В конце лета 1918-го советская власть в России находилась в большой опасности. Отпали Украина и Донбасс, на юге пытались основать казачью республику, Кавказ погрузился в свои внутренние смуты, Сибирь стала оплотом белого движения. А самое главное – эсеровский Комуч и белочехи взяли Казань, что сделало реальным потерю Поволжья – единственного оставшегося у красных крупного сельскохозяйственного региона. На молодую республику надвигалась угроза голода.
В таких условиях председатель реввоенсовета и нарком военных и морских дел Лев Троцкий решил вмешаться лично. Помимо чисто военных вопросов, он был намерен поднять гражданам боевой дух с помощью грамотного пропагандистского хода. Остановившись на подступах к столице Татарии, в городе Свияжске, который был срублен по приказу Ивана Грозного, он провел там эмоциональный митинг и представил горожанам свой дар – памятник «первому революционеру» апостолу Иуде, предавшему Христа.
Вот так звучит эта городская легенда, которая при ближайшем рассмотрении не выдерживает напора доказательств. Троцкий действительно приехал в этот исторический город и жил там целый месяц, сосредотачивая войска и наводя порядок. Он отстранил и отправил под трибунал многих красных командиров, чья деятельность показалась ему недостаточно эффективной. Он приговорил к высшей мере настоятеля местного свияжского монастыря. Но 30 сентября был вынужден поспешно ехать в Москву. Как же, Фанни Каплан стреляла в вождя! Тем не менее, убедившись в том, что Ленин выжил, большевик № 2 вернулся на фронт и в полной мере реализовал численное преимущество Красной Армии, выбил войска Каппеля и сохранил для советской власти Среднее Поволжье.
Учитывая, чем он занимался в то время и в том месте, у Лейбы Давидовича вполне могла найтись минутка, чтобы установить в городе памятник кому угодно. Но дело в том, что вместе с Троцким на его бронепоезде ехала разношерстная команда агитаторов из всякой-разной интеллигенции. Там был поэт Демьян Бедный, там был давно забытый писатель Всеволод Вишневский, там был незнамо как затесавшийся в эту кампанию двадцатишестилетний датский дипломат Хеннинг Келлер, тоже пробавлявшийся литературой. Итак, при этом знаменательном историческом факте присутствовали три писаки, но упоминает об установке памятника Иуде только датчанин! Даже Троцкий, который очень подробно описал эти события в своих мемуарах, ничего подобного не говорил.
По словам Келлера, некий «Красный Еврей», фамилию которого он запамятовал, пригласил его на большой коммунистический праздник. Тот посетил небогатый безалкогольный ужин, приготовленный поваром из австрийских пленных. А затем в сопровождении матроса отправился на парад. Там, при огромном стечении народа, организатор мероприятия презентовал пролетарским массам памятник Иуды Искариота, который «…в течение двух тысяч лет был невинно распят на кресте позора капиталистических интерпретаций истории». «Красный Еврей» колебался, не стоит ли поставить памятник Люциферу или Каину, но в конце концов счел их сверхъестественными и мифологическими фигурами.
Воспоминания датчанина крайне беллетризированы (о чем он сам потом признавался), описания российской географии и реалий нашей глубинки не выдерживают никакой критики, а вся книга сильно рассчитывала на коммерческий успех в западных странах. Мой глаз, например, зацепился за такую фразу: «… На боку [у «Красного Еврея»] висела иностранного производства сверкающая сабля, здесь, в России, выглядящая неким фантастическим оружием...»
Кроме того, любые евреи, хоть красные, хоть черные, хоть зеленые, да и иные начальники из латышей и русских, после приезда Троцкого находились бы в его тени и не имели возможности чем-то руководить и притягивать к себе внимание. А уж имя-отчество самого Лейбы Давидовича датский дипломат никак не мог забыть. Разве ты забудешь, как зовут одного из самых известных людей в России?
Поэтому велика вероятность, что событие, о котором не сохранилось ни воспоминаний местных, ни записей в советских архивах, ни свидетельств от непосредственных участников, было целиком и полностью придумано датчанином с целью вызова религиозного трепета у тогдашней глубоко верующей публики. Нет, конечно, сделать что-нибудь в этом духе Троцкому было не слабо. Но вот, как видите, ничего подобного он не делал.
Есть еще мнение, что Хеннинг Келлер, плохо понимавший русский язык, перепутал Иуду Искариота с командиром латышских стрелков Яном Юдиным (Янис Юдиньш). Он пал в боях как раз в те дни, и его начальник Троцкий вполне мог отблагодарить своего подчиненного установкой в его честь монумента. Ну а Юдин и Иуда – это же практически одно и то же))
#революция #гражданская война #иисус христос #троцкий #евреи