9 мая! Всеми любимый праздник. Помню себя совсем маленьким, сидящим у отца на плечах с красным флажком в руках. Вокруг множество людей. Здесь и слезы и радость на глазах, горечь и ликование, всё рядом. Мемориал воинской славы - яблоку негде упасть. Со всех сторон доносится музыка, песни, особенно волнуют звуки духового оркестра. Ветераны еще сравнительно молодые, скромные в медалях и,что ещё врезалось в память, так это большое количество инвалидов. Без ног, без рук, лишенные зрения, но гордые, чистые и непобедимые.
И сейчас традиция и память жива. Ветеранов почти не осталось, но они всё равно с нами на портретах в составе "Бессмертного полка" . Мой дед, по матери, Сироткин Иван Григорьевич, тоже 9 мая смотрит с портрета на нас из далекого 45 года. Не дожил он до Великой Победы, погиб 1 апреля 1945 года. Было ему тогда уже под 40. Совсем мало осталось в живых людей, кто знал и помнил его. Разве что дети, которые жили когда-то рядом с ним.
Так случилось, что оба моих деда погибли на той страшной войне, мне их не хватало и я много расспрашивал об их судьбе у тех, кто их знал. Много о деде Иване мне рассказывала моя бабушка, мама и люди, знавшие его. Память моя цепко хранит все детали рассказанного о нём и я могу, и должен с вами поделиться воспоминаниями о его трагической судьбе.
Родился и вырос он в простой многодетной крестьянской семье в предместье Бендер. Люди старшего поколения помнят, что место, где сейчас разместился микрорайон "Шелковый", называлось "Плавни". Жили здесь все в страшной нищете. Румынская власть не жаловала местных жителей.
Люди тогда перебивались с хлеба на воду. Трудное время было, что там говорить. В 44 году Красная армия выбила отсюда фашистов и их приспешников румын, и вскоре Ивану пришла повестка в армию. Проводы были тяжёлыми. Жена голосила, заламывая руки, а детишки, в один голос ревя, цеплялись за одежду отца, пытаясь его задержать.
И вот уже с оружием в руках шагает он на запад. Дома осталась жена и четверо маленьких детей: Петя, Маруся, Митя и самая младшенькая трехлетняя Люба. Многое увидел, испытал и перенёс Иван. Время шло. Они уже в Польше, скоро конец войне. Жить очень хочется! Надо выжить и обязательно вернуться домой. Ой, как надо! Жена пишет, что дети истощены, порой в доме нет ни крошки хлеба. Ходят в обносках и часто болеют, лечить нечем. Особенно слабенькая самая маленькая Люба. Тревога за семью не покидала голову солдата. Но что сделаешь? Война! Дорога домой идёт через Берлин. На коротких привалах солдаты доставали письма из карманов и дымя махоркой, который раз зачитывали их до дыр. И Иван, получив из дому весточку, спешил поделиться новостями с товарищами, особенно с земляками, которые воевали с ним рядом.
Однажды рота, в составе которой служил Иван, в спешном порядке двигалась в направлении города Люблин. Впереди, совсем недалеко, шел бой. Наши добивали окружённую немецкую группировку. Поступила команда сойти с дороги, залечь и ждать. Немцы, не желая сдаваться, отчаянно сопротивлялись. Шальные пули то и дело пролетали над головами бойцов. Разрывные, попадая в ветки деревьев, глухо лопались. В бой не вступали. Неизвестно сколько ждать. То здесь, то там потянулись струйки дыма. Иван, тоже лежа, достал кисет с махоркой и только хотел было скрутить самокрутку, как внедалеке послышался голос земляка Василия Портнова: "Иван, айда ко мне, покурим. У меня здесь нашёлся хороший окопчик, хватит на двоих". "Может какие вести есть у него из дома, посидим, поговорим", - подумал Иван, схватил автомат, кисет и пригнувшись рванул к нему. Не добегая каких-то пару шагов до окопчика, он словно наткнулся на что-то. Охнул. Обронил кисет. Страшная боль исказила лицо. Согнулся, руки прижал к животу, застонал и медленно опускаясь всё ниже и ниже, дошёл до окопа и рухнул прямо на руки товарища. Шинель на животе побурела от крови. Расстегнув её трясущимися руками, Василий оцепенел от ужаса. Шальная разрывная пуля разворотила Ивану живот. Он пытался окровавленными руками удержать вываливающие наружу кишки. Придя в себя, Вася достал индивидуальный пакет и стал лихорадочно перебинтовывать друга. Оба поняли, что ранение смертельное. Угасая на глазах, Иван успел прошептать:" Придёшь домой, расскажи моей жене Шуре, как я умер. Пусть бережёт детей, особенно мою любимую маленькую Любу". И чуть слышно добавил: "Как же она поднимет их без меня?" Вздохнул, вытянулся и затих. Глаза открытые, а в них небо, нестерпимая боль и нежелание расставаться с жизнью.
Поступила команда строиться и продолжить движение. Солдаты вытащили моего деда из окопчика, прислонили к березе и пошли дальше. Василий закрыл ладонью убитому глаза и подобрал оброненный Иваном кисет. Немного постоял, растёр, по давно не бритым щекам, набежавшие слёзы и побежал догонять своих. Да, был человек и нет его. Со своими мыслями, горестями, мечтами и радостями.
А для домашних Иван жив. Не так давно получили от него письмо. Только радости мало. Намокла под дождём и сильно простудилась меньшая, любимая дочь Ивана - Любочка. С каждым днем ей всё хуже и хуже. Тает на глазах. Врачей нет, медикаментов нет. И.... Люба умирает. В хате горе, слезы, плачь. На табуретках, возле маленького окошка, стоит гробик. Вдоль стены на скамье сидят домашние и соседи. Тихо перешёптываются . Полумрак. На стене тикают "ходики", отсчитывая время. Мол подождите, это еще не всё, вот сейчас!"..... Хлопнула калитка во дворе, сквозь открытую дверь показалась фигура почтальона. Зашла в дом, опустив голову, положила на стол "похоронку" и заревев, вылетела из него. Подробности здесь ни к чему. Удивляет только как люди это всё выдерживали?! Беда не приходит одна.
Кончилась проклятая война. Вернулся домой Василий живой, невредимый. Зашёл к солдатке Шуре. Выложил буханку хлеба, банку тушёнки и ...кисет Ивана. Горькой была беседа. Через него близкие и узнали подробности гибели моего деда. Прожил Портнов долго. Последние годы работал на заводе " Молдавкабель" охранником на проходной. Вся моя многочисленная родня, дети, внуки Ивана и я, в том числе, работали на заводе. И вы знаете? Всем нам казалось, что когда он смотрел на нас, то испытывал некоторое чувство вины. Даже просто , наверное, за то, что он жив, а Иван - нет.
Похоронен дед в небольшом польском городке Травники. Прошло 74 года. За все эти годы никто из наших родственников никогда не был там. Мой сын, Денисенко Вячеслав, уже правнук деда Ивана, именно сейчас, когда я пишу эти строки, находится по делам в Польше. Я его попросил остановиться где-нибудь, помолчать, помянуть своего прадеда. Он же столько лет ждёт кого нибудь из своих и заслуживает людской памяти.
25 апреля 2019 год.
Ставьте лайк и подписывайтесь на мой канал чьи деды и прадеды отдали жизнь за наше будущее.