Призвался я в этот странный переходный год 2007-го, когда мы служили не 2 и не год, а полтора. Мы застали на тот момент: 2 призыва что служили два года, призыв 1.5 и два призыва годовалых. Фул хаус. Пошел я в армию по собственному желанию, так как бегать и уклонятся совершенно не хотел. Многие смотрели на это как на легкое безумство. Из всех пацанов во дворе, отслужили в армии только двое из двадцати. Военком мне обещал, что я попаду в президентский полк, потому что здоровье было отменное, да и ростом был не обделен природой, но все сложилось как обычно через ж. После двух медкомиссий я был здоров по всем параметрам, а на третьей нашли искривление позвоночника. Было печально, что в элиту я не попаду и немного по этому поводу взгрустнул. Но наш «доблестный» военком сказал, что определит меня в космические войска не далеко от дома, максимум 300 км. Но и здесь что-то пошло не так и я попал во внутренние войска за 1300 км от родного дома. Сказать, что я расстроился, это все равно что ничего не сказать. Приехав в воинскую часть и отслужив там неделю, я понял, что это заведение не для меня, но уже обратной дороги назад не было. Дальше распределили кого куда, меня же отправили учится на пол года в сержантскую учебку на берег Волги. Вот именно там я принимал присягу на верность родине, армии, ровным полоскам одеял, а так же очень квадратным сугробам зимой. Но это все было позже…
В учебку мы попали первыми в количестве 12 человек. В так называемую сводную роту, состоящую исключительно из сержантов. Первые их слова были: «ну наконец-то!» и счастливые лица, предвкушавшие оторваться на нас по полной. И у них это здорово получалось, однако. Так как мы были самые первые и в небольшом количестве, то успевать мы должны были везде и всюду. С тряпками носились, как электровеники, вымывая полы до состояния нового. Это кстати очень хорошо получалось, особенно когда за спиной 25 «надзирателей» т. е. сержантов.
Помню утренние тренировки команды «подъем», когда с выпученными глазами несешься за берцами в сушилку, на ходу одевая китель и пытаешься в толпе броуновского движения найти именно свою пару обуви. Был у нас один забавный случай за неделю до присяги. Солдат с тумбочки протрубил эту мерзкую и всеми ненавидевшую фразу - «рота подъем» и тут началось движение, как в разоренном улье, кто куда. Один солдат с верхней койки запрыгнул нечаянно на плечи сослуживца, что жил под ним, другой намотал две портянки на одну ногу. Но вишенкой на торте было то, что рота стояла в строю одетая и обутая кроме одного солдатика. Он находился перед строем и в руках у него было два левых берца. А все остальные сослуживцы были обуты, и сушилка была пустая. Вычислять в строю кто натянул два правых ботинка не составило труда. Это очень заметно, когда оба носка башмаков повернуты в одну сторону. Но ведь смог же! Не зря русских по определению боятся в Европе, ведь они могут воевать в двух левых или правых башмаках. Даже когда во всем мире придумали носки, в армии 2007 – 2009 нам все еще выдавали портянки. Ну это все лирика и небольшое отступление, так сказать погрузить читателя в тот хаос, что присутствовал в наших головах по первому времени, когда еще не выработался автоматизм действий и в условия легкой паники попадали в нелепые ситуации, примерно, как тот бедолага с двумя правыми берцами.
Дорога к дембелю всегда начиналась с «духа». В этот период всегда хотелось вкусно и побольше поесть, и подольше поспать. Иногда казалось, что ты уже спишь, не успев почувствовать щекой подушку и только перевернувшись на другой бок слышишь: «РОТА ПОДЪЕМ». И снова этот бесконечный день, в котором можно описать еще три дня если б жил на гражданке. Время приобрело свойство замедления и тянулось как мед из банки. Между тем дело близилось к присяге, и мы учили слова, и учились маршировать, дабы выглядеть достойно перед родственниками. Самый смак в присяге было то, что можно было уйти в увольнение если к тебе приехали родственники. Правда там давали очень мало времени, чтоб вкусить все прелести «прошлой» жизни. А как еще обозвать жизнь, что протекала на гражданке, а потом резко потекла в другую сторону, только прошлой, так как она отличалась кардинально. Казалось, что в подростковом возрасте всегда не хватало свободы, такой малой частички открытого мира, были какие-то запреты с родительской стороны, со стороны учебы и т. д. Но после того как я попал в армию, то понял, что раньше был чертовски свободен и был огромный выбор чем мне заниматься, что есть и где спать. «Параллельные миры всё же существуют» - подумал я, провожая еще один день, который мало чем отличался от предыдущих. Хотя нет. Отличался. Дежурный офицер тогда сказал нам : «спокойной ночи бандерлоги». Еще мы повторили коротенький стишок «вот и день прошел. Ну и х сним. Завтра буден день опять ну и т.д.» (кто знает тот договорит про себя). А завтра как раз день присяги, к которому мы так усердно готовились.
Как таковой обильной радости от присяги у меня не было, потому что мои родители на тот момент находились дома, (я их просил не приезжать так как в увольнение отпускали буквально часов на 10) плюс еще был дикий минус по погоде в пятнадцать градусов и нас выгнали на тренировку по маршировать за два часа до официальной церемонии. Было холодно. Климат в тех краях очень влажный и мороз просачивался сквозь бушлат, берцы и белугу. Когда стояли на плацу без движения по стойке смирно, то наблюдали как родственники из группы поддержки, пытаясь согреться, прыгали, размахали руками, чтоб не замерзнуть. Мы себе такого в строю позволить не могли. Я помню буквально примерз к своему автомату, мышцы сковывал генерал Мороз. Нам тогда сказали, что расписываться в принятии присяги на плацу мы не будем, а чирканем автограф уже в роте. Могу заверить, что мы чисто физически бы не смогли расписаться, потому что пальцы напрочь отказывали слушаться.
Торжественное мероприятие потихоньку шло к концу и наши движения мало напоминали, то что называлось «строевой шаг». У кого-то были признаки обморожения, у кого нос был не естественного белого цвета, кто-то выходил из строя с белым пятном на щеке. Зрелище было конечно «праздничное». Особенно выделился солдат небольшого росточка с фамилией Семерня. Каким-то чудом он попал в армию с плоскостопием хрен знает какой степенью, а тут еще и лютый холод сковал его и без того нелепую походку. Когда его вызвали для принятия присяги, я подумал, что это передвигается киборг. Его ноги просто не отрывались от земли, как в мультике «Ну погоди» про зайца робота. Это конечно смешно и грустно одновременно. Ладно присягу не перенести на другой день, но можно же было за пол часа прийти на плац, а не за два часа, как сделали мы. Эти странности постоянно преследовали меня на протяжении всего срока службы, не поддающимся логическому объяснению. Параллельный мир и жесткая дисциплина способна взрастить стойких воинов, которая славиться наша армия еще со времен Кутузова. Это тяжело объяснить, наверно это русский ген или феномен стойкости и мужества, что заложено в нас на протяжении многих веков. Европа чувствует это и помнит сколько было походов на Русь и чем это все заканчивалось, поэтому боятся нас и не любят. Ну а чтобы и дальше нас уважали, для этого и существует наша доблестная армия со всеми ее «прелестями» и непредсказуемостью в различных ситуациях.
К слову сказать, тогда, в день присяги, мой строевой шаг тоже был далеко не идеален, руки и ноги не слушались, даже язык во рту еле ворочился, но все же я присягнул на верность родине и народу. Сделал так сказать маленький шажок в сторону патриота родины и два шага назад от гражданской свободной жизни.
Жалею ли я что пошел в армию? В данный момент нет, а тогда было сложно так ответить. И кто бы что не говорил и каким героем в армии себя бы не строил, но самое сложное время — это первые месяцы и осознание куда ты попал на самом деле. Так закаляешь себя и свой характер, преодолевая препятствия, что попадались на том пути, ведь только так можно стать солдатом русской армии.
Спасибо что дочитали до конца, автоматически ставлю тебе лайк. Буду рад взаимности. Ну и подписывайтесь на канал, для меня будет огромный стимул написать еще по теме.