявляется стресс.
— Тебе нужно видео-доказательство его вины. Иначе это просто … кусок кружевной ткани! — Эльза поцеловала ребенка и передала его на руки Лизы. Сытый Макс сонно привалился к девушке на грудь, а Полина отпустила её талию.
— Так, Полин. Если ты не доверяешь, это не правильно. Так жить с мужем … обидно. — спокойно сказала Лиза. — Но что на самом деле произошло, и почему ты эту вещь так легко нашла, надо узнать.
— Я смирилась, такие богатые, как он любят разнообразие. Он привык к этому. И помаду я находила, а про журналы с девочками вообще молчу, их тысячи... И еще – от него пахло духами. Они тоже не мои. Похожи на твои, или слаще.
— Может, Лизка с Матвеем обнималась, а Матвей потом с твоим Сашенькой, — рассмеялась Эльза и поцеловала Лизу в щеку, шепнув, — Не верь психологам, они все ненормальные! Так сказал твой муженёк! Давай мне этого соню, мы поехали.
Проводив Элю, Полина снова попыталась начать разговор:
— Лиз, а ты никогда не думала, что моему брату тоже нужно разнообразие или…
— Нет! — перебила Лиза, — Я думаю, твоему брату страшно будет это сделать. Я ведь не пойму!
— Я не об этом. Ты не думала, что ему что-то как-бы не хватает? Я всё смотрю на эту … Эльзу, и думаю, что вы совсем разные. Как вот он мог… Ладно если, как мы - двойняшки. Это я еще могу понять.
— Полин, пожалуйста. Я не хочу об этом думать, потому, что верю ему. Зачем думать о прошлом, если всё хорошо?
— Знаешь, сколько таких скромниц, как мы, в пострадавших? Такие вот спокойные, уверенные жены… которые не работают, рожают делей, а потом вот … не могут дать всё, что угодно! Я изучаю семейную психологию и еще на курсы хожу… Одна женщина не может уметь всё. А когда появляются дети…
— Полиночка, ты не волнуйся. Когда появляются дети, ничего особенно не меняется, кроме режима. Когда можно, а когда нельзя, потому, что дети рядом. Сашка, по-моему, семейный. Он не такой, не будет тебя обижать.
— Я детей еще долго не планирую, надо выучиться, получить профессию, постоянный свой доход. Ты должна кое-что знать, извини, что на праздник, но когда мы еще увидимся вот так... Ты с детками по вечерам…
Ладно, надо тебе это знать и всё. Сашенька сказал, что мой брат уже устал отбиваться от женщин, которые там, в центральном офисе Валерия Яковлевича. Ты про них не думала?
— Нет. Не думала. Но … это значит, он им отказывает.
— Прости, но мужчины такие…
— Он не мужчина. Он – мой муж.
— Как бы я хотела себе твою уверенность. А почему нет? Он видный, очень красивый, денег скоро будет больше, чем у Саши моего. Знаешь, сколько за каждым таким …охотниц? В офисе! Ты бы посмотрела на них хоть!… Сашка говорит, что они все лишены тормозов и совести. Видят цель, деньги, открыто себя предлагают. Даже подсыпают всякие разные средства для воз бyждeния, лишь бы заиметь компромат и пользоваться его деньгами. — Полина достала телефон и показала фотографию «наряда». — Вот, что моему подбросили, а я думаю, именно подбросили, чтобы я нашла! … Что бы ты сделала, если бы у своего мужа нашла? — Полина была вся красная и смущенная, чуть не плакала.
Лиза мгновенно узнала и тоже покраснела.
«Это моё… Я переодевалась перед выступлениями и это точно моё, маленький размер, на заказ… Я даже помню день, когда… Откуда это у Сашки? Боже, как стыдно. Все можно объяснить… Не знаю чем, но можно!»
Она сначала промолчала, но когда уехали в клуб, этой же ночью не выдержала, всё рассказала Саше и потребовала объяснений. Он жутко смутился, сказал, что это был несчастный случай.
— Всё думал – чьё это бельё? Забрал себе, чтобы ему предъявить, вставить пистонов и выбросить. А потом… Полинка, получается, нашла у меня и давай пытать. Я ей всё рассказал, что думаю и предполагаю. Она же моя жена, надо рассказывать… И вот так глупо решили тебе дать намёк, что стоит присматривать за мужем и само реализовываться на всякий случай.
— Саш, неужели это стоит того?
— Что?
— Наша дружба. Неужели ты думаешь, я буду дружить с человеком, который …
— Лиз, извини. Ничего такого я не хотел, только помочь психологически. Это правильно, иначе для тебя будет шок, его надо было остановить, но Матвей на такие разговоры всегда хамил и рычал. Всё! Первый и последний раз.
— Придумай что сделать, чтобы у меня не осталось никаких сомнений в том, ты и Полина – наши верные друзья.
— Эй, смертная, всё очень глуповато получилось. Мне тоже не хватает чего-то в жизни… драйва, что ли. Я же любопытный небожитель, который наблюдает за простыми смертными… Но ты должна заняться своим будущим, Лиза. Мы так считаем. Как верные друзья.
— Саша, ты сказал, что ничего личного, и мы дружим?
— Помню.
— Это уже личное. Это - предательство друга, который тебе доверяет. Ты похож на человека, который лжет.
— Я понял. Всё понял. Лизка я тоже могу ступить… Давай забудем, а?
— Саш, будь человеком, скажи мне правду. Что это за история?
— Не хочу тебе об этом говорить. Я тупой. Если это твоё - закрываю тему. Матвей верный муж, все хорошо!
Лиза отвернулась. Когда парень попытался обнять, убрала его руку.
— Ладно, вот тебе правда! Когда вы уехали в отпуск, я там, в центральном офисе Яковлевича сидел у твоего мужа в кабинете, ключи у меня были. Открыл ящик – искал... кое-что, и там нашел красное вообще такое... интересное бельё. Подумал, или Матвею эти курицы подкинули, или он сошел с ума и с кем-то забавляется. Но никак не подумал, что это - твоё. Ты у меня как-то … по-другому представлялась. Поэтому взял, чтобы и ты случайно не нашла! Вдруг соизволишь приехать к нему на работу и полазить по ящикам. Меня Полька знаешь как шмонает? Всё перерыто.
Ждал случая, чтобы предъявить – мы решили просто намекнуть. Матвей идет, берегись!…
— Понятно. Саш, а что за история с подарком?
— Не моя идея, больше ничего не могу сказать, извини, Лиз. Матвей уже близко, берегись...
Муж повел танцевать. Лиза не хотела ему отказывать, хотя настроение было почти на нуле, но как только он посмотрел, улыбнулся и поцеловал ей руки, все неприятные разговоры ушли в прошлое.
Лиза видела его сейчас очень счастливым и понимала, что он ждет от неё, но ей ужасно захотелось уехать.
— Дети уже спят, поехали домой, любимый. Я очень хочу лечь, нет сил.
— Наши планы на эту ночь тебе уже не нравятся?
— Хочу домой. — Глаза Лизы были очень спокойные, — Сладенький мой, я хочу дома… Давай в другой раз. Только …
— Лиз…. — простонал Матвей, понимая, что она почему-то изменила планы. — Что я сделал?
— Не люблю свой день рождения, всегда что-то происходит!
Лиза потащила его к выходу.
— Сынок-то еще не спит, он со своими друзьями-подругами в сети сидит до трёх часов ночи, ... все выходные. И не слушается.... — жалобно попытался остановить её Матвей.
— Я буду тихо, и приятно! Обещаю.
— Я не доеду…
— Ты сможешь, дорогой.
Всю обратную дорогу Лиза его дразнила, прикасалась и смеялась. Но ей стало не по себе от слов Полины, и она ощутила, как психологу и просто подруге легко можно вселить неуверенность. Подумала о тех опытных и хватких женщинах, которые окружают её мужа на работе, о его ненасытном темпераменте, о детях, которые поздно засыпают и рано просыпаются. О Машке, которая всё понимает и подростке мальчишке, который любит посидеть ночами за компьютером и вообще уже сам начал дружить с девочками...
В машине перед подъездом они, как всегда, целовались, но её всё не отпускало чувство обиды на этот день.
Отец не спал, удивился, что они так рано, пришлось еще с ним поболтать.
Наконец, остались одни. Матвей чувствовал, что Лиза что-то скрывает, но не стал её пытать расспросами. Он устроил другую, сладкую пытку. На миг она похолодела от мысли, что у него действительно может кто-то другой появиться на работе, как часто говорила её мать. Всё больше осознавала, что мужу её уже давно не хватает.
Матвей остановился и спросил:
— Что случилось, детка? Твои глаза… я не могу понять, что с тобой? Тебе нехорошо? Устала от меня?
— Прости. Ответь… У тебя никого больше нет?
Матвей мгновенно изменился в лице и сказал:
— Я её предупреждал! Полина получит у меня. Вот… психолог недоделанный. Что она тебе наговорила? Лизка, детка, это исключено, я скорее пущу кому-то кровь, чем позволю прикоснуться. Всех предупредил, что убью.
Никогда, слышишь?
— Тебе меня не хватает.
— Да, не хватает. Да. Мне не хватает. Признаю. …
Приезжай ко мне? Пока дети в садике… приезжай. Сын взрослый, один посидит или с друзьями... Я думаю о тебе постоянно… Лиз, прошу. Пожалуйста, не слушай их. Давай им устроим… Они хотят нас … видеть несчастными? Не знаю почему так. Давай подыграем, как тогда, пусть успокоятся и отстанут.
— Матвей, я тебя люблю. Хорошо, буду к тебе приезжать.
— Это... подарок!
Взгляды встретились. Доверие. Приглашение. Любовь. Через секунду она потянулась и стала целовать всё больше, глубже и сильнее, так, как не делала раньше первой, повернулась, не снимая платья.
Засыпая,заплакала:
— Она сегодня мне так и не позвонила…
— Солнышко, Елена Александровна, наверное, очень занята. Не бойся, я с тобой. Я тебе и мама, и папа, и кошка, и собака… Спи, моя любимая… сладко спи.
********
Эльза попрощалась с мужем, который остался переночевать вместе с дочкой у Лизы, он так делал несколько раз в неделю. Сказала ему, что поехала в особняк к отцу. Виталий знал, что отец никуда не уехал, обманывать его не пришлось, а Лиза даже не спрашивала, и ни слова не сказала о матери.
Вынесла спящего Макса из машины отстегнув кресло, сначала раздела и аккуратно положила в комнате, в кроватку. Потом прошла в кабинет, где увидела отца с бокалом и подумала, что он сошел с ума, ведь только недавно лежал при смерти.
Но он улыбнулся и сказал:
— Это лимонад. Бокал приятно снова подержать в руках.
— И что ты ощущаешь? Грусть? Обиду? Ностальгию? Неужели именно эта женщина тебе нужна, пап? Что же такое приятное она умеет и знает? Не теряй головы и успокойся. Ты наблюдал за ними всю поездку и очень нервничал, я вижу.
— Хочу показать тебе один момент.
Эльза кивнула, села рядом, и он включил на сорок второй минуте записи. Долгая дорога в девять часов пути уже началась.
Елена сидела на заднем сиденье, рядом с водителем Александром никого не было, и на камере не было видно её лица, падала тень.
Они услышали нежный женский голос:
— У тебя красивые руки, Валер. Они остались такими же ласковыми?
— Не знаю, дорогая. Но постараюсь не разочаровать. Пять лет они тебя не трогали, да?
— А ты знаешь, как они меня трогали? Или уже не помнишь?
— Знаю, помню… Скоро повторим.
Длительное время она молчала, а когда заговорила её голос уже не был таким елейным:
— Ты думаешь, я позволю?
— Поживём – увидим.
— Ты чужой мне человек. Думаешь, что я для этого с тобой еду так далеко?
— А для чего, дорогая?
— Я еду в ссылку. Меня наказывают. Это – наказание.
— Хорошо, я тебя накажу. Так тебе нравится? Или только смотреть?
— Подонок!!!
Отец остановил запись и сказал:
— На неё, похоже, нахлынула дикая ярость, но потом она справилась с собой и засмеялась. Шесть лет – долгий срок, но всё наконец-то встаёт на свои места.
— Папа, она понимает, что к чему. Она видит, что это не ты.
— Не может такого быть. Я сам иногда не различаю нас.
— Если это была любовь, ты всегда почувствуешь. Твоя душа понимает, что это чужой человек.
— Моя-то понимает, а вот её поганая душа…
— И что дальше? Они приехали?
— Пока не знаю, боюсь включать. Посмотри ты.
Эльза повернула к себе монитор, нашла камеры, которые показывали две комнаты дома и начала смотреть.
— Ого!
— Что там? – Валерий Яковлевич отпил из бокала. – Чучундра, не пугай. Рассказывай. У них камин, свечи и …
— Она одна, пап.
— Что?
— Она одна. Твоего клоуна рядом нет, его вообще нет в доме.
— Не понял…
— Всё, я пролистала назад запись – она его выгнала!
— Почему он не позвонил??? Собака такая! Хотя нет! Собака благородный зверь. Это мой Матвей собака...
— Эх, Лизка не слышит, как ты его кроешь опять... И почему благородный?
— Да хотя бы потому, что бедная собака не вылизывает другую, только потому, что другая собака богата!
— Ага, они всем подряд... Позвони дублеру своему, его точно в доме нет
Валерий Яковлевич подсел и стал наблюдать.
Елена уже переоделась в белый спортивный костюм и ходила по кухне. Что-то отрезала, налила в чашку. Села у окна, достала телефон …
— Вот же гадость такая!!! Неужели прочухала?
— А ты думал! Позвони и спроси что там у него.
Валерий Яковлевич уже взялся за телефон, но потом передумал.
— Я бы на её месте… Если уж она такая умная… Я бы забрал у него телефон и присел на ожидание, что выдам себя. Норка, давай ты звони. Спросишь, как отец доехал, не разбился ли по дороге.
Элеонора усмехнулась и набрала номер отца.
Послышался звук знакомой мелодии. Телефон был у Елены, тот самый, который передали дублёру.
Она не спеша взяла и посмотрела на экран.
Не отвечала.
Эльза всё звонила, а Елена отключила звук.
— Не хочет со мной разговаривать. Пошлю сообщение.
Она написала: «Пап, как ты доехал? Всё нормально? Перезвони, я волнуюсь».
Женщина поправила волосы и начала писать ответ:
«Доехал. Не мешай нам, Норка».
— Хитрая какая.
— А вдруг она уже его, то есть тебя убила?
— Норка, молчи. Лучше молчи! … О, чёрт! Нет, не думаю, слишком спокойна. Может только усыпить.
— Ага, навечно! Она может камеры найти?
— Там паутины море, мои постарались, в щели бревен замуровали, только с лупой найдешь, а света там нет почти. ... Несколько глотков обжигающего виски мне бы сейчас очень помогли. Подогреть лимонад, что ли?
— Пап, не переживай из-за этой таксы, пожалуйста. Она – змеище.
— А я вообще-то змеелов. Я оберегал свою главную ценность, и всё равно чуть тебя не потерял. Если бы не быстрый и подготовленный Матвей Сергеевич… Если бы он тебе не настучал по сердцу и по кумполу в свое время…
За что я плачу?! Задушить бы собственными руками идиота. Как он так выдал ей мой сотовый... Вот павлиниха…
— Не летает эта птица. Ползает, гадина. Ей ни муж, ни дети не нужны, а только деньги, много денег. Статус твой, карьера, тусовки — вот ее цели, значит, либо она нацелена на тебя, либо понимает, что её выбросили. Сослали с волчьим билетом, засунутым глубоко в одно место. — Элеонора развалилась в отцовском кресле перед монитором и покружилась.
— Если с незнакомого номера позвоню?
— А ты у него как записан в телефоне? И ведь как-то узнала пароль!
— Там нет пароля, Алексаша добровольно сделал ей фейс-определение лица. ... Я у него записан, как доктор Бубенчиков.
Эльза расхохоталась:
— Бубенчиков! Пап!!!
Отец не смеялся, он задумчиво потирал чуть отросшую щетину.
— Добровольно разблокировал телефон. Что там произошло? Неужели она на него воздействовала чарами и уговорила, убедила встать не её вражескую сторону? Ну-ка, покажи картинку!
— О господи!!! Он лежит в углу, чем-то с головой накрыт.
— Yбила!
— Да я пошутила! Извини, пап, думала ты понимаешь. Так опять сляжешь, лучше позвони ей. Сознайся…
— Нет, Норка. Теперь уже вообще не позвоню и не поеду.
— А Лизка бы тебя … не поняла.
— Ты что это за моду взяла, отца осуждать? Ладно. Звони сама еще раз.
— Успокойся и ложись спать, утром поговорите с ней нормально…
Елена положила на стол телефон, а потом спокойно достала сковородку и два раза крепко приложила по аппарату.
— Это она что делает? Твой или свой? — Эльза с интересом вглядывалась в огромный монитор.
— Ого. Вот это уже становится крайне интересно… А просто выключить никак нельзя было? Зачем ломать-то... Сим-карту могла выкинуть. Чучундра, а ты бы что сделала на её месте?
— Я бы послала тебя к черту и вообще не поехала.
— А если бы Виталий Сергеевич тебя пригласил?
— Я бы его еще в машине убедила, что люблю и мы бы весело провели время на осенней рыбалке.
Елена начала одеваться, куртка, шапка. Вышла во двор и через несколько десятков минут снова раздался сигнал датчика движения, она вернулась к крыльцу дома не одна. С ней снова был дублер.
Мужчина и женщина разделись, сели мирно пить чай.
Когда она села к нему на колени, Эльза взяла отца за руку. Он осторожно положил ей голову на плечо и закрыл глаза.
— Норка, прости меня, старушка, я в печали. Почти, как ты, когда жаловалась мне на своих мужиков. — он засмеялся и добавил, — Пошутил я знатно. Над собой.
— Я тоже так делала, да. Помню. Мы обнимались редко, но в эти моменты ты был мне нужен, как никогда. Пап, она тебя провоцирует. Даёт понять, что злится на тебя. Сейчас начнет говорить, и ты мне поверишь.
Елена погладила дублера по щеке и поцеловала в губы.
А потом встала и крикнула:
— Ты трус!!! Ты не мужик, Валер! Ты всё, всё сдал, всё то, что было только нашим с тобой! … И спрятался! Если хочешь смотреть — смотри, только я тебе удовольствие не доставлю. С этим цирковым медведем спариваться не буду!
— Это мы еще посмотрим. – Тихо сказал Валерий Яковлевич и посмотрел на дочь.
— Он просто еще не успел ей понравиться, да, пап? А что? Умный, симпатичный, похож на тебя, вполне молодой… Ты же для этого его туда послал? Чтобы посмотреть, всё равно ей с кем или … А может ей нужны вообще только деньги… Ты его сделал богатым? Да. Вот! Он умный, богатый, вполне свободный, лучше тебя по характеру… Они будут там жить до тех пор, пока ты не убедишься, спектакль это или по-настоящему… Но как же ты?
— Они будут там жить до тех пор, пока из неё не изыдет страшный зверь, которого впустил Макс. Пока она не станет той… настоящей, истинной женщиной, которую я знал.
— Но ты её не знал, папочка, дорогой. Ты её вообразил, она обычная женщина!
— Демон внутри.
— Папа, у тебя такой голос, что ты меня пугаешь...
— Сам боюсь.
Макс склонился над спящей девушкой и поцеловал её. Рита открыла глаза, а он ей с улыбкой сказал:
— Нет, в принцессу ты не превратилась. А жаль…
Её губы дрогнули в улыбке, а по глазам было ясно, что она согласна с такой оценкой. В них читалось «Мне так жаль, что я не принцесса».
Эльза ему сразу в челюсть дала. Потом еще орала два дня, не могла успокоиться. Устал извиняться.
Макс нежно погладил её по щеке.
— Послушай, это шутка. Я знаю, что бываю невыносим. Вчера был именно такой день, мне не нравится, когда на твоем лице рисуют какую-то страшную маску… Не надо позволять делать из себя другую девушку и красить лицо так сильно.
— На самом деле я благодарна тебе, мне кажется, что это временная красота. Её снимешь, и что под ней? Веснушки? Короткие ресницы? Спасибо за все, что ты сказал и … сделал.
— Я рад, что могу сделать что-то для тебя. Потому, что ты тоже не любишь носить эти… черные глаза. Смо-о-ки. Признайся!– Макс улыбнулся.
— Они красивые только издалека, в зеркале, да?
— Может быть, но я тебя за ними не вижу… Не узнаю. Рит, ты красивая девушка. Я, правда, не люблю такое. Вот пойдём куда-нибудь вечером с тобой и накрасишься до бровей.
— А Лиза меня красивой сделала, или тебе тоже не понравилось.
— Красивой. Она сделала так, что ты стала … собой.
Поднявшись с колен, он сел на край дивана, взял её руку в свою, а потом быстро положил так, чтобы она почувствовала, как он желает её.
— Ты ничем мне не обязана, но я тебя прошу, если ты меня хочешь, иногда будь смелее. Мне это важно, иначе я чувствую себя очень … нехорошим человеком.
— Хорошо, мне очень приятно с тобой.
— Спасибо. Мне пора на работу, Рит. Не делай ничего с собой, ты и так красивая.
— Максим, ты не можешь задержаться?
— Я опоздаю. Увидимся вечером.
Аромат, который сейчас был на Рите, кружил ему голову… Легкий запах не духов. Так пахла она.
Лизка…
Рита получила от него в подарок те духи, запах лилий, лесной аромат… Он его купил, только для себя, потому, что терпеть не мог с того самого дня сладких и терпких Эльзиных ароматов. На коже Риты он звучал, смешивался с её запахом, и получалось то, что до сих пор заводило его за несколько секунд.
«О, как это приятно! Но что между нами? Я уже не закрываю глаза, когда занимаюсь с ней, обнимаю и целую. Мне хочется смотреть. Я вижу красоту её лица… Это так. Еще совсем недавно…»
Еще совсем недавно, там на прохладном берегу лесного озера он почувствовал, как его охватывает желание рассказать ей всё, о самом безумном его поступке, который навлек на него столько страданий, бессмысленных попыток вернуть эти ощущения.
Он рассказал, что Лиза была его девушкой. Совсем недолго.
Лиза. Такая горячая, а он такой мокрый и холодный. Уже почти труп. Она трогает его ладонью, загорается сначала ладонь. Потом он прижимает её к себе и поднимает. Горячие губы, язык. Кипяток, обжигает. Его одна рука подхватывает, а другая… скользит под ее блузкой, поглаживала упругие, выпирающие вишенки. Она дышала так горячо. Пыталась вырваться, но … Всё. Она поняла, что это невозможно. Она сдалась…
Он целовал не останавливаясь. Насладился поцелуем, его каким-то детским вкусом, чистым, ароматом леса. Дождь просто поливал их.
В машине он понял, почувствовал, что она уже отвечает ему.
Бешено колотилось сердце и мучительно болело всё.
Поздний вечер первого сентября. Он верил, что на ее нежных щеках всё еще были капли дождя. Но потом, потом, когда всё закончилось в третий раз, пришел в себя, увидел - она беззвучно плакала. Он стал целовать её слезы, и Лиза сказала, что очень любит его.
Тогда он обнял её, посадил к себе на колени и они сидели так неподвижно, как могли. Оделись, она вышла на минуту в туалет, намокла и вернулась. Снова лицо было мокрое и солёное, но она села в машину, спокойно. Он прижал её к себе, и тогда девочка доверчиво положила голову ему на грудь.
Она слушала биение сердца.
Не говорили ни о чем, просто сидели, он гладил её, целовал руки и лицо.
Потом снова спросил: «Ты любишь? Любишь меня?»
Рита, конечно, не знает подробностей, она прелестна в своем незнании. Но разве правильно он поступает с ней? А может это… не аромат? Может быть, он стал так её желать, потому, что она становится любимая?
Макс не знал, как это происходит. Лиза сейчас совсем по-другому пахнет, но он уже не знал как. Больше они не обнимаются, держат расстояние. Последний раз пахла конфетами и шампунем. Идеальное сочетание… Вкусная детка….
Макс ехал на работу по шоссе медленно в потоке машин и думал: «Как порядочный человек, я должен признаться. Я пытаюсь сделать из Риты сам другого человека – я делаю ей прическу Лизы, какой я её помню, и подарил те духи. Я сам … превращаю её в кого-то другого. Даже эта нога. Она так мучается, мечтает, что всё будет идеально, но разве за это любят? За идеальное тело?»
Макс слышал от Эльзы об аварии, тогда он ясно представил, что Лиза пострадала, и теперь у неё … Боже, он был готов ухаживать за ней и любить, что бы ни случилось. Он ясно видел, как Матвей с сожалением смотрит на жену - от её красоты ничего не осталось и тогда…
«За что я её люблю до сих пор? За красоту?»
Макс набрал её номер. Лиза долго не отвечала, он не успокаивался, набирал ей. Наконец, услышал:
— Алло… Макс… Не мог бы ты позвонить моему мужу, а?
— Я на секунду…. Лиза….
Он замолчал.
— Что?
— Как там Машка?
— В садике, всё хорошо!
— Понятно.
— Макс, пока!
— Подожди… Лиз… не бросай трубку… Помнишь, ты Ритку накрасила?
— Да, а что?
— Можешь сказать, что надо купить и научить её?
— Да.
— Дело в том, что господин решил каждый день превращать нормальную девушку в современную девушку, пока я на работе… Я прихожу, а там… — Макс глупо засмеялся и вздохнул, — А там получается… ужас, короче.
— Конечно, я пришлю тебе что купить, какую косметику. Не звони мне, Макс, ну пожалуйста, будь человеком, отстань. Ты же Матвею обещал. Черт, я лучше больше не буду отвечать! Сама виновата.
— Да что я сделал? Просто спросил…
— Ладно. Пусть только выздоравливает скорее. Машке привет передам. Пока!
Лиза отключилась, Макс бросил телефон и вцепился в руль, глаза его еще сильнее потемнели.
«О Господи! Лиза! Не надо было слушать её голос. Попрошу Ритку, чтобы она не называла её имени. Однажды назвала, увидела боль в моих глазах, сразу извинилась: «Прости, Максим».
Рита часто смотрела на него с нежной печалью во взгляде, чувствуя, что лучшая его часть куда-то ускользает, что он находится в другом месте или времени, с кем-то другим.
Вновь и вновь он уже открывал рот, чтобы решиться и объяснить, что ему стало лучше, скоро всё пройдет, но до сих пор сам не понимал то, что чувствовал.
В конце рабочего дня ему отправила сообщение Лиза, как обещала – картинки и ссылки на косметику. Макс поехал в магазин и первое, что сделал – решительно стал выбирать аромат, который, как он считал, будет нравиться им вместе. Выбрал из новинок, потом быстро купил всё по списку с помощью консультанта.
Доехал спокойно, зашел домой и сказал:
— Вот я и дома. Маргаритка, я с подарками!
Его встретила тишина, девушка молчала.
— Рит? — шепотом позвал Макс, ты спишь? Что с тобой?
— Она слишком красивая… Отвези меня домой, к матери…
— Ты что?
— Звонила Лиза и рассказывала, как краситься. Она показывала на себе, улыбалась. ... Я никогда такой не смогу стать.
— Ты уже видела её раньше, что удивляться…
— Я не могу. Ты её не забудешь.
— Слишком рано…
— Ты не забудешь, как и я тебя никогда не забуду. Максим, пожалуйста. Помоги мне уехать домой… Очень тебя прошу.
— Ты соскучилась. Тебе уже лучше и ты просто по матери соскучилась. Мы поедем, я попробую на работе договориться, Тебе с этой штукой на ноге еще долго нужно… Два месяца еще, Рит. ... Не уезжай…
— Я знала, что ты действуешь под влиянием момента, но, когда вижу её, понимаю, как вы подходите друг другу.
— Мы подходим друг другу??? — Максу нравилось, как это звучало, но не в данный момент. — Мы совсем не подходим. Мы разные, Лиза! Ой, черт, Рит. Извини.
— Только с ней ты будешь счастлив! Она у тебя на языке, в мыслях и в сердце.
— Да, это так! А как ты думаешь, она тоже? — спросил Макс. — Думаешь, она будет со мной счастлива? Я-то понятно, с кем угодно могу жить, но она меня ненавидит.
— Тебе лучше знать, кого она ненавидит, но могу тебе сказать, что когда Лиза говорит о тебе, она просто светится от счастья. Либо она тебя тоже любит, либо ей просто нравится тебя вспоминать.
Это привело Макса в полное замешательство. Он сел в кресло и внимательно посмотрел на девушку.
— Что она тебе сказала хорошего обо мне?
Рита молчала.
— Ничего. Это так? Она просто … светится. Она светится, Рита. Всех любит, всех подряд. Тебя рада видеть, не меня. А ты уже собралась уезжать от меня. Это… издевательство какое-то! ... За что?
— Я никогда не стану такой.
— Я и не прошу. Я не прошу тебя становиться кем-то другим. Я тебя такой люблю.
— Ты меня… любишь? Что ты такое … сказал? Макс…
— В какой-то степени да. — Макс засмеялся, покачав головой. — Я действительно тебя люблю. Не встречай меня так с работы, я привык, что ты радуешься… Рит, честно, думал плохо тебе. Может, ты упала, ударилась головой?… Я уже всё передумал.
— Мне было… очень грустно.
— Мне тоже грустно, что я никогда не стану таким, как Матвей. Меня мать другим родила и воспитала… И тебя тоже. Ритусь, давай поедем вместе. Ты повидаешься, я тоже хотел бы увидеться с Сергеем Тимофеевичем и Неличкой… Пока снега нет. А что? Поедем на машине, переднее сиденье я уберу и будет удобно. Давай?
— Ты… ради меня это делаешь?
— Я … это, Рит. Извини, но я делают это и ради себя. Мне хорошо с тобой, правда. Вот была бы другая… Да нет таких! Твоя жизнь скоро станет намного лучше, еще немного потерпеть. … Ты согласна еще со мной пожить?
— Господи, конечно!
— И не реви. Я лично не сомневался, что получится с ногой, уже почти всё зажило. И ты терпеливая. ... Есть хочу, умираю просто, сегодня некогда было в обед, печенья какие-то ел сухие… Рита! Не реви!
Через пять минут Макс жарил себе и Маргаритке пельмени и смотрел на кухне маленький телек. Сегодня её тоже навещали и наготовили еды, но ему почему-то захотелось съесть холостяцкий ужин.
Напоследок.
Он сегодня, как ни странно обдумывал все свои слова. И не говорил всё подряд, что думает, потому, что не хотел быть скотиной и чукчей. Так его Теодора называла весь месяц.
«Рита действительно позволила почувствовать себя счастливым, нужным, важным, но и она без меня сможет, в случае чего… – думал Макс, переворачивая мини-пирожки из пельменей. – Не было у меня таких, кто без меня вот … пропадет, помрёт. Все прожили бы спокойно, если бы меня не было. Но вот она подарила мне то, чего у меня … пять лет, как не было. Дом».
С момента гибели матери он уходил легко и быстро, жил, где пригласят, оставался на ночь, уже сбился со счета сколько ночевок у подруг, знакомых у него было. На этот раз он чувствовал, как и с маленькой Машкой, что оставил кого-то важного дома. Сын у него вызывал чувство вины и стыд. У сына был уже другой отец. Максу не хотелось уподобляться своему отцу, который с года его не видел, но так получалось.
Он вышел с тарелкой:
— Попробуешь? Мой последний холостяцкий ужин!
— Почему … последний?
— Я, наверное, уже не холостяк. Если ты, конечно, позволишь. Мы – живем вместе, это наш дом, это наша тарелка и наша еда. Бери…
Вкусно? Мне нравится!
— Кто я для тебя, Максим, как ты видишь?
— Не реви, Маргаритка. Что ты опять… Ну в самом деле… Что говорить то можно тебе вообще?!
Кто ты для меня?
Ты для меня, как сломанный цветок.
А скоро у тебя всё заживет, и ты станешь … расцвётшей Маргариткой.
Надо посмотреть, как выглядят эти цветы и купить их тебе для поднятия настроения.
Рита, наконец, улыбнулась. Сегодня Теодора с ней серьезно поговорила и сказала, что пришло время стать чукчей и петь то, что она видит. Просто говорить всё, что взбредет в голову. Она сказал пора, хватит пресмыкаться. Ты - человек, женщина. Пусть решается или ... или отвалится.
Макс еще тревожился о Лизе и отношениях с ней. Решил пока избегать, как это делала она, как она его и просила… да хоть и на целых девять с половиной лет.
Его еще сильно влекло к ней физически. Но вкусная детка заслуживала покоя, как и ее сын, и дочка.
Так сказал её дед, так ласково приговаривала Неличка…
Мог ли он стать лучшим мужем для неё?
Макс сейчас уже точно знал, что нет, не мог.
Они с Лизой подходят друг другу, но она… сильнее. А женщина должна быть такой, чтобы хотелось её защищать, кормить и купать в ванной.
НАЧАЛО и все части этой истории
Спасибо всем, кто дочитал, спасибо за оценки. Буду благодарна комментариям! Если кажется, что затянуто - так получается. Плыву по течению, слушаю мелодию рассказа, и она бывает очень разная.
С любовью и теплом, Автор. 💝