Глава 16
2011 год
Андрей оставил машину за углом Катиного дома, решительно дошёл до дверей подъезда. Остановился, подумал, повернулся и направился к детской карусели. Он приехал к Кате, но, кажется, преувеличил собственную смелость. Что ж, у него ещё целых три дня до начала учебного года. Катенька уже отработала своё в «Зималетто» и отдыхает, и он вернулся из Питера пораньше, чтобы приехать к ней и поговорить. За три дня он соберётся с духом. На улице уже темнело, за спиной мальчишки играли в мяч, прямо по курсу – качала коляску молодая мамаша. На карусель никто не претендовал, и Андрей мог сидеть тут сколько влезет. Главное – не застрять до первого сентября. Андрей поднял с земли палочку и принялся чертить неразборчивые узоры. Ну да, осталось написать А+К, это вполне будет соответствовать его стремительно ослабевшему умственному уровню.
После встречи с фонтаном и стражами порядка Андрей так долго приходил в себя, что в Питер даже успел прилететь отец. Не только ради него, но явился и к нему и выглядел взволнованным, услышав, где Андрей умудрился наловить столько синяков и ссадин. Тогда Андрей равнодушно подумал – а как, наверное, родителю было бы обидно, если бы он убился. Растишь-растишь потомка, берёшь с него клятву продолжить бизнес, а он – бах и топится в фонтане. А делать и взращивать ещё девятнадцать лет нового поздно. Неразумно поступил папенька, надо было ему заводить пару-тройку мальчиков про запас. Отец гундел, приводя в пример себя, не падавшего в фонтаны и упаси боже не связывающегося с людьми в форме, которые, всем известно, ничуть не лучше бандитов. С какого перепугу Андрей полез в фонтан, папа, естественно, не знал и думал – от лишней выпивки на показе. Знал бы правду – разочарованию бы не было предела. Чтобы прервать поток самовосхвалений и правильных слов, Андрей спросил – а почему у него в свидетельстве о рождении стоял прочерк? Почему было не вписать туда мать, пусть она даже и умерла? Это сбило отца с толку, но лишь на секунды. Он заявил, что Андрей не знает законов того времени, а они с матерью ещё и в браке не были. В общем, скажи спасибо, что хоть отец у тебя всегда был и всё для тебя делал. А ты, сволочь, ни фига не ценишь и подвергаешься опасности по пустякам… Отец уехал, Андрей ещё несколько дней провалялся дома и вышел на работу. Работы, как обычно, хватало. Мысли о Кате стали ежевечерним ритуалом. Словно утром он занят – душ, завтрак, два шага до офиса, днём тоже занят – дела. А вот вечером можно поразмышлять. Он быстро пришёл к выводу, что Ромка прав. Не зная позиции второй стороны, нужно определиться пока со своей. Нужно – не нужно, чего бы хотелось. На первый вопрос ответ нашёлся скоро. Конечно, нужно. Катя нужна ему. Никогда в жизни он не испытывал таких чувств. Любовь к Ире теперь даже любовью не казалась. Детская симпатия. Тренировка. А вот чего бы он хотел – огромный вопрос. Слишком однообразно было общение с женским полом. Наверное, он хотел серьёзных отношений. Встречаться с Катей несколько лет, потом пожениться и жить вместе. Сделать так, как это было в счастливых семьях, типа семьи Ромки. Он даже детские фотки Малиновского вспоминал и понимал: папа, мама, ребёнок – картинка ему вполне нравится. Когда-нибудь в очень отдалённом будущем он смог бы стать отцом. Нормальным, в отличие от собственного. Фантазии о семье напоминали сказки с единорогами, так слабо он представлял реальную правильную семейную жизнь. И если и выдумывалось, то что-то отрывочное. Вроде того, что он наизнанку вывернется, но будет иногда ходить к сыну на футбольные матчи. Или – с ребёнком всегда можно договориться, если он не круглый идиот, поэтому своего сына он бить не станет… Может быть, Андрей так не напрягался бы и далеко не заглядывал, но Катя чётко ему сказала – она будет работать по КЗОТу, а потом идти домой и читать книжки потомству. Катю нельзя было упрекнуть в непоследовательности. Обещала изменить внешность, как только нужно будет соответствовать деловому коллективу, – изменила. И в этом – не врёт. А раз ей так нужна семья, почему не с ним? Если уж они любят друг друга. К концу августа картинки в голове Андрея были всё сказочней, но оказавшись в Москве, он испугался. Молодец, построил замок на песке.
А как же Катя? Она в июле на показе была с Полянским. Может, серьёзные отношения у неё уже есть. И планы о семье, но не с Андреем. Да и расстались они, хоть вроде и дружески… Но по сути он её бросил и прямо после дня её рождения. Это могло выглядеть обидно. Если он сейчас явится и скажет – а я тебя, как выяснилось, люблю, – не отправит ли она его откуда пришёл. Нашёлся тоже приз – то поцелует, то пошлёт, то нарисуется снова. Конечно, она прогонит его. И правильно сделает.
Палочка сломалась, Андрей выбросил её и улёгся на карусель… На улице стало совсем темно, дети разбежались по домам. Только женщина с коляской не ушла, катала её мимо Катиного подъезда. Надо было уходить. Уже поздно, сколько можно торчать в этом дворе, ни на что не решаясь…
Андрей вытащил из кармана телефон. Нет, он всё-таки позвонит. А Кати, возможно, и дома нет – уехала куда-нибудь подышать воздухом перед учёбой. Или она не выйдет, потому что уже поздно, а её дедушка против прогулок по ночам.
– Да.
– Кать… а ты где?
С сотовым она может быть где угодно. Вот сейчас скажет – за городом.
– Дома.
– Нам надо поговорить. Ты… можешь выйти? Я во дворе.
– Да.
Время потекло странно – растянулось, будто откладывая момент, когда всё придётся сказать. Катя не шла и не шла. А может, передумала?
Андрей вскочил с карусели и побежал к подъезду, рванул на себя дверь – о счастье, домофон сломан, – и оказался в кромешной тьме.
– Ой! Очки!
Они столкнулись. Слишком сильно. Он сделал шаг в сторону, и что-то хрустнуло под кроссовкой.
– Ты сбил мне очки, – сказала Катя. – И… наступил?
– Очевидно…
Сердце прыгнуло в горло. Ну вот, момент икс, они вместе и говорят об очках.
– Иди сюда.
Он взял её за руку и вывел из подъезда. Тут тоже темно, но всё-таки не так, как в подъезде. И тогда увидел белый сарафан. Вот почему она не сразу вышла. Наверное, снимала футболку с Пятачком.
– Кать…
Все мысленные построения рухнули, и слова не подбирались. Куда уж обдумывать варианты Катиных ответов и готовиться к ним.
– Нам очень нужно поговорить, – повторил он. – А ты… можешь сказать дедушке, что не придёшь ночевать?
Катя смотрела ему в глаза очень серьёзно. И он почувствовал – если она согласится, то исход разговора будет в его пользу. Потому что он предлагал куда больше, чем разговор. А если у неё что-то с Германом или просто изменилось к нему отношение – наверняка откажется.
– И куда мы пойдём? – спросила Катя.
– Ко мне.
– Молодой человек, помогите, пожалуйста, – Андрей обернулся. Женщина с коляской осторожно вытащила из неё спящего малыша. – Не могли бы вы закатить коляску в тамбур?
– Там лампочка перегорела, – засуетилась Катя. – Давайте, я вас осторожно провожу.
– Закачу, конечно.
Когда они снова вышли на улицу, Катя попросила у него телефон.
– Дед, ты не волнуйся, я ещё во дворе, но ночевать не приду. Я с Андреем. Помнишь? Он только приехал из Питера и нам срочно нужно поговорить. Не шуми, я позвоню, когда мы уже будем у него.
– Ругался?
– Попытался начать, – улыбнулась Катя. – Но успокоится. Ему главное, чтобы я была в безопасности.
– Ты в полной безопасности. Едем?
– Едем.
– Ну как там, в Питере? – задав нейтральный вопрос через пять минут молчаливой поездки, Катя Андрея очень порадовала. Долой неловкость, надо начать ни о чём, а уж после…
– Там здорово, – выдохнул он и принялся вдохновенно врать. Собрал в кучу всё, что слышал в офисе, где трудились нормальные люди, посещающие театры, бывающие с девушками в кино и даже катающиеся по экскурсиям. Нёс всю эту кашу без пауз, а потом резко устал. Зачем? Не слишком ли он уже взрослый для вранья без повода? Да и кому он вешает на уши лапшу? У него нет цели показать себя лучше, чем он есть на самом деле. Наоборот, Кате предстоит определиться – будет ли у неё что-то с ним, обычным, настоящим. И он признался:
– Вообще-то я вру. То есть я нигде почти и не бывал. Офис «Зималетто», офисы партнёров, два клуба, пара супермаркетов, парк и фонтан. Правда, в фонтане я умудрился понырять.
Катя улыбалась, а он попытался сосредоточиться на дороге.
– А мы с дедом завтра собираемся за город. Как обычно – не то ловить рыбу, не то кормить комаров.
– Ты любишь ловить рыбу?
Катя пожала плечами и сказала, что в любом случае не может отпустить деда одного. Потому что они с принимающей стороной взрослые только по паспортным данным. И когда встречаются, могут вытворить всё, что угодно.
– Мама всегда говорила, что дед сохранил слишком много юношеского азарта. А там бабушка в возрасте, с двумя азартными может не справиться. Ну и… яблоки помогу собрать. Помнишь, в прошлом году?
– Помню.
Прошлогоднее яблоко вспомнилось так ясно – вот-вот почувствуется запах.
– Я тебе привезу. Надеюсь, дедова «Волга» заведётся. В последнее время она настойчиво намекает, что ей пора в металлолом, а новую машину дед упорно не хочет.
– Новая… дорого, – предположил Андрей. Размеров пенсий в Москве он не знал, но предполагал, что покупать автомобили пенсионеры не могут.
Катя махнула рукой и сообщила, что если бы дед захотел – смог бы. Ведь они сдают квартиру, где раньше она жила с мамой и папой. Вот только тратить эти деньги дед себе упорно запрещает, копит их на будущее.
– Ещё один способ обеспечить мою безопасность, – сказала Катя. – Дедушка полагает, что если бы у меня не было жилплощади и денег, я бы могла выйти замуж за кого попало, ведь в браке женщинам жить экономически проще. А так я могу спокойно и долго выбирать достойного мужчину. Видишь ли, моя семья всегда была уверена, что я венец творения. Или что-то около того. Поэтому и муж мне нужен умница и невозможный красавец.
– Они правы.
Тема замужества никак не могла считаться нейтральной, но, к счастью, они почти приехали.
Его подъезд, в противоположность Катиному, был слишком ярко освещён. Так, что Андрей даже смутился, словно это было не очень прилично. Побыстрее провёл Катю в лифт мимо скучающей консьержки. А распахнув дверь в квартиру, решил – тянуть дальше слишком трудно. Словно медленно отклеиваешь пластырь с хирургического шва, когда всем ясно – его лучше сорвать одним движением.
И он сказал, едва Катя вошла в комнату:
– Ты мне была нужна, чтобы сказать, что я тебя люблю. Конечно, это может прозвучать странно и, возможно, ты сочтёшь меня неподходящим на роль твоего парня… И ты собираешься ещё долго искать умного и красивого, но имей меня в виду.
Катя как раз подошла к барной стойке, разделявшей комнату. На ней стояли коробка с конфетами и тарелка с нарезанным пирогом. Пирог соорудила Марина, обрадовавшись возвращению Андрея. Ещё бы – в нежилой квартире некому создавать бардак, производить мятые рубашки и ждать приготовленной пищи. Следовательно, и платить домработнице не за что. Ей даже цветы не нужно было поливать, потому что растений и животных Андрей не заводил. Конфеты купил сам Андрей, ещё не будучи уверенным, что привезёт сюда Катю. Но на всякий случай…
Теперь он ждал реакции. Как вообще девушки реагируют на такие новости? Раньше он мог сказать какой-нибудь девице – люблю тебя, рыбка, – но в шутку и обычно добавив, за что – за особенно выдающуюся ночь или за то, что рыбка послушно убиралась к себе, не требуя остаться до утра. Но признаниями в любви это не было, и все это знали.
– И когда ты это понял?
Андрей задумался. Вот так, значит. Не сказала, что тоже его любит, но и не сказала, что его чувства ей никуда не упёрлись.
– Не знаю. Теперь мне кажется, что давно. Просто я с собой боролся.
– Звучит и в самом деле странно, – сказала Катя. – Я пытаюсь осознать.
Андрей нажал кнопку электрического чайника. Он абсолютно не мог сообразить – а что дальше? Что делают, когда девушка и не вешается на шею, и не даёт по морде, а задумчиво разглядывает пирог, пытаясь что-то вычислить.
– А я точно помню момент.
Продолжая смотреть на пирог, Катя поведала, что увидела Андрея перед списком зачисленных студентов ещё летом.
– Вы были с Ромой. А когда ты обернулся, то задел меня и я уронила ключи.
Андрей попытался напрячь память, но в ней так ничего и не всплыло.
– Не помнишь? А ведь ты поглядел на меня и улыбнулся.
Наверное, так и было, и улыбнулся он автоматически, из-за хорошего настроения. Он зачислен туда, куда и хотел. Выучится, станет крутейшим экономистом, а потом – и президентом компании.
– И…всё, – сказала Катя. – Потом я тебя любила, а ты меня не замечал.
– А сейчас? Ещё любишь?
– Если нет – я бы не приехала ночевать.
Чайник щёлкнул, отключаясь. Нужно было предложить Кате чай или кофе, с вот этим пирогом, который она так внимательно разглядывала. А потом поинтересоваться – он не очень неадекватно признался в любви? Может быть, надо было сделать это как-то иначе? Вот дятел, надо было покупать ещё и цветы, а не только конфеты. Что она вообще думает о форме признания? Поверила ли?
Но Катя перестала гипнотизировать пирог и посмотрела Андрею в глаза. Очень прямо. Будто предложит сейчас поцеловаться в третий раз. Но это было бы уже слишком. Словно он трусоват, как Ромка, и девушке придётся проявлять инициативу. Хотя… с девушками Малиновский как раз не трусил, и вообще сейчас надо выкинуть его из головы. Оставив разве что мудрый совет – мол, реши, твоё ли, и если твоё – бери. Андрей подошёл и обнял Катю. Целуя её, просунул ладонь под лямки сарафана на спине. Белая тряпочка, а столько эмоций…
– Мне нужно тебя предупредить, – сказала Катя, на секунду отстраняясь, – я… в этом всём… не только не практик, но даже не теоретик.
– Разберёмся.
Зачем ей быть кем-то – практиком, теоретиком, достаточно оставаться самой собой. Венцом творения, как она шутила в машине…
– А когда мы… снова встретимся? – спросила Катя, лежа щекой на его плече. В квартире было темно, только лунные блики на потолке. Августовский ветер врывался в приоткрытое окно.
– Мы больше не расстанемся, – сказал Андрей. – К чёрту «Волгу», я повезу вас к комарам сам.
Катя засмеялась.
– Там их очень много.
– Тем более.
Комары, собаки, медведи, рота леших – теперь ему было всё нипочём. Теперь у него начинается самая правильная жизнь.