— Вадик, я, кажется, беременна — трясущейся рукой протянула ему чашку Лена, — я боюсь.
Вадим оторвался от телефона, с необычайно серьёзным лицом взял кофе, и как будто растерялся, ведь сидеть с двумя занятыми руками перед явно готовящейся заплакать Ленкой было неловко.
— Погоди ты реветь! — отставил-таки в сторону дымящуюся кружку, аккуратно экраном вниз пристроил смартфон, — иди сюда.
— Вадик, мне так страшно, — заскулила внезапно Ленка, уткнувшись в его плечо. Майка сразу намокла и прилипла к коже. Лена прижалась ещё крепче, а Вадик внезапно ощутил боль в животе.
Знаете ощущение, когда вас хватает в свои тиски настоящий страх? Помните тот животный ужас, заставляющий холодеть ваши внутренности? А испарину, предательски выступающую на сразу же холодеющей коже?
В этом городе все взрослые очень хорошо помнят, что является предвестником испуга - того самого, НАСТОЯЩЕГО - как раз схватка в животе очень хорошо подсказывает, что будет дальше. Спазм внутренностей, потом холодеют и дрожат ладони. Затем ты хочешь бежать. Спасаться от этого леденящего ощущения. Но куда бежать, когда некуда бежать?
Странно, однако никто не помнит, с чего всё началось. В какой момент семьи стали бояться рожать детей? В какой момент стали пропадать все рождённые после 2002 года дети? Никто не помнит, да и теперь уже ни к чему. Двадцать лет в этом городе не выживают дети. За двадцать лет каждая семья с ребёнком ощутила озноб. За двадцать лет каждая мать небольшого Мирного выла в подушку.
— Лена, Леночка, — Вадим плавно гладил по спине жену, — успокойся, малышка. Расскажи всё по порядку.
— Задержка и тошнит, как когда была беременна Кирюшей, — Лена чуть успокоилась, отстранилась от плеча и разглядывала пятно от слёз на ткани майки, — я боюсь делать тест…я просто боюсь, что будет так же! Вадик! Что если?..
Что если они родят ребёнка, и он снова исчезнет без вести, как шестилетний Кирилл? Или пропадёт прямо из колыбели, как трёхмесячная Анечка у соседки сверху? Или уйдёт, хлопнув дверью, как 14летняя Олеся из соседнего подъезда и никогда не вернётся?
— Так, — поймал взгляд жены Вадим, — послушай меня. Ты сделаешь тест. Сходишь на УЗИ. Ребёнок! Мы не можем его лишиться!
Лена медленно кивала и робко растягивала губы в улыбке.
— Сходим до аптеки? — наконец она нерешительно погладила себя по животу.
_______
За прошедший год не было ни дня, когда Вадим Добрынин бездействовал. Как только ошарашенная Ленка вышла из ванной, зажимая в руке заветную картонку теста на беременность, он начал искать пути и возможности выезда из изолированного города.
Сложно это осуществить, когда ты и твоя семья много лет живете в Якутии, откуда в принципе сложно уехать. Ещё сложнее это осуществить, живя под надёжным куполом. Да, тем самым, которым прикрыли огромную дыру в земле, сразу после объявления в 2001 о том, что алмазная выработка разреза Мир завершена. В подозрительно короткие сроки построили три яруса жилых домов, плантации растений, организовали автономные (и, по слухам, самые дорогие в мире) энергоэлементы и заселили чуть меньше полмиллиона человек.
Рай на Земле — абсолютно автономная от внешнего мира территория затопленного карьера, облагороженная и современно обустроенная. Жилые и зелёные зоны располагалась по двум параллельным спиралям, уходящим вниз. За годы колонизации купола из скромных ростков выросли целые рощицы и молоденькие леса. Всего восемь колец было заполнено, меньше половины высоты карьера, ниже инженеры не сочли нужным задействовать пространство. Так что так и жили — с закрытым прозрачным куполом небом и огромной дырой под боком, в темноте казавшейся бездонной. Конечно, выходы к Центру Мира - так местные ласково называли пропасть - были перекрыты.
Вадим покачал головой, он был подростком и прекрасно помнил, как они с родителями и бабушкой жили в обычной северной пятиэтажке в центре небольшого якутского посёлка. Да, был рудник, пока его не затопило грунтовыми водами. Потом выработку остановили, воду осушили и в рекордные сроки построили какое-то по счёту чудо света - первый в мире купольный город.
Весь Мирный переехал под купол, а вместе с ними и мигрировавшие люди со всей планеты. Вадим помнит, как местные посмеивались над кенгуриной диаспорой - около трёхсот человек переехали аж из Австралии, потому что боялись наступления конца света в 2012 году.
Армагеддон, конечно, не наступил, как бы майя не составляли свой календарь. Мир благополучно выжил, Мирный тоже. Но именно в 2012 году исчезло поразительно много детей в один день. 20 ребятишек от 4 до 12 лет пропали неизвестно куда — тогда-то власти и жители обратили внимание на чудовищную цифру пропаж. Сыну Добрыниным Кирюшке было около года, Ленка, помнится, тогда плакала, смотря тв. Вадим же был в эпицентре этих новостей — он только устроился опером, и именно его отдел занимался расследованием исчезновений.
Коллега Вадима, Пол Оренс, первым обратил внимание на странности: например, пропадали только дети, рождённые после 2002, за год бесследно терялись 200 детей разных рас, полов и возрастов. В феврале исчезновений не было, зато в другие месяцы дети испарялись по всему городу, но наибольшее количество потеряшек было внизу, на ярусах около Центра Мира.
Волонтёры и полиция особенно тщательно осматривали все проходы вниз, все стены и лазейки. Нашли замаскированный подростками проём, выходящий на небольшую площадку, где молодёжь и проводила время. Конечно, замуровали.
Но дети не перестали пропадать. Ещё странным было то, что и тел не находили. Куда могли исчезать дети в полностью изолированном городе, откуда взрослых-то выпускают редко, секретно, неохотно? Шлюз, выходящий на Большую Землю тщательно охранялся.
За 20 лет купольной жизни в Мирном не осталось семьи, кого бы обошла трагедия. Младенцы, ребята постарше, подростки.
И Кирюша Добрынин.
Ему было 6 лет, когда однажды ночью он попросил воды. Лена принесла стакан к кровати мальчика, но ребёнок исчез. Заметив приоткрытое окно, Лена заорала и кинулась смотреть, но внизу не увидела ни следов сына, ни его самого.
Вадим поднял все связи, подключил всех знакомых, но мальчик просто пропал. Прямо в пижаме испарился из дома в неизвестном направлении. И не нашёлся до сих пор.
И вот, спустя три года, Лена родила Наденьку. С самого рождения трёхмесячная Надюша находилась только в руках матери.
Вадик каждый день искал возможность покинуть купол. И не находил её.
__________
Пол Оренс щёлкал мышкой, пролистывал файл с именами и датами рождения детей. Закоренелый пятидесятилетний холостяк своих детей не имел. Как расстался с Эмили, когда она не захотела эмигрировать из Сиднея в непонятную Сибирь под купол, так отношений и не завёл. Двадцать лет промелькнуло в коротких встречах.
Зачем заводить семью, чтобы мучиться неизвестностью и страхом, поглядывал он на Добрынина. Очевидно же, что в городе происходит что-то непонятное.
Зазвонил телефон.
— Эй, Вадим! — Пол искоса взглянул на напарника, — трубку возьми!
— А сам? — отозвался тот из-за экрана компьютера.
— Так аппарат на твоём столе лежит, — заворчал Пол, но встал и сам ответил на звонок, — отдел полиции города Мирный… что? Где видели?
Вадим насторожился, вопросительно глядя на Пола. Тот ещё слушал звонившего, но уже отчаянно кивал на дверь. Наконец, нажал кнопку отбоя, серьёзно посмотрел на вставшего Вадима:
— Правильно встал. Поехали на 5 ярус, говорят, там нашли вещи пропавших детей.
_______
Спустя полчаса встревоженная якутянка в ярко-красной кофте нервно взмахивала руками:
— Олежка пришёл домой, как обычно, после школы. Пообедал и убежал с одноклассниками. Но они вернулись, и я сразу вам позвонила.
Вадим и Пол хмуро осматривали лаз в пещеру. Видимо, давно, ещё при работавшем карьере, часть породы в стене обвалилась, образовав довольно вместительное углубление. За годы вход зарос кустарником так, что только везде сующая свой нос пацанва могла обнаружить проём. И то, что в нём.
Испугавшись находки, Олег с друзьями вернулись домой.
— Мрачновато, да? — кивнул Пол Вадиму на наваленную кучу пыльной детской обуви. Особенно бросался в глаза лежащий чуть в стороне неоново-розовый резиновый сапожок с задорным бантиком кислотно-зелёного цвета сбоку. Что примечательно, он был без пары.
— Я сразу подумала, что вещи-то от ребятишек наших, — незаметно подошла к ним мама Олега, — мне и бабушка моя, она старенькая уже, под сотню лет, твердила про сон свой, всё говорила, мол дыру в земле сделали, не к добру… Хайа Иччитэ будет зол, он ей снился...
— Сны мы не прикладываем к делу, — отмахнулся Пол от женщины, — успокойте вашу бабушку. И идите домой. Сына, пожалуй, не отпускайте одного. Мало ли…
Вадим судорожно осматривал кучу обуви.
— Кирилл был босой и в пижаме, — тихо напомнил сам себе, — здесь не будет его сандалика. Но может быть Надюшкин, если я не поспешу.
______
Уже поздно вечером, выключая противный писк микроволновки, Пол вспомнил мать девочки в розовых сапожках. Лиза исчезла прошлой осенью, отходив в первый класс всего неделю. Её мама пришла в отделение вместе с последним рисунком дочери, Лиза нарисовала себя в синем плаще и розовых сапожках, стоящей на краю глубокой пропасти.
Мать, конечно, была удивлена такой мрачной картинке, однако накануне был урок, посвящённый городу. И, конечно, учитель рассказала первоклассникам историю Мирного. Видимо, девчушка впечатлилась, решила мама. А потом дочь пропала.
Бррр, поёжился Пол, мысленно вернувшись в свой кабинет.
Симпатичная блондинка рыдала, прижимая к груди сапожок. И подняв заплаканные глаза, вдруг совершенно спокойным голосом начала рассказывать:
— Знаете, Пол, какая ситуация? Я ведь чуть с ума не сошла, когда Лизонька пропала. Так получилось, что я приехала в Мирный из Красноярска, одна. Тут познакомилась с мужчиной, — вздохнула тяжело, — ему ни я, ни ребёнок оказались не нужны, ну и… разошлись. Знаете, как бывает, оборвали все связи. Лиза — всё, что у меня было. Когда она не вернулась, я пошла искать сама. Когда её никак не находили, я от отчаяния начала обращаться везде: и к экстрасенсам, и к гадалкам… И вот направили меня к одной шаманке…
— Шаманке? — приподнял брови Пол.
— Ну да, — поспешила объяснить непонятное слово иностранцу она, — мы же в Якутии. Это древняя земля со своими верованиями. Шаманы могут предсказывать будущее, вещать о прошлом, спрашивая богов и духов этой земли. Мне очень повезло, что я к ней попала. Это старуха-якутянка, — пожала плечами, — ей лет сто, наверное. Она не может танцевать обряды, но она видит сны. Она-то мне и сказала, что дух этой горы разозлился. И теперь не даст нам спокойной жизни, пока мы не выполним его требования.
— Бред! — резко отозвался Пол, — тут нет горы!
— Горы растут не только вверх, — развела руками женщина, — так она мне ответила. Если добывали алмазы, значит, это гора. Просто она растёт не вверх, а вниз. А люди разрушили гору, вот дух и беснуется. Шаманка сказала, дух забёрет каждого ребёнка семьи после первенца.
— Но у вас же первенец, — скептично отозвался Пол, — ребёнок же был один?
— Да, — ответила она, опустив глаза, — у меня первенец, а у отца Лизы уже был сын. По законам этой земли - я вторая жена. И моя дочь не считается первенцем.
Пол поймал себя на том, что держит давно остывший бутерброд около рта, размышляя об этом разговоре. Взмахнул сердито, словно отказываясь от чего-то.
Положил бутер обратно на тарелку, неспешно вытер руки, достал телефон, потыкал по экрану, хмуря брови:
— Юлия Айдаровна, это Пол Оренс, сегодня с вами беседовали по находке Олега… Что? Да.
Я бы хотел встретиться с вашей бабушкой и поговорить про сны.
_______
Вадим едва не пританцовывал на месте от нетерпения. Наконец сегодня удалось выйти на контрабандистов.
Всем известная истина - купольный город однажды впустил в себя жителей, а вот назад их никто выпускать не собирался. Официальная версия — разгерметизация купола убьёт всю экосистему города.
Неофициальная звучала проще: выйдешь — умрёшь. Наверху ничего нет - старый город расселили, оставив только аэропорт, куда крайне редко прилетает дежурный лайнер с товарами. Наверху снег, холод, мороз. Там же вирусы, закрывающие целые города на карантин. Жители Мирного и не собирались уезжать. Большой мир полон больших же опасностей.
Но всегда есть обходные пути и люди, их находящие. Периодически полиции попадались сведения о действующей шайке контрабанды. Версия, что есть люди, способные выйти наверх и провести других за собой, поддерживала Вадима. Он знал, что воспользуется шансом провести свою семью.
— Принёс? — грубо спросил подошедшего Вадим.
— Вадим Александрович, только никому, — жалобно обратился к нему паренек, стажирующийся в соседнем кабинете — уволят же. Да.
— До понедельника точно промолчу. С пятницей, стажёр.
Забрав у парня запрещённую в городе пачку сигарет, Вадим довольно улыбнулся. Это точно был удачный день. Сигареты выведут его к тем, кто смог их сюда протащить. А значит, скоро Лена и Надюша будут в безопасности.
_______
Утром понедельника Вадим изумлённо обнаружил напарника, уже сидевшего за компьютерным столом. Пунктуальности за Полом обычно не наблюдалось.
— Что случилось, мой австралийский друг?
— Иччитэ с нами случилось, Вадик, — отозвался Пол из-за экрана, — я знаю, где пропавшие дети.
— Иччи-что? — переспросил Вадим, подойдя к столу Оренса.
— Иччитэ, мой русский друг. Я провёл здесь все выходные, поднимая архив. И сверяя его с якутским фольклором.
Я практически на 100% убеждён, что знаю, что было в 2001 году, когда произошла авария на разрезе. И догадываюсь, почему нас не выпускают из-под купола. И, подозреваю, Вадим, тебе с семьёй сбежать тоже не удастся. Детей он забирает, призывает к себе тех, кто старше, и ворует малышей. И власти знали, что так будет, — внезапно расхохотался Пол.
— Погоди, Оренс, что ты несёшь?
— Правду, Вадик, — Пол, наконец, встретился с ним взглядом, и Вадим вдруг вздрогнул, отметив, как резко постарел напарник.
__________
Три дня назад в сумрачной узкой комнатке сухая и маленькая старушка раскачивалась на своей кровати. Пол Оренс сидел перед ней и заворожённо смотрел. Ему казалось, напевный голос женщины уносит его в детство, в морщинах её лица он видел другие лица, и он встряхивал головой, словно пёс, отрясающий воду.
— Дух алмазной горы, Хайа Алмааас Иччитэ, увидел всех посягнувших. Он приходил ко мне во сне, этот дух. Он грозил мне своими каменными кулаками, этот дух! Что мне грозить камнями, я стара, смеялась я ему в ответ, я скоро сама лягу под камень и превращусь в камень!
— Дух алмазной горы, Хайа Алмааас Иччитэ, прозрел всех посягнувших. Он приходил ко мне во сне, этот дух. Он грозил мне своими алмазными объятиями, этот дух! Что мне грозить объятиями, я стара, смеялась я ему в ответ, мои глаза были алмазами, мои объятия были алмазами, моё тело было алмазами. Скоро я сама упаду и рассыплюсь на горстку алмазов!
— Дух алмазной горы, Хайа Алмааас Иччитэ, ощутил всех посягнувших. Он приходил ко мне во сне, этот дух. Он грозил обхватить мою шею своими ладонями изо льда, этот дух! Что мне грозить льдом, могущественный дух, я стара, смеялась я ему в ответ, холодным как лёд было моё сердце, когда я провожала любимых в могилу. Скоро я сама уйду в могилу, и сердце моё оледенеет навечно!
Голос шаманки становился всё тише. Она почти не размыкала губ, но Пол сердцем слышал каждое слово, ловил каждое движение трясущихся губ. Холод поднимался по его животу. Первый предвестник настоящего ужаса жил в шёпоте столетней сновидицы.
— Дух алмазной горы, Хайа Алмааас Иччитэ, теперь смог дотянуться до всех посягнувших.
Он приходил ко мне во сне, этот дух. Он перестал грозить, этот дух. Я стара, я уже не смеялась ему в ответ. Первенцы в роду дадут мне слуг, молвил мне дух. Иных не будет. Скоро я сама уйду в могилу, сказал мне дух. Уйду, зная, зачем они исчезают. Я так стара, сказала я духу.
Всё, что у меня осталось - это Надежда.