Я сегодня покушаюсь на святое - на Библию, а точнее на книгу Руфь, самую мою любимую и зачитанную до дыр во времена моих разводов.
Для непосвящённых. Я обычная, работающая, как папа Карло, мать. Кровной дочери 27, усыновленному сыну 1,5, на подходе ещё один, ждём аиста. Пишу тут обо всем. Обычно весело и с юмором:)
Вообще, женская тема в Библии - это очень интересно и увлекательно. Женщин притесняли, не ценили их внутренний, богатый мир и постоянно забывали посчитать. Так и писали «…и вышло из города 500 мужчин, не считая женщин и детей…». И так в каждой книге. А в Руфь не так, там целая история крутится вокруг одной женщины и ее там даже по имени называют.
Итак, садись, дружок, поудобнее и слушай одну еврейскую историю дохристианского периода про любовь и недвижимость.
Жила-была семья - мама, папа, и двое сыновей. И случился в стране голод. Семья решила чудес Божьих, в виде талонов на еду, не ждать и не патриотичненько свалить в соседнюю страну. Я их не осуждаю, Израиль и правда лучше любить немного на расстоянии, вблизи - шумно, жарко и дорого. Убегали быстро, даже недвижимость свою, Вифлиемскую, продать не успели. А недвижимость - не какая-то квартира-однушка, которую на рынке за день продать можно, а земельный надел. Во-первых, заколебешься ждать кадастрового инженера, пока он придет, все замеры сделает, потом месяц обрабатывать будет, потом с диском и папкой бумаг отправит тебя в МФЦ… Да ну ее, недвижимость эту!
И вот ушла эта семья в Моавию, это где-то в Заиорданской области, там, где живут бедуины. И началась для той семьи черная полоса – сначала умер муж, потом мальчишки выросли и жен себе затребовали. Так-то, по-хорошему, из своих надо бы невест брать, из евреек, но где их в эмиграции взять? Взяли то, что было, свадьбы сыграли. Казалось бы, живи и радуйся, но нет, детей не было ни у первого сына, ни у второго. А однажды сыновья вообще взяли и умерли. И осталась свекровь Ноеминь одна с двумя невестками. Оплакала, отгоревала и отправила невесток в родительские дома, мол, идите, девочки, может во второй раз замуж хоть выйдете, а со мной вам ловить нечего – ни сыновей у меня, ни денег, ни имущества. Вы идите, говорит, а я, наверное, на Родину возвращусь.
Чем старше человек становится, тем чаще у него возникает тоска по Родине. Вот и я в свои …дцать в сторону Арктики смотрю, ностальгирую. Что будет в 80 лет даже представить страшно. Наверное, надену шубу свою да рвану на Ямал, хоть перед смертью муксуна замороженного погрызу. Но это я отвлеклась.
Одна невестка поревела, да и пошла в отчий дом. А вторая Руфь – упертая оказалась. Не пойду, говорит, и точка. Нечего мне там делать, буду с тобой всегда, свекровь ты была хорошая, в наши семейные дела не лезла, да обеды вкусные готовила. И пусть твой народ моим будет, и твой Бог - моим будет, и где ты умрешь, там и я умру.
Вот знаете, я в слова людей не очень верю, больше на поступки смотрю. Но если бы мне такое сказали, то я бы точно обалдела как минимум. Вот и Ноеминь обалдела. И пошли они в Израиль вместе, обе нищие, голодные и горем убитые вдовы.
Пришли. Обустроились в старом жилище Ноемини. Пора и на работу устраиваться. Потому что соцпакетов тогда в Израиле сразу по прибытию не давали.
И пошла Руфь на поле за жнецами колоски подбирать. Тогда закон был – любой бедняк или вдова могли идти за жнецами и подбирать что у них выпало, и жнецы не имели права их выгонять. Хороший закон, я считаю, вот был бы у нас такой, я бы в Якутии жила и за золотодобытчиками днями-ночами ходила бы. Вдруг чего выронят?
Пахала Руфь на этом поле безвылазно, всю жатву там проводила. А однажды приехал хозяин поля по имени Вооз. Поздоровался со жнецами… Мне всегда интересны были такие приветствия. Сейчас будет дословно.
Вооз:
- Господь с вами!
Жнецы:
- Да благословит тебя Господь!
Вы только в красках представьте. Корпорация какая-нибудь мега-крутая. Утром корпоративный гимн у всех, кричалки какие-нибудь для повышения уровня продаж, вечером тим-билдинг. И тут в это во все западно-ориентированное врывается:
- Господь с вами, сотрудники Сбербанка!
- Да благословит тебя Господь, товарищ Греф Герман Оскарович!
Вот бы жизнь была! И у Грефа, и у нас. Но это я опять о наболевшем.
Вооз спрашивает жнецов: «А чья это дама тут ходит, колоски подбирает, видно, что не из нашей организации». Они ему и рассказали, что девица эта Руфь, гастарбайтер она, ни лицензии, ни прописки, ни гражданства, но пашет хорошо, по-стахановски. Вооз и говорит: «Даму эту не обижать, колосьев ей побольше оставлять, не убудет. И позовите мне ее».
Руфь пришла, поклонилась, а Вооз ей:
- Значит так, людей я своих предупредил, спокойно ходи за моими жнецами, на другие поля даже смотреть не думай, там обидят, а здесь – нет, пить захочешь, подходи к моим, они покажут, где вода, и на обед приходи – покормим. Поняла?
Вся Библия, за исключением одной книги «Песни песней», асексуальна и антиэротична. Но в этом отрывке того что между женщиной и мужчиной настолько много, что аж зашкаливает. Женщина в чужой стране, родных никого, есть только свекровь бывшая, какие-то жнецы, какое-то нескончаемое поле, жара дикая, ни еды толком, ни денег. И тут приходит большой взрослый дядя-олигарх и говорит - деточка, все ок, я все порешал. И на обеде даже сидел рядом с ней и подавал ей хлеб. Мужская забота -это всегда мега-эротично, и круче чем секс.
Пришла Руфь домой, еды принесла, что из колосков намолотила. И рассказала все свекрови своей, что олигарх ей дал защиту и крышу.
- А как зовут-то его?
- Вооз.
- Руфь, вот это да! Это ж наш родственник по мужу моему покойному.
Через два месяца, как закончилась жатва, Ноеминь, видя, как краснеет и тупит Руфь при Воозе, взяла все в свои руки. Она спросила: «Не поискать ли тебе пристанища, чтоб тебе хорошо было?»
Мне нравится, как описаны деликатные моменты этого повествования. Насладитесь и вы со мной, хотя бы фонематически. Вот сравните две фразы «Мужика тебе надо, Танюха» и «А не поискать ли тебе пристанища, чтоб тебе, Танюха, хорошо было». Чувствуете разницу? В первом случае в морду хочется дать, а во втором реально пойти и поискать пристанища.
Когда-то бывшая коллега, родом из Белоруссии и сто лет меня не видевшая, спросила:
- Ну ты как? Притулилась или все так же одна?
Притулилась, слово-то какое. Как прислонилась. Ну да, в смысле, к мужчине прислонилась.
Вот и Ноеминь она про «прислониться» все знала и посоветовала Руфи, чтоб та дождалась, когда Вооз напьется, наестся и ляжет спать и тогда надо прилечь у его ног. Тот проснется, удивится, а ты ему сразу в лоб: «Невеста пропадает. Не интересует? Простри надо мной крыло свое, господин».
Руфь так и сделала и ... мужик посыпался. Я не знаю, не пробовала, если про крыло сказать современному мужику – посыпется он или нет, поэтому просьба, если будете экспериментировать, сообщите результаты.
И завертелось. Вооз созывает старейшин и какого-то еще одного родственника Ноемини по покойному мужу и говорит:
- Ноеминь часть земли продает (Помните, у них же недвижимость была – надел земли*). Первоочередное право покупки у ближайшего родственника, т.е. у тебя. Берешь?
- А возьму пожалуй.
- Только там обременение в виде вдовы, ее тоже надо в жены взять.
- Не, ну нафиг, у меня своих девать некуда, а тут еще и чужие.
- Ок, тогда я землю ту куплю. Ты не против?
- Да бери, конечно!
- Товарищи старейшины, нотариально заверьте сделку, а я побежал быстренько к свадьбе готовиться.
Вот и вся история, наполненная романтикой и вошедшая в Библию.
А вывод простой. Всем нам, девочки, нужна своя Ноеминь, которая увидит, что люди друг другу глазки два месяца строят и скажет: «Хватит тупить, пойди и скажи ему про крыло. Поймет – отлично. Не поймет, значит дурак и так ему и надо!»
P.S. а Руфь эта впоследствии стала прабабушкой царя Давида. О, как бывает!
