Начало здесь
Прошла неделя, рука благополучно заживала и Саша перестала обращать на неё внимание. После прыжка в прошлое она никак не могла понять, что же всё-таки с ней случилось. Хотя Тамара Дмитриевна утверждала, что ей всё привиделось, но Саша нашла несколько доказательств того, что она прожила эти дни. Например: грязные носки, будто она не на стуле сидела у учительницы, а бегала по земле. Грязные ногти, хотя недавно сделала маникюр.
Сашу всем сердцем тянуло домой, в свой родной посёлок и, несмотря на плотный график, она взяла несколько выходных и отправилась к маме в гости.
Долгая дорога в автобусе заняла около восьми часов. Саша всегда удивлялась почему ни один из предков не додумался переехать в город, но сейчас она кажется поняла. Чем ближе автобус подъезжал к деревне, тем легче дышалось, деревья плотными рядами подступали к дороге. Она любила этот край, любила плодородную чёрную землю, капризную речку Иртыш, которая зарождалась в Китае и текла много километров на север, где впадала в полноводную Обь. Не оставив без внимания и их посёлок.
Почему она раньше не замечала этой красоты?
Приехала она в шесть часов утра. Заспанная мама, закутавшись в толстую рабочую куртку, которая ей была великовата на два размера, ждала её на крыльце.
Сердце радостно забилось. Как же хорошо, когда ты можешь ещё обнять свою маму, поболтать с ней в утренней тишине, пока весь дом спит.
– Ты, наверно, голодная? – спросила мама, выставляя содержимое холодильника на стол.
– Я бутерброды в дорогу сделала, но не все съела, – Саша достала пакет.
– Вон, курицам кинь. Садись я тебе свежие сделаю.
Но Саша положила бутерброд на стол, рука не поднималась его выбросить.
"Вот бы эту еду в тот вечер, когда у Вани было день рождения", – думала Саша, доедая свой бутерброд.
На следующий день она отправилась навестить бабушку, та жила на окраине посёлка. Последний раз, когда бабушка позвонила, Саша беспричинно её обидела. Когда вокруг кипит жизнь, а голову занимают серьёзные проблемы, ей совсем не хотелось тратить время на разговоры, как ей тогда казалось, о пустом. Воспоминания прошлого, старческие проблемы со здоровьем – всё это повергало Сашу в уныние. И только сейчас она поняла насколько была неправа.
Бабушка лежала на кровати, глядя в потолок.
– Бабуля, привет! Как ты себя чувствуешь? – тихонько, чтобы не напугать, спросила Саша.
Бабушка медленно перевела взгляд на дверь и, увидев внучку, улыбнулась, засуетилась, пытаясь подняться.
– Сашенька, что ж ты ничего не сказала, что приедешь?
– Хотела сюрприз сделать, – Саша подошла к кровати и помогла бабушке подняться.
– Айда чай пить, – позвала бабуля и, прихрамывая, побрела на кухню.
Саша хотела уже выйти следом, но заметила на столе большой старый фотоальбом.
– Бабуль, а что это за альбом?
Саша села за кухонный стол и положила его перед собой.
– Я никогда его не видела.
– А это не мой, это дедушкин.
Расписной заварник звонко брякнул о чашечку.
– Как интересно!
Саша открыла первую страницу – с большой черно-белой фотографии на неё смотрели Бориска, Ваня и Манефа.
Кровь прилила к щекам. Саша провела пальцами по шершавому фото.
– Дедушка Борис… как же я не додумалась, Бориска.
– Сашенька, ты чего? – удивлённо спросила бабушка.
Внучка подняла голову и, глядя на бабушку, покачала головой.
– Ничего, ба. Просто… просто жаль, что я его не помню. Расскажи, пожалуйста.
Бабушка поставила чашки с чаем на стол, села рядом.
– Борис, рассказывал, что мать свою почти не помнил, умерла она, когда дом строили. Он сгорел у них. А отца на фронте убили. Манефе тогда восемнадцать было, она всех на себя и взяла. Ваня на фронте погиб, молодой ещё. Мог и не идти, может и жив бы остался, но наврал, что ему уже есть восемнадцать. Как там не поверишь, когда он высокий и мощный был. А Бориса в детдом забрали, когда он по поездам побирался. Уж не знаю искала его Манефа или нет, но прожил он в детдоме до четырнадцати лет, потом на сталеварный завод пошёл работать. Это сейчас из детдома в восемнадцать выпускают, раньше ребята с четырнадцати лет работать начинали. Потом армия его в Дальнегорск закинула, мы там и познакомились.
– А это где?
– На Дальнем Востоке. Все лучшей жизни искали, вот и я махнула туда молодая, не опытная, а Борису уже двадцать семь исполнилось, когда поженились. А потом в наши края вернулись,– бабушка замолчала.
Хлебнула горячего чаю, вприкуску со сладкой булочкой и продолжила.
– Голодно им было в то время, – бабушка кивнула на альбом. – Мы тут в Сибири так не голодали, у нас река есть, рыба, мясо. Лес кормил.
А у них – ничего. В детдоме тоже голодали, Боря там цингой заболел. Когда встретились с ним первый раз, смотрю, а у него все зубы железные. Не знала, испугалась.
Саша слушала, а в груди так болело. За него, за людей, за это поколение, которому выпало столько ужаса.
– Сашуль, ты чего? Да никак плачешь? Ну не расстраивайся, все прошло и дай Бог это не повторится.
– А что с Манефой? Ты не знаешь? – шмыгнув носом, спросила внучка.
– А мы с Борисом ездили в семдесятом пятом году к нему на родину. С Манефой всё хорошо. Так и жила там. Дочки у нас похожи, как две капли воды, только Зинаида светленькая, а Манефина Светлана чернявая. Борис рассказывал, что в роду то ли турки у них были, то ли цыгане. Шут его знает. Смеялся всё время, что бы не ругалась, если черненький родится. Я то светловолосая и у него волосы с рыжиной.
Саша улыбнулась, представив как взрослый Борис шутит.
– Значит, с Манефой всё хорошо?
– Да, хорошо. Может сейчас-то уже она умерла, а в то время носилась, как угорелая.
– Жалко, что я дедушку не знала, – Саша продолжила листать альбом.
– Курил он много, потом заболел воспалением лёгких и не долечился. Привыкли мы о своём здоровье не думать, вот и запустил болезнь. Умер в пятьдесят восемь. Мама твоя на него сильно похожа.
– Бабушка, спасибо, что рассказала.
Саша отвернулась к окну, закрыла глаза и мысленно поблагодарила дедушку Борю.
Спасибо Вам за лайк! ➜ Подписывайтесь на канал!
Также читайте:
➤ Услужливый призрак
➤ Золотой луч
➤ Собиратель душ
➤ Старая квартира
➤ Прекрасный старый дом
➤ Шёпот с кладбища
➤ Не кричи в лесу