Продолжение 6 | Начало здесь
Ночь опустилась мягко, окрасив небо в багровые тона. Я стоял подле окна в комнате Есении и думал о том, куда направилась беглянка. Не верил, что девушка утонула в реке.
Весь день мужики прочесывали дно шестами, Василий спустился вниз по течению в поисках тела. Тщетно. Одна пестрая шаль осталась в память о совершенной мною ошибке. Я не корил брата. Василий действовал по моим указаниям, кроме одного: не подарил Есении украшение до свадьбы в знак помолвки, не утихомирил буйную душу девушки.
— Что же, Есения, я найду тебя. Оставь ты камни при себе, поиски бы затянулись, но ты совершила роковую ошибку и избавилась от бус, оставила тонкий след, который выведет меня.
Я сдвинул стол и освободил часть комнаты для несложного ритуала поиска. Снимок девушки вставил в рамку из того же камня и расположил на полу. Гагат обладал уникальным магическим свойством притягивать негативные эмоции и оказывать влияние на людей. Я зажег свечи и установил их по краям снимка, зажал в руке бусы, впитавшие в себя энергию и тепло Есении. Опустился на пол и медленно вдохнул тонкий аромат фиалок, что витал в комнате.
В день свадьбы Есении и Василия я почувствовал этот сладкий аромат. Он исходил от волос и нежной девичьей кожи, будоражил сознание и глубоко запал в памяти. Я извлек воспоминания, восстанавливая образ Есении: тонкий стан, покатые плечи, белизну кожи и длинные темные волосы да ее глаза, распахнутые навстречу неизвестности.
Я зашептал слова заклинания, призывая образ явиться мне в видениях, прикрыл веки и ощутил силу. Она наполняла меня, расширяя сознание. Я не сопротивлялся, позволяя вести за собой...
Обрывочные картинки замелькали перед взором. Дома, покосившийся плетень, дорожка в высокой траве вела к речке. Мне послышался всплеск воды. Она вошла в реку? Но нет, только шаль поплыла по течению.
— Есения..., — выдохнул я, заставляя образ стать четким.
Вот девушка стоит под деревом и снимает одежду. Натягивает старое платье, повязывает косынку. Ну, конечно, ты догадалась переодеться! Кто же будет искать барыню среди нищих?
Я крепче сжал камни, перебирая бусины подобно четкам. С каждым камнем призывая тебя по имени, подбираясь все ближе и ближе. Где ты теперь, Есения? Глубже вгляделся в снимок девушки. Тени от пламени свечей танцевали на фотографии, перескакивали на стены, удлиняясь и вновь опадая. Снова закрыл глаза, восстанавливая образ и ощутил, как меня уносит вдаль.
Серые стены домов, грубая мостовая. Закопченные уличные фонари едва освещают переулок. Небольшой каменный мостик через канал с грязной вонючей водой. Твой легкий стан не скроют рваные одежды под вывеской захудалой таверны.
Я с трудом вышел из состояния транса, потирая виски и ощущая тошноту. Поиски девушки отнимали силы, забирали энергию. Я провел ладонью по лицу, глубоко вдохнул и выпустил камни из рук. Они с глухим стуком упали на пол, приводя меня в чувства.
С трудом поднялся на ноги, разминая затекшие конечности. Мысленно прикинул расстояние, которое девушка преодолела за сутки пешком. Есения правильно расценила, что в городе затеряться легче, чем в небольших поселениях, где каждый друг друга знает и быстро выяснят личность, сопоставив с разлетевшимися слухами о пропаже молодой жены фабриканта Орлова.
Я прошел в конюшню, где стоял оседланный жеребец. Вскочил в седло и пустил гнедого в галоп. К утру я окажусь на месте.
***
Тошнота подступала к горлу. После свежего воздуха деревни, широких просторов и лугов, улицы города встретили меня смрадом и вонью. Я шла, низко понурив голову, боялась поднять глаза и посмотреть на людей. Мне казалось, каждый укажет пальцем и начнет смеяться. Куда подевалась та бойкая и веселая Есения в красивых нарядах? Все осталось в прошлом, только горечь утраты тяжким грузом осела на душе.
Я подняла голову, едва не угодив под копыта коня и удачно уклонилась от кнута, что просвистел в воздухе. "Так, соберись! Живо, иначе поймут, рассекретят!" Глаза выхватили среди толпы прохожих двух городовых. Они стояли и лениво осматривали толпу.
Первым порывом было броситься к ним, рассказать о том, что услышала в ночи. Пусть поймают преступников, покарают злодеев. Я пересекла проезжую часть, подняла голову и бодро пошла на встречу справедливости. Но с каждым шагом движения замедлялись, порыв улетучивался. Я понимала, что мне не поверят. Нищая оборванка, которая клевещет на знатных господ. Поймают, закроют в камере до выяснения обстоятельств. А после выдадут Орлову на посмешище. А дома муж учинит расправу.
— Нет! — я вскрикнула собственным мыслям.
— Ты чего шумишь? — густые брови городового нахмурились. — Иди, куда шла!
Я отшатнулась, как от прокаженного, отбежала подальше. Нет, нельзя! Лучше бежать, затеряться среди людей. Потерять имя, лицо, но остаться жить!
В животе урчало, в ушах стоял шум. Я понимала, что следует поесть. Но тех денег, что завязала в узелок, хватит ненадолго. Я жила на полном попечении папеньки, ни в чем не нуждаясь. В одно мгновение мир рухнул, и я осталась ни с чем.
Втянула носом воздух и уловила аромат жареного лука. Едкая и горькая слюна наполнила рот, я сглотнула и робко двинулась в сторону таверны.
— Всего одну порцию горячего супа с краюхой хлеба и стакан воды, — пробормотала я и ступила на порог захудалой таверны.
Человек за стойкой глянул исподлобья и продолжил протирать тряпкой стакан. Я робко осмотрелась. В тусклом свете сальных свечей по углам за столами притаились посетители. Я мельком скользнула по ним взглядом, боясь привлечь внимание, и подошла к стойке.
— Вечер добрый, — тихо поприветствовала я хозяина таверны, — мне бы порцию горячего супа.
— Деньги есть? — человек окинул оценивающим взором мой наряд и задержался на лице и руках, когда я развязывала узелок. — Одежа потасканная, а личико холеное да и руки без мозолей. Ты чьих будешь?
Я быстро спрятала руки, словно вор, которого поймали с поличным, и потупила глаза. Облизала пересохшие губы, лихорадочно соображая, что же ответить.
— Из Зареченска я. В доме прислуживала барышне. Да несчастье постигло семью. Барин с лошади упали, а барышня – дочь его – с горя в омут с головой. Брожу теперича по свету.
— Что ж, у соседей работы не нашлось? — поинтересовался участливо хозяин.
— Ушла я, счастья попытать на новом месте, — тихо ответила я, удивляясь, как складно говорила. Вроде и правду вымолвила, но будто не о себе.
— Звать-то тебя как?
— Наська, — не моргнув глазом, ответила я.
— Что ж, Наська, оставайся до утра. В чулане на скамье заночуешь. Супом накормлю. Да поутру дам тебе адресок один. Сходишь туда, авось с работой подсобят.
Я не верила счастью. Удача сама плыла в руки. Поблагодарила доброго хозяина, приняла тарелку супа и, осторожно ступая, села в отдалении. От усталости ног не чуяла. Похлебку луковую съела быстро, словно впервые вкусила. Да укрылась в чулане, свернулась на жесткой скамье, подложив узелок под голову и забылась крепким сном...
Но тревога не отпускала. Серый липкий туман окружил, не позволяя шагу ступить. Пробирался под одежду, холодил кожу. Зябко поеживаясь, я оглянулась и вздрогнула. Темный силуэт шагнул навстречу, протягивая руку. Я отшатнулась, одними губами прошептала: "Нет, не тронь меня!" Но он скользнул следом, и я различила черты лица, острый взгляд, сомкнутые губы. "Нет!" Силуэт подернулся черной дымкой и испарился. Я протянула руку и ощутила пустоту, а вслед за ней спокойствие разлилось по телу. Безмятежно я позволила теплым волнам сна окутать меня, предаваясь забвению...
Продолжение здесь